Книга Дело принципа - Линн Грэхем

Да что ж со мной такое? Он заглянул на пару секунд, а я уставилась на него как загипнотизированная. Неужели нельзя было хотя бы улыбнуться, хоть что-нибудь сделать, а не вести себя как парализованный кролик!

Она хотела бы сказать ему: я никогда не забуду, как вы осчастливили мою сестру…

Хотя мало шансов, что спустя столько лет он вообще вспомнит, о чем речь.

– Эй! – пощелкала пальцами Стэйси у нее перед носом. – Ау! Есть кто-нибудь дома?

В своем кабинете Яннис предавался непривычному занятию – размышлял о том, что он делает. На его тонком красивом лице отражалось полное недоумение. Вернувшись из зала заседаний, он просмотрел списки обслуживающего персонала и обследовал весь верхний этаж, заглядывая в комнаты, о существовании которых прежде и не подозревал. Зачем? Первый раз в жизни он делал что-то, не приняв предварительно решения о целесообразности этих действий.

Ему пришло в голову, что, пожалуй, он испытывает бессознательное желание еще раз увидеть рыженькую стажерку. Ее тициановские кудри, нежная алебастровая кожа и выпуклая грудь легко выдерживали самый придирчивый взгляд. По правде сказать, одетая в простую белую блузку и узкую черную юбку, лишь подчеркивающие женственность ее фигуры, она выглядела еще более привлекательно. Эта мысль не понравилась Яннису.

Он был на полдороге к своей лондонской подруге, когда позвонила Криста.

– Я решила, что древнегреческая тема будет в самый раз для нашей свадьбы, – затрещала она воодушевленно. – Ты хотел, чтобы церемония была традиционной. А что может быть более традиционным, чем античные боги?

– Это языческие боги, – сказал Яннис сухо.

– Ах, неважно. Набожность давно устарела. Наша свадьба станет событием года. Ты можешь быть Зевсом, верховным богом, а я стану Афродитой, богиней красоты.

– Если верить Гомеру, Афродита приходилась Зевсу дочерью. – У Янниса не было ни малейшего желания рядиться в хитон ради удовольствия публики и превращать в спектакль глубоко личное событие.

Пятнадцать минут спустя Яннис поздоровался со своей английской подругой. Он рассчитывал, что секс даст ему отдых и восстановит его обычную холодную рассудительность. Последние двадцать четыре часа Яннису казалось, что он перестал быть самим собой. Мысли отказывались повиноваться ему, собственное поведение стало плохо предсказуемым.

С этим пора кончать.

К сожалению, взглянув на блондинку-модель, Яннис понял, что больше не находит ее привлекательной. Безо всяких на то причин она вдруг утратила всю свою сексуальность, и рядом с ней он чувствовал себя холодным, как надгробный камень. А еще хуже то, что он невольно сравнивал ее с Мэдди Конвей. Для человека, привыкшего руководствоваться чистой логикой, такие самовольные выходки воображения были непереносимы.

Сообщение о том, что их встреча откладывается на неопределенный срок, блондинка выслушала с непринужденной вежливостью. Ей было отлично известно – она в любом случае получит причитающуюся ей сумму в полном объеме. Яннис вернулся в лимузин, не получив никакого облегчения и даже не пообедав. Он чувствовал себя не в своей тарелке.

Его рабочий день был расписан по минутам и организован так, чтобы все оказывалось под рукой в нужное время. Ему нравилась предсказуемость. В выборе кандидатуры на роль своей будущей жены он тоже руководствовался этим соображением – он знал, при всем своем эгоизме Криста никогда не потребует больше, чем он захочет ей предложить. После жизни с взбалмошными и непредсказуемыми родителями Яннис хотел, чтобы у него самого все в жизни было спланировано. Свои сексуальные запросы он удовлетворял по высшему разряду, без суеты и лишних эмоций. Все его отношения носили сугубо поверхностный характер.

Короче говоря, мысли о сексуальной рыжей стажерке были решительно не в его стиле. Она принадлежала к другому слою общества. Она была даже не в его вкусе – он обычно предпочитал длинноногих блондинок. И все же ее полупрозрачная кожа, ярко-зеленые глаза и полные розовые губы захватывали его сознание с неистребимостью компьютерного вируса. Связанные с ней желания возникали в нем помимо его воли. Было бы полной глупостью искать близости со служащей, пусть и временной.

Даже если она и в самом деле смотрит на меня с выражением любопытства и благоговения, которое, должен признать, делает ее чрезвычайно привлекательной…

После полудня Мэдди поняла, что у нее осталось мало времени, чтобы отыскать Янниса Петракоса и поговорить с ним о происшествии в зале заседаний. Меньше чем через час она покинет здание «Петракос индастриз», а завтра уже будет работать в другом месте. Рассеянно прислушиваясь к объяснениям Стэйси насчет порядка работы с переключателями мини-АТС, она размышляла о том, что греческий магнат сейчас как раз находится у себя в кабинете.

У меня не будет другого такого шанса.

Однако, когда она уже поднималась по лестнице, ее остановили и послали за документами на другой этаж. Ей пришлось ждать, пока их подготовят, потом она носилась с ними туда-сюда… До конца рабочего дня оставалось только двадцать минут. Мэдди торопливо приготовила кофе – как раз такой, какой нравился Яннису Петракосу.

Она шла по коридору так быстро, как могла, даже не зная, находится ли он еще у себя в кабинете. Ощущение у нее было такое, словно желудок переместился куда-то в окрестности горла. Держа в одной руке блюдце с чашкой, другой она постучала в дверь кабинета. Никто не ответил. Опасаясь, что ее заметят и помешают ей поговорить с Яннисом, она слегка приоткрыла дверь и заглянула в щелочку.

– Чем могу помочь? – мужчина ростом с небоскреб появился из ниоткуда и материализовался возле ее локтя как раз тогда, когда она меньше всего этого ожидала. У него был иностранный акцент, его смуглое лицо с резкими чертами сохраняло непроницаемое выражение. Мэдди бросила на него беспокойный взгляд, пытаясь понять, кто бы это мог быть.

– Я приготовила кофе для мистера Петракоса. А вы кто?

– Немос. Шеф службы безопасности мистера Петракоса, – мужчина бросил взгляд на ее именную табличку и затем удивил ее, широко распахнув перед ней дверь. – Входите, мисс Конвей.

Приемная исполнительного директора в «Петракос индастриз», обставленная ультрасовременной мебелью, оказалась обескураживающе пустой. Мэдди стояла в растерянности, пока не расслышала легкий шум из открытых дверей на противоположной стороне помещения.

С сильно бьющимся сердцем она вошла в дверь и оказалась в коридоре. Нахмурившись, она огляделась по сторонам.

– Кто там? – нетерпеливо спросил знакомый голос.

– Я принесла вам кофе, мистер Петракос, – торопливо ответила Мэдди.

Еще один шаг, и Мэдди поняла, что совершила ошибку – она оказалась в комнате со множеством зеркал. Ее беспомощный взгляд упал на серебряную одежную щетку, украшенную монограммой.

Что-то вроде гардеробной?..

Тут была и душевая – Мэдди осознала это за секунду до того, как оттуда вышел Яннис Петракос собственной персоной, с влажными и спутанными после душа волосами. Белая рубашка распахнута на груди, открывая взгляду великолепный мускулистый рельеф. Из-под безукоризненных брюк виднеются босые ступни.