Книга Покажи мне любовь - Сьюзен Фокс

Нет, ничего не в порядке! И уже очень давно! И, скорее всего, никогда в порядке не будет!

Внимание Чейза, его вопрос, его присутствие в ее доме только усилили это чувство безнадежности.

Фэй понимала: она слишком болезненно реагирует на слова Чейза. Усталость, тяжесть пережитых эмоций и чувство вины слились воедино и сделали ее злой и раздражительной.

Если бы он ушел, она бы чем-нибудь быстренько поужинала и пораньше легла спать.

— Да, все в порядке, — больше не в силах скрывать свое негодование, выдавила Фэй.

Какое-то время Чейз пристально смотрел ей в глаза, потом перевел взгляд на ее голову и принялся разглядывать шишку, как будто в ней хотел найти причину ее плохого настроения, затем опустил глаза на ее исцарапанное плечо, взглянул на талию и грудь. Она покраснела. Собственная реакция на внимание Чейза только еще больше ее разозлила.

— Я не собираюсь в город, — прошипела Фэй.

Он многозначительно кивнул.

— То есть хочешь сказать, ты хорошо себя чувствуешь, у тебя много сил и ты вполне можешь обойтись без больницы, да?

— Именно так.

Она прошлась по комнате, вышла в коридор и направилась к лестнице, изо всех сил стараясь двигаться плавно, но как она ни старалась, дрожь в коленях и ноющая боль делали ее походку шаткой и неуверенной. Она все же радовалась тому, что по меньшей мере может идти, и тому, что природа наградила ее выносливостью.

— Да, вполне вероятно, твоя сила пригодится тебе для осуществления твоего грандиозного плана, — прокомментировал за ее спиной Чейз, и Фэй, не отдавая себе в этом отчета, попалась на его удочку.

— О чем ты говоришь? Какого еще плана?

— Ну, ты же мечтаешь загнать себя в могилу.

Его резкие слова заставили ее потерять равновесие и споткнуться. Она схватилась за стену. Внезапный приступ боли сковал ее мышцы, но, прежде чем она упала, Чейз успел поддержать ее за талию.

— Черт возьми, Фэй, по-моему, тебе очень больно!

Конечно же, больно!

У нее на глазах выступили слезы, она закусила губу и теперь ждала, пока боль немного поутихнет. Когда ей стало заметно легче и ее щеки порозовели, Чейз насмешливо произнес:

— Уж не знаю, хорошо это для тебя или нет, но когда пытаешься загнать себя в могилу, самое неприятное, с чем приходится сталкиваться, — это боль. Вот для того, чтобы ее терпеть, тебе и понадобится сила.

Фэй озадаченно хмыкнула.

— Я не пытаюсь загнать себя… в могилу…

— Рад слышать, ты ведь еще такая молодая и вообще… думаю, твоим братьям это бы не понравилось.

При упоминании о братьях она почти физически ощутила новый прилив гнева.

— Да как ты смеешь! — Фэй выпрямилась, стараясь смотреть Чейзу прямо в глаза. — Как ты смеешь говорить мне, что понравилось бы, а что не понравилось моим братьям?! — В этот момент в ее голове снова зазвучали голоса Тая и Троя.

Фэй, пожалуйста, уходи, не делай этого! Чейз ведь мог сказать все, что угодно. Почему же он сказал именно это?

Чейз смотрел в голубые, лишь немного темней, чем его собственные, глаза Фэй. Он был доволен. Пусть лучше ее гнев выходит наружу, чем копится внутри. Лучше пусть Фэй орет на окружающих, чем совершает безумные поступки, как, например, сегодня. Кроме того, Чейз заметил, как она красива, когда злится. Гнев прогонял грусть и скуку из ее глаз и возвращал в них живой блеск. Но все же Чейз не хотел, чтобы она его ненавидела.

— Я приношу извинения, Фэй, — сказал он, искренне желая заслужить ее прощение. — Поверь, я не хотел тебя задеть и снова напомнить об утрате, о которой ты и без того прекрасно помнишь. — Он пытался поймать ее взгляд, надеясь, что она усмирит свой гнев, который он сам намеренно спровоцировал, и послушает его. — Я хотел просто немного привести тебя в чувства и заставить думать. То, что ты сегодня вытворяла, совершенно на тебя не похоже.

Чейз увидел, как на глазах у Фэй выступили слезы, когда он заговорил про Троя и Тая. Ему было невыносимо ее жалко, он понимал: горечь утраты постоянно живет в ее сердце. Конечно, она очень сильная, раз до сих пор совершенно одна сносит все эти страдания, но нельзя так долго страдать и обвинять себя во всех смертных грехах. Фэй слишком молода, чтобы полностью отрезать себя от мира и остаться один на один со своим горем.

Внезапно она шагнула вперед и взяла Чейза за руку.

— Пойдем поужинаем. Марджи всегда оставляет еды больше, чем достаточно. На двоих там точно хватит. — Ее голос был тихим и слегка хрипловатым.

Напряжение, которое все это время испытывал Чейз, постепенно его оставляло.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Фэй отвернулась. Предложение поужинать означало только одно: она простила Чейзу то, что он, желая до нее достучаться, заговорил о ее братьях. Или, возможно, она таким образом просто благодарит его за сегодняшнюю помощь?

Фэй по-прежнему старалась идти прямо, периодически отодвигая руку Чейза от своей талии.

Да, я пригласила его поужинать со мной, но, как бы там ни было, новых нравоучений я не потерплю.

Чейз, в общем-то, и не собирался больше говорить ей ничего из того, что могло бы вывести ее из себя, он и так позволил себе сегодня слишком много.

Однако довольно забавно: когда я сказал именно те слова, после которых она вполне могла бы меня выгнать, она, напротив, Пригласила меня на ужин.

Чейз до сих пор не понимал, почему он с упорством, достойным гораздо лучшего применения, продолжает совать свой нос в жизнь Фэй, в то время как она, кажется, принимает его заботу без особенного энтузиазма и, больше того, постоянно на него злится за проявленное внимание.

Начиналось все просто как соседская забота, но теперь это вообще непонятно что! Может быть, не у одной Фэй проблемы? Может, и мне стоит получше присмотреться к своей жизни и понять, чего же мне не хватает?

Они наконец пришли на кухню. Чейз сразу же принялся доставать из духовки сковородки и кастрюли с еще не успевшей остыть едой. Как и предполагала Фэй, Марджи приготовила намного больше, чем может съесть один человек. Сегодня это был огромный кусок запеченного мяса и феттучини в сливочном соусе. В дополнение к ним в холодильнике стояли два салата: острый и фруктовый.

Пока Фэй доставала из шкафа таблетки от головной боли, Чейз нашел термос и чашки и разлил кофе. Он никогда не казался Фэй особенно домовитым, поэтому ей было очень интересно наблюдать, как он справляется с делами на кухне. А справлялся он весьма неплохо. Фэй села, поставила локти на стол и положила подбородок на сложенные кисти. Ей было невероятно больно двигаться, но, несмотря на физическую слабость, она ощущала странное облегчение, как будто внутри нее прорвалась огромная плотина и все ее мучения стремительным потоком вылились наружу.