Книга В погоне за метеором - Жюль Верн

Кстати сказать, мистеру Дину Форсайту не приходилось опасаться, что в своем кабинете он окажется в одиночестве. Он мог быть уверен, что всегда найдет там одного человека, который, так же как и он сам, укрывался от причитаний и воркотни Митс.

Человеку этому было присвоено прозвище «Омикрон». Этим странным прозвищем он был обязан своему худощавому сложению. Вполне возможно, что его прозвали бы «Омега»[1], если бы он не был так мал. Достигнув к пятнадцати годам четырех футов и шести дюймов, он с тех пор перестал расти. В этом возрасте Том Уайф — таково было его настоящее имя — появился в доме еще при отце Дина Форсайта в качестве молодого слуги, и так как сейчас ему было уже за пятьдесят, то можно легко подсчитать, что вот уже тридцать пять лет как он находился на службе у дядюшки Фрэнсиса Гордона.

Необходимо пояснить, в чем заключались обязанности этого слуги: он помогал мистеру Дину Форсайту в его работах, к которым питал страсть не меньшую, чем сам хозяин.

Стало быть, мистер Дин Форсайт работал?

Да, в качестве любителя. Но в дальнейшем будет видно, сколько огня и страсти он вкладывал в свой труд.

На каком же поприще развивалась деятельность мистера Дина Форсайта? В области, ли медицины, права, литературы, искусства или коммерции, что так распространено среди граждан свободной Америки?

Ничего подобного.

«Чем же тогда увлекается мистер Дин Форсайт? — спросите вы. — Науками?»

Вы не совсем угадали! Не «науками» во множественном числе, но «наукой» в единственном числе. Одной-единственной божественной наукой, которая зовется «астрономией».

Все мечты его были сосредоточены на открытии новой звезды или планеты. Ничего, или почти ничего, из происходящего на поверхности земного шара не вызывало в нем интереса. Мистер Дин Форсайт жил в бесконечных пространствах. Принимая, однако, во внимание, что почтенному ученому в этих пространствах негде было бы ни позавтракать, ни пообедать, ему поневоле приходилось хоть дважды в день спускаться на поверхность земли. И вот именно в это утро мистер Форсайт не спустился в свой обычный час в столовую и, заставляя себя ждать, вызывал сетования Митс, беспокойно вертевшейся вокруг стола.

— Так что же он, совсем не придет? — повторяла она.

— И Омикрона тоже не видно? — спросил Фрэнсис Гордон.

— Он всегда там, где его господин, — ответила служанка. — А у меня не хватает ног (именно так и выразилась почтенная Митс), чтобы взбираться к нему на его насест.

«Насест», о котором шла речь, была не более и не менее как башня, верхняя открытая площадка которой возвышалась футов на двадцать над крышей дома, — скажем, «обсерватория», чтобы назвать ее настоящим именем. Под этой площадкой помещалась круглая комната; четыре окна ее открывались на все четыре страны света. Находившиеся в комнате подзорные трубы и довольно сильные телескопы при желании можно было повернуть на подставках, и если их объективы до сих пор не износились, то уж во всяком случае не оттого, что ими мало пользовались. Зато с полным основанием можно было опасаться, что мистер Дин Форсайт и Омикрон в конце концов испортят себе глаза, — так часто и подолгу простаивали они у оптических инструментов.

В этой комнате оба, и хозяин и его слуга, проводили большую часть дня и ночи, — правда, от времени до времени сменяя друг друга. Они глядели, наблюдали, парили в межпланетном пространстве, увлеченные неугасимой надеждой сделать какое-нибудь открытие, с которым будет связано имя Дина Форсайта. В ясную погоду все еще было терпимо. Но не так уж часто небо бывает ясным над той частью тридцать седьмой параллели, которая пересекает штат Виргинию. Немало здесь роится туч, перистых и кучевых облаков и туманов! Во всяком случае, куда больше, чем этого желали и господин и слуга. Зато сколько жалоб, сколько угроз обращалось к небу, — ведь ветер всегда так некстати тащит по нему лоскутья пара!

Именно в эти последние дни марта терпение мистера Дина Форсайта подвергалось особенно жестокому испытанию. Вот уже несколько дней как небо, к великому отчаянию астронома, ни на мгновение не прояснялось.

Утром 21 марта западный ветер влачил почти по самой земле целое море необычайно густых облаков.

— Какая жалость! — в десятый раз проговорил со вздохом мистер Дин Форсайт после последней бесплодной попытки преодолеть густую мглу. — У меня предчувствие, что от нас ускользает какой-то исключительный случай, что мы упускаем сенсационное открытие!

— Вполне возможно, — ответил Омикрон. — Это даже очень вероятно, так как на днях, когда на мгновение прояснилось, мне почудилось…

— А мне, Омикрон, не почудилось — я видел.

— Значит, оба, оба в одно и то же время!..

— Омикрон!.. — с возмущением воскликнул мистер Дин Форсайт.

— Ну, разумеется, вы первый, в этом нет сомнения! — согласился Омикрон, многозначительно кивнув головой. — Но когда мне почудилось, что я вижу… вот ту самую штуку… я подумал… что это может быть… что это…

— А я, — решительно заявил мистер Форсайт, — я утверждаю, что это был метеор, передвигавшийся с севера на юг.

— Да, мистер Дин, перпендикулярно направлению солнца.

— К кажущемуся направлению, Омикрон.

— Да, кажущемуся, это ясно.

— И было это шестнадцатого числа этого месяца.

— Шестнадцатого.

— В семь часов тридцать семь минут двадцать секунд.

— Двадцать секунд, — повторил Омикрон. — Я проверил время по нашим башенным часам.

— И с тех пор он больше не показался! — воскликнул мистер Дин Форсайт, с угрозой протягивая руку к небу.

— Да как же он мог показаться? Тучи!.. Тучи!.. Тучи!.. Вот уже пять дней как на небе не видно даже такого крохотного кусочка синевы, из которого можно было бы выкроить носовой платок.

— Точно назло! — воскликнул Дин Форсайт, топнув ногой. — Мне начинает казаться, что такие вещи случаются только со мной.

— С нами, — поправил Омикрон, который считал себя наполовину участником в работах своего хозяина.

Говоря по совести, все жители этих мест имели одинаковое право сетовать на густые облака, обволакивавшие их небо. Сияет ли солнце, или не сияет — это касается всех без различия.

Но, каким бы всеобщим ни было это право на досаду, никто не приходил в такое скверное настроение, как мистер Дин Форсайт, когда небо обволакивала такая плотная пелена тумана, что с ней не могли бороться ни самые мощные телескопы, ни самые усовершенствованные подзорные трубы. А такие туманы не редкость в городе Уостоне, хотя омывают его чистые воды Потомака, а не мутные волны Темзы.