Книга Женское счастье - Елена Рахманова

– У вас это… забор не на месте. Надо перенести.

– Куда перенести? – оторопело вымолвила Татьяна.

– На вашу территорию. Оттяпали мои полметра по всей длине. Я мерил, – безапелляционно сообщил малоприятный собеседник.

Участки членам дачного кооператива «Энергетик» выдавались бог знает когда, громадные по современным меркам, и каких-то полметра показались Татьяне сущей ерундой. Но перенос ограды никак не входил в ее планы, прежде всего потому, что был ей не под силу. Да и с какой это стати расставаться со своим кровным по одному только слову какого-то небритого типа!

– Ничего не знаю, – сдержанно заявила она. – С Натальей Семеновной у нас никогда никаких проблем с забором не возникало.

– Так возникнут со мной, – заверил ее мужик и впервые посмотрел Татьяне в лицо.

Она невольно поежилась и отступила на шаг. Взгляд был жесткий, холодный. Неуютный какой-то взгляд, подчеркнуто неинтеллигентный. К такому Татьяна не привыкла ни в своей институтской, ни в домашней среде.

– Да, участок теперь мой, и ваша Наталья Семеновна здесь уже ни при чем, – добавил он, ухмыляясь, и неожиданно представился: – Я Гоша, будем знакомы.

У Татьяны похолодело в груди, когда она услышала про соседку. Мысли одна ужаснее другой пронеслись в голове. Известно, как сейчас обходятся с одинокими стариками типы вроде ее нового знакомого… Знакомого? Ну да, он же назвался.

– Простите, как вы сказали вас зовут? – переспросила она, настолько потрясенная известием про Семеновну, что не расслышала имени мужика.

– Гоша. Что, плохо слышишь? – Он осклабился. – А вас как звать?

– Татьяна… Татьяна Валентиновна, – поборов дрожь в голосе, сказала она. – Георгий, а по батюшке?

Не тут-то было.

– Просто Гоша. Давай без церемоний, как-никак теперь соседи. Лады?

Татьяна обреченно кивнула. Здесь ей больше нечего было делать. Все, что нужно, она узнала, ей бы только прийти в себя от свалившегося на нее известия. Три старушки, давно живущие под ее опекой и не очень-то соприкасающиеся с печальными реалиями современной жизни, окажутся бок о бок с этим Гошей! – было от чего прийти в отчаяние.

– Простите, у меня дела, – промямлила Татьяна, вся во власти тревожных дум. – Я, пожалуй, пойду…

– Иди-иди, – разрешил Гоша и проводил удаляющуюся женщину оценивающим взглядом.

Она не была любительницей посещать всякие там салоны и студии красоты, но природа и гены сделали свое дело. Татьяна выглядела очень даже привлекательно со своей статной, чуть полноватой фигурой, пушистыми, коротко стриженными волосами и ясным открытым взглядом светло-серых глаз. Постоянная забота о близких и желание достойно выглядеть в их глазах, особенно в глазах друзей и подружек сына, не давали ей расслабиться и заставляли держаться в форме. К тому же опрятно одетая и причесанная, она чувствовала себя много лучше, чем неприбранная или патлатая…

Татьяна брела к дому вздыхая: все одно к одному, пришла беда – отворяй ворота, беда никогда не приходит одна и так далее в том же духе. Вечером, уже из Москвы, когда Полина Денисовна видела десятый сон, она поведала обо всем Ирине. Поначалу легче не стало, но подруга тут же задумалась, явно прикидывая, чем можно помочь.

– Ну, крыльцо – это пустяки. Если найдутся подходящие доски, мы и сами его починим. А вот этот Гоша действительно внушает опасение. Но ничего, глядишь, сообща справимся, – бодро сказала она.

Трубку Татьяна повесила более-менее успокоенная. Подруга знала, что для Ирины состояние паники является побудительным мотивом к действию, а она ее весьма напрягла своими проблемами. «Мне лучше работается с приставленным к виску пистолетом», – не раз говаривала подруга, подразумевая поджимающие сроки и полное отсутствие идей в голове. Но в контексте сложившейся у Татьяны ситуации слово «пистолет» приобретало оттенок пугающей реальности. Впрочем, было неизвестно, имеется ли он у Гоши, но и без него тот способен был произвести весьма устрашающее впечатление. Особенно на них, бедных беззащитных овечек.

Своего мужа Ирина наверняка тревожить не стала бы, опасаясь за его здоровье. А Татьянин исчез с российского горизонта, когда Павлику только-только пошел второй год. Ранний, заключенный еще на третьем курсе химико-технологического института брак принес свои плоды: сына и скоропалительный развод. Красивая и смелая, как поется в песне, увела талантливого мужа-химика из семьи, поманив интересной и денежной работой в Германии. Теперь старший Павел видел младшего, только когда приезжал в отпуск на родину или приглашал сына погостить. Так что на него надежды не было никакой, а своего родненького мальчика тревожить по пустякам не хотелось. «Извержение вулкана в Гватемале – это вам не фунт изюма», – решила Татьяна.

На следующее утро, выписывая бороду свирепого Карабаса-Барабаса – он ей особенно удался, возможно, после вчерашнего разговора о новом соседе подруги, – Ирина продолжала размышлять о бедственном положении последней. Если она закончит оставшиеся четыре иллюстрации дня за три и отнесет их в издательство, где их благосклонно примут, то на субботу или воскресенье можно будет отпроситься у мужа. Именно отпроситься.

Сева всегда заявлял, что она вольна поступать как ей заблагорассудится и не обращать на него никакого внимания. Но стоило ей заикнуться о выставке или о дне рождения кого-то из знакомых, тут же впадал в меланхолию или хватался за сердце. Составить же жене компанию он всегда отказывался: столько перевидав на своем веку, что иному и не снилось, он, казалось, решил теперь похоронить себя в четырех, образно говоря, стенах их большой квартиры. Перечитывал статьи, смотрел фотографии, видеоролики. Писал «в стол» мемуары, хотя, если удавалось его разговорить, рассказывал так, что заслушаешься…

– Милая, но разве я тебе когда-нибудь хоть в чем-нибудь отказывал? Ты взрослый человек, тебе решать, – говорил он и вздыхал так, словно жить ему осталось всего ничего. Уж жена-то точно видит его в последний раз.

Как уже упоминалось, кроме работы Севу мало что интересовало. Это было и хорошо и плохо. Хорошо – когда он работал, и плохо – когда был вынужден выйти на пенсию. Теперь жена должна была ежечасно находиться при нем, так ему было спокойнее и комфортнее. К тому же он не мог ее не ревновать. Высокая, стройная, длинноногая, она выглядела уверенно, даже когда душа уходит в пятки, Ирина могла и умела произвести впечатление. Даже ее года были здесь не помехой, ведь любви все возрасты, как известно, покорны… А уж чувственному влечению и того больше. И все это было прекрасно известно Всеволоду Ивановичу Олейникову, некогда большому дамскому угоднику, коим он и остался до сих пор в душе.

Ирину он увидел на одной из встреч творческой интеллигенции в Колонном зале и сразу же положил на нее глаз, хотя раньше строго следовал правилу не знакомиться ни на каких официальных мероприятиях. Но нет правил без исключения, сердцу не прикажешь… Словом, народная мудрость всегда поможет оправдать любой поступок. Знакомство, в котором Севе пришлось проявить поначалу настойчивость, привело к браку и рождению дочери Ниночки, названной так в честь ее бабушки Нины Петровны.