Книга Злые игры - Анжела Марсонс

Несколько телефонных звонков подтвердили, что Алана Харриса выпустили за образцовое поведение, когда он не отсидел и половины положенного ему срока. Эти новости привели девушку к попытке самоубийства, после чего суд назначил ей лечение у Алекс.

Во время их предыдущей встречи Руфь призналась, что ежевечерне поджидает насильника в кустах возле паба.

– Если вы помните, во время нашей последней встречи я рекомендовала вам больше туда не ходить. – Это не было ложью. Алекс действительно порекомендовала ей не ходить больше туда, но рекомендация могла бы быть и пожестче.

– Знаю, но… мне надо видеть…

– Что «но», Руфь? – Алекс постаралась, чтобы ее голос звучал помягче. – Что вы надеетесь там увидеть?

– Я хочу знать, почему он сделал то, что сделал, – ответила Руфь, отрывая руку от стула. – Хочу увидеть, сожалеет ли он об этом, испытывает ли он чувство вины за то, что разрушил мою жизнь. За то, что уничтожил меня…

Алекс с симпатией кивнула ей, но не стала на этом задерживаться. У них было мало времени, а сделать предстояло очень много.

– Вы помните, о чем мы говорили на нашей последней встрече?

На измученном лице Руфи появилось возбуждение. Она кивнула.

– Я знаю, что для вас это будет очень тяжело, но это необходимая часть процесса выздоровления. Вы мне верите?

Безо всяких колебаний Руфь еще раз утвердительно кивнула.

– Отлично. Я все время буду рядом, – улыбнулась Алекс. – Расскажите мне все с самого начала. Все, что произошло в ту ночь.

Глубоко вздохнув несколько раз, девушка уставилась на стол в углу комнаты. Отлично.

– Это случилось в пятницу, семнадцатого февраля. Я была на двух лекциях, и у меня еще оставалась куча дел. Несколько моих друзей собирались в бар в Сторбридже, чтобы что-то такое отметить. Знаете, как это бывает у студентов… Мы зашли в небольшой паб в центре города. Когда все закончилось, я извинилась и собралась домой, потому что не хотела страдать от похмелья. На свой автобус я опоздала минут на пять. Попыталась поймать такси, но был самый разгар вечера пятницы. Ждать надо было минут двадцать, а идти до Лая мили полторы, так что я отправилась пешком.

Руфь замолчала и отпила глоток кофе из чашки, которую держала в дрожащей руке. Алекс подумала, сколько же раз за все эти годы эта девушка успела пожалеть, что не дождалась тогда такси.

Она кивнула Руфи, чтобы та продолжала.

– Я отошла от стоянки такси на автобусной станции и надела наушники для «Айпода», чтобы послушать музыку. Было очень холодно, так что я шла быстро и добралась до Хай-стрит в Лае минут через пятнадцать. Там я зашла в «СПАР»[10] и купила сэндвич, потому что после ланча ничего не ела.

Дыхание Руфи участилось, а глаза оставались совершенно неподвижными, пока она вспоминала то, что произошло дальше.

– Я шла, пытаясь на ходу открыть этот дурацкий пластиковый контейнер. И ничего не слышала, вообще ни звука. Сначала я подумала, что в меня въехала машина, а потом поняла, что меня куда-то тащат за рюкзак. К тому моменту, как я поняла, что происходит, рот мне уже зажала громадная лапища. Мужчина был сзади меня, так что я никак не могла до него добраться. Я дергалась, но дотянуться была не в состоянии. Мне казалось, что меня волокут уже целую милю, но потом оказалось, что оттащили меня всего на пятьдесят ярдов в темноту кладбища на верхнем конце Хай-стрит.

Алекс заметила, что голос Руфи стал отстраненным и совершенно ровным, как будто она пересказывала историю, которая произошла с кем-то другим, а не с ней.

– Он запихал мне в рот какую-то тряпку и бросил меня на землю. Головой я ударилась о могильный камень, и по щеке у меня потекла кровь. В тот момент он рукой залез под меня, стараясь расстегнуть мои джинсы, а я думала только о текущей крови. Ее было так много… Тем временем он стянул мои джинсы до колен. Потом всем своим весом нажал на мою ногу. Я попыталась сесть, не обращая внимания на боль. Тогда он ударил меня в правую часть головы, а потом я услышала, как он расстегивает свою молнию и шуршит брюками, – Руфь глубоко вздохнула. – И только тогда поняла, что он собирается меня изнасиловать. Я попыталась кричать, но тряпка во рту глушила все звуки. Он сорвал с меня рюкзак и коленом раздвинул мои ноги. Потом улегся на меня и вошел сзади. От боли я задохнулась, а тряпка во рту продолжала глушить мои крики. Несколько раз я теряла сознание, а когда приходила в себя, то молила Бога о смерти.

По щекам Руфи потекли слезы.

– Продолжайте.

– Казалось, что это продолжалось бесконечно, а потом он кончил. Тогда он быстро встал, застегнулся, наклонился ко мне и прошептал на ухо: «Надеюсь, что тебе понравилось, детка!» Потом ударил меня по голове еще раз и исчез. Я опять потеряла сознание и пришла в себя, только когда меня грузили в машину «Скорой помощи».

Алекс потянулась через стол и крепко сжала руку Руфи. Дрожащая рука девушки казалась ледяной. Слушала Алекс не очень внимательно. Надо было двигаться дальше.

– И сколько времени вы провели в больнице?

– Почти две недели. Сначала зажили раны на голове – я поняла, что они очень сильно кровоточат… Но держали меня там из-за другого.

Руфь чувствовала себя неудобно, говоря о другой ране, но Алекс было необходимо, чтобы она вновь почувствовала всю свою боль и унижение.

– Напомните, сколько вам наложили швов?

– Одиннадцать, – девушка моргнула.

Алекс увидела, как ее челюсти сжались, когда она вспомнила весь ужас своего личного ада.

– Руфь, я даже не в состоянии понять до конца, через что вам пришлось пройти, и мне очень жаль, что я вынуждена заставлять вас вспоминать это еще раз, но это совершенно необходимо для вашего дальнейшего излечения!

Кивнув, Руфь посмотрела на женщину глазами, полными безграничного доверия.

– Тогда скажите мне своими словами, чего этот монстр вас лишил?

– Легкости бытия, – ответила Руфь, подумав секунду.

– Продолжайте.

– Из моей жизни исчез свет. Мне сейчас кажется, что до той ночи меня окружал свет. Весь мир купался в свете – даже мрачные дождливые дни были светлыми. А сейчас у меня такое впечатление, что на мои глаза надели темные фильтры. Летние дни больше не такие яркие, как раньше, шутки не такие смешные, а все мои действия, мне кажется, заранее спланированы кем-то. Мое мнение об окружающем меня мире и о людях, которые в нем живут, – даже о тех, которых я люблю, – сильно изменилось.

– А что вызвало попытку самоубийства?

Руфь поменяла положение ног.

– Когда я вновь его увидела, то первым делом испытала сильнейший шок. Я никак не могла поверить, что он освободился так быстро, что правосудие меня так легко предало. Но было и еще кое-что, – Руфь говорила так, как будто начала понимать нечто, о чем раньше не задумывалась. – Это было понимание того, что я никогда не освобожусь от той ярости, которую испытываю по отношению к нему. У меня по жилам течет одна только ярость – и это меня убивает. И я поняла, что он вечно будет держать меня за горло и я ничего не могу с этим поделать. Все это может закончиться только со смертью одного из нас!