Книга Второй раз не воскреснешь - Анна и Сергей Литвиновы

Тоже мне, нашли проблему. У нас мясо хоть и дорожает – зато оно настоящее. Парная свининка, полная холестерина и прочих вредностей, – какой из нее шашлычок можно сварганить! Не то что из американского безвкусного мяса! А проституток и в Америке хватает – вон, видела она: стоят тут в городках у баров. Сущие лошади со стопудовыми задницами. Да наши хохлушки с Тверской им сто очков дадут!

Таня честно пыталась прижиться в Америке. К чему-то привыкнуть, что-то – на свой вкус переделать. Она ела здоровую пищу, которую предпочитал Том. Но… Безвкусные салаты закусывала огненно-острой колбасой с перцем, а обезжиренную индейку заливала толстым слоем кетчупа. Она завела в доме новые порядки: теперь никто не смел ступить в комнаты в уличной обуви. Они с Томом переобувались в пушистые тапочки, а для гостей Татьяна закупила сто пар войлочных шлепок всех размеров.

Днями, когда Том закрывался в своем офисе и весь погружался в новый роман, Таня на парадной «Хонде-Аккорд» Тома гоняла по окрестностям. Ставила в машине привезенную из Москвы кассету с российской попсой и под Наталью Ветлицкую нещадно превышала положенные 55 миль в час.

Она изучила все окрестные городки и деревеньки. Везде – одно и то же. Одноэтажная, блин, Америка. Центральная улица с несколькими магазинами, ресторанами и барами. Церквушка. Больница. Мэрия. Все, как и в небольших российских городках, только более чистенькое-прилизанное.

И чертовски чужое.

Один только Том был своим. У него – кажется, единственного во всей Америке! – были нормальные глаза. С непредсказуемыми чертиками. И – чувство юмора. И надежность. С ним хотелось быть вечно. Но только – не в забытом богом поместье.

…Таня выбралась из жаркой постели и неслышно прокралась в гостиную. Тишина, какая тишина! Даже шакалы утихли. Ей захотелось что-нибудь швырнуть – только чтобы услышать звук, не хорониться под шумом дождя… Она вытащила из бара жестянку с соком и с шумом отодрала крышечку. На секунду задумалась – и достала оттуда же пачку «Мальборо». Она почти бросила курить – в Америке это немодно! – но сейчас все равно никто не видит…

И тут, перекрывая стук дождя, затренькал телефон. Таня автоматически взглянула на часы: три утра. Звонок был междугородний. Неужели у мамы что-то случилось?

Она поспешно схватила трубку и вполголоса, чтобы не разбудить Тома, сказала: «Хэлло?»

Ей ответил мужской голос.

По-русски:

– Слава богу, я тебя застал.

Игорь

Сиэтл

Сегодня выигрыш составил шесть тысяч семьсот долларов. Минус налог (разумеется, не в городскую казну) – оставалось 4700. Все равно достаточно. Американская мафия удовлетворялась тридцатью процентами. Стив, жучила, забирая двадцать сотенных купюр, хохотнул:

– С тебя еще десятка. Проценты считать не умеешь?

Стив хоть и выглядит дурак-дураком, а считает – как аптекарь. Только до Игоря ему все равно далеко. И до настоящего размаха – как до неба. В Америке – ставки маленькие, партнеры – осторожненькие, а страсти – куценькие. В России и играли бы на десятки тысяч, и обсчитывали не на десятку, а на штуку как минимум.

Игорь вспомнил, что как-то, рассчитываясь со своим российским работодателем, недодал тому пятьсот рублей. Случайно, просто задумался. Его хозяин недостачу заметил, но ничего не сказал. А однажды, когда они сидели в ресторане, обронил: «Платишь ты. В счет мелкого воровства». Вот это по-нашему, по-русски. А тут – на десятку паршивую обсчитали…

– Чек тебе выписать? – отшутился Игорь.

Десятидолларовых купюр у него не было. Да если б и были – не дал. Нечего мелочиться! Игорь, по большому счету, Стива кормит и одевает, тот его процентами только и кормится. Так кормись с благодарностью, не попрекай вшивой десяткой!

От чека на десять долларов Стив отказался: «Ладно, пойдут тебе как сверхурочные». Тоже мне, прораб!

Но игра действительно получилась сверхурочной. Игорь освободился только в десять утра: партнеры никак не хотели отпускать его раньше. В голове гудело – даже сверхмощные кондиционеры плохо помогали против едкого запаха кубинских сигар, которые курили за игровым столом. Игорь тоже дымил вонючей сигарой, памятуя российскую игроцкую присказку-мудрость: «Кури больше – партнер дуреет». И теперь во рту было противно и кисло, а яркий солнечный свет раздражал уставшие за ночь глаза. Игорю даже пришлось надеть темные очки. Заводя машину, он краем глаза увидел себя в зеркале заднего вида и чуть не расхохотался: бандит, сущий чикагский бандит тридцатых годов. В черном костюме, с бледным лицом, черными стеклами на глазах и пятью штуками наличных баксов в кармане.

Стояло радостное свежее утро. Воздух пах чистотой и осенью. Не хочется возвращаться домой. Дома он сразу уснет. А когда встанет – солнечного дня как не бывало… Игорь притормозил у Линкольн-парка. Хотелось тишины и природы. Полного осеннего одиночества.

Игорь выбрал себе самое раскидистое дерево и, по американским обычаям, улегся прямо на траве. Брюки, конечно, зазеленятся – подстилки у него не было – да и бог с ними. Всегда можно купить новые. Или две пары новых. Средства позволяют.

В последнее время Игорь с удовольствием стал замечать, что у него снова остаются лишние деньги. Деньги, которые он не знал куда потратить. Игорь вовремя платил взносы за купленные в кредит дом и автомобиль, обедал и ужинал в дорогих ресторанах, шил на заказ одежду и летал на уик-энды во Флориду или на Гавайи. Однако у него все равно иногда оставались лишние деньги. Хоть начинай копить на счастливую старость… Игорь смеялся над этой мыслью – с помощью штуки-другой в месяц на пенсию себе не накопишь. Лишние деньги он под благовидными предлогами всучивал папе. Отец всегда сначала категорически отказывался, потом начинал колебаться, потом деньги все-таки брал: тратил их на молодую – ровесницу Игоря! – красотку-жену.

…В парке было почти пусто. Только «бэбиситтерцы»[5]в тусклых платьях и с обиженными взглядами прогуливали детишек богатых родителей. Ребятня каталась по траве и лазила по деревьям, а молодые нянюшки кидали на Игоря загадочные взоры.

Игорь разомлел под нежарким утренним солнцем: давала знать бессонная ночь. Он чуть не уснул. Из уютной полудремы его выдернул мужской голос. Мужчина произнес, старательно артикулируя английские слова:

– Извините, могу я вас спросить…

Игорь неохотно приоткрыл глаза. Над ним нависал небритый полноватый дядечка. Рыхлое лицо, залысины, желтоватые зубы. Хотя одет – вполне прилично. Почему-то Игорь сразу понял: это русский.

«Я могу вам чем-то помочь?» – услужливо подсказал мозг традиционную английскую фразу. Но вместо нее Игорь пробурчал по-русски:

– Чего надо?

Мужик просиял:

– Блин, Гарик, это все-таки ты! Не узнал, братан, сразу.