Книга Семь секунд до конца света - Елена Логунова

– А у тебя в почте новое послание, – сообщила Умница.

О Джонни она ничего не сказала – не считала его достойным упоминаться в одном ряду с людьми. Пит подумал, что Умница обзавелась манией величия – думает, если она разговаривает людскими голосами, то и сама сродни хомо сапиенс!

Потом до него дошел смысл ее последних слов.

– Новое послание? – повторил он, широко открыв глаза и снова сев в постели. – От кого?!

Он уже тысячу лет не получал писем. Только счета, штрафные квитанции и всяческие официальные уведомления, но эти почтовые отправления Умница никогда не называла старомодным словом «послание».

– Не поверишь, милый! – отозвалась Умница довольным голосом мамочки. – Пляши! Тебе написали из личного секретариата самого мистера Тревора!

– Тревора?!

– Угу! – промурлыкала Умница.

– Читай! – велел Пит и суеверно скрестил пальцы.

Если это то, о чем он думает, жизнь и вправду не такая скверная штука!

– А сплясать? – напомнила Умница, явно надеясь на необычное развлечение.

– Мужской стриптиз сойдет за танец? – спросил Пит, широким жестом отбрасывая в сторону одеяло.

– Фу, бесстыдник! – Она притворно пожурила его кокетливым голосом Элси.

– Читай! – Теперь уже Пит не изображал нетерпеливое любопытство, он и вправду был заинтригован.

– Уважаемый мистер Корвуд! – официальным голосом с мажорным фанфарным бряцанием завела Умница. – Вам настоятельно предлагается явиться завтра в десять часов тридцать минут утра в резиденцию мистера Тревора для делового разговора, который будет иметь для вас большое значение.

Очевидно, это было все письмо, потому что Умница сменила тон и оживленно сказала голосом мамочки:

– Пит, милый, как это замечательно! Ты только представь, сам господин Тревор хочет с тобой встретиться!

– В письме не сказано, что с ним будет говорить сам Тревор! – возразил вредный дед, который всегда рад был испортить кому-нибудь удовольствие. – Велено просто явиться в его резиденцию!

– Конечно, Тревор будет лично разговаривать с Питером! – уверенно сказал папа. – Наш мальчик заслуживает самого серьезного к нему отношения!

– Дружочек, ты должен одеть парадный костюм! – заволновалась бабушка. – Я почищу его и отутюжу и найду тебе свежие носки. А где твоя белая сорочка? Не помню…

– Цыц! – заорал Пит, бухнув по постели кулаком.

Удар пришелся в подушку и не возымел результата, но окрик получился на славу. У Пита у самого в ушах зазвенело.

– Умница! – сдерживая раздражение, сказал он уже спокойнее. – Когда ты перестанешь разговаривать сама с собой? Это очень нездоровая привычка! Простое раздвоение личности – верный признак шизофрении, а что же говорить про расчетверение?!

– Но, Питер, я…

Пит уже не мог слышать мамулино голубиное воркование.

– Довольно! – снова рявкнул он. – Заткнитесь вы, все! Я давно не младенец, который нуждается в постоянной опеке, так что хватит надо мной сюсюкать!

Умница замолчала на полуслове: похоже, наконец-то обиделась. Сейчас это Пита даже обрадовало. Он поудобнее устроился в подушках, вернул на место одеяло, наскоро свил из него уютное гнездышко, непримиримо проворчал еще:

– И отойдите все от моей колыбельки! – и снова крепко-накрепко смежил ресницы.

Ему нужна была тишина, чтобы как следует подумать о завтрашней встрече. Парадным костюмом с белой сорочкой и свежими носками тут не обойдешься, деловой разговор с Тревором – это очень серьезно.

– Думаешь, это наш шанс? – мысленно спросил он Джонни и ощутил прилив радости.

Джонни тоже считал, что это отличный шанс.

4.Земля

– Ты опять? – спросила Мариза.

Легкий укор в голосе жены был тактично замаскирован добродушным смешком.

– О, прости! – Сэм очнулся от размышлений и виновато посмотрел на бутерброд в своей руке.

Кусочек хлеба был полностью погребен под толстым слоем густого малинового джема, который блестел и бугрился, как мутировавшая рубиновая медуза.

Сэм поморщился: сравнение, которое он сам придумал, ему не понравилось. Рубиновая медуза – фу, как неаппетитно! Сэму не нравилась венерианская кухня. Он был до смешного консервативен в еде и больше всего любил самую обыкновенную земную пищу – синтетическое мясо с порошковой кашей. Впрочем, этим забавная старомодность Сэмюэла Сигала исчерпывалась. В списке гениальных изобретателей человеческой расы, составленном престижным научным журналом, он занимал третье место после Леонардо. Верхнюю ступень воображаемого пьедестала уважаемые господа Сигал и Да Винчи уступили безымянному изобретателю колеса.

– Мы же договорились, что будем намазывать тосты джемом, а не топить их в нем! – Мариза с трудом сдерживала смех.

– Я уже извинился! – ворчливо напомнил Сэм.

Он слегка утрамбовал горку джема ложечкой и оценивающе посмотрел на бутерброд, словно всерьез рассчитывал, что после этой манипуляции он существенно уменьшится. Мариза смешливо фыркнула и поперхнулась чаем.

– Это вовсе не смешно! – надулся Сэм, притворяясь обиженным. – Ты просто не понимаешь! Я вовсе не обжираюсь, я ищу идеальное соотношение формы и содержания!

– Золотое сечение бутерброда! – кивнула жена и, перестав сдерживаться, захохотала в голос.

Сэм перестал кукситься, сунул в рот свой сэндвич и с нежностью посмотрел на супругу. Ему было приятно видеть ее веселой. Так искренне Мариза не смеялась с тех пор, как уехал Ларри, а это было давно, очень давно!

Единственный сын Сигалов уже шесть лет жил на Сонеме – симпатичной, но очень отдаленной планете на задворках Галактики. Мариза очень скучала по мальчику, и Сэм тоже, но он никак не мог оставить Землю и умчать в пасторальную глухомань. Тут у него были работа, лаборатория, большой перспективный проект… А Ларри было хорошо на Сонеме. Он там лечил каких-то шестиногих коров и выращивал в саду вокруг бревенчатого дома здоровенные фиолетовые яблоки, похожие на шары для боулинга.

– Тебе понравятся фиолетовые яблоки! – с нежностью сказал Сэм жене. – Ларри рассказывает, что они очень вкусные. Ты сваришь из них джем. Много джема!

Мариза тут же перестала смеяться.

– Я была бы совершенно счастлива, если бы ты поехал со мной, – тихо сказала она.

– Ты же знаешь, я не могу, – покачал головой Сэм.

Этот разговор они вели уже не в первый раз, и он чертовски утомил обоих.

– Не сейчас, – сказал он. – Я закончу свою работу, улажу все дела и тогда тоже приеду к вам на Сонему.

– Какие дела могут быть важнее, чем семья? – безнадежно вздохнула Мариза.