Книга Зильбер. Третий дневник сновидений - Керстин Гир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грейсон с глубоким вздохом взял свою куртку:
- Чёрт побери, а ведь у меня до сих пор по всему телу мурашки. Никогда не думал, что буду так бояться Артура. Но зато теперь у меня такое чувство, что в сравнении с ним все злодеи мира - не больше чем детские страшилки.
- Находи во всём что-нибудь позитивное, - сказал Генри и ободряюще похлопал Грейсона по плечу. - По крайней мере, мы знаем, почему он все последние недели держался так тихо. Он разрабатывал способ достичь мирового господства.
Хотя последние слова должны были звучать как шутка, ни у Грейсона, ни у меня они не вызвали желания посмеяться.
- Если Артур может так манипулировать снами людей, заставлять их наяву делать, что он пожелает, отсюда не так уж далеко до мирового господства, - пробормотала я. - И если мы захотим предупредить об этом людей, мы окажемся в психушке раньше, чем произнесём: Дверь сна.
- Ну да! - ухмыльнулся Генри. - Скверно, что мы единственные могли бы его остановить.
- Только не знаем, как это сделать, - добавила я тихо.
И всё же мы... мы должны что-то сделать. - Грейсон был полон решительности. - Давайте сегодня вечером после тренировки встретимся дома. Нужно разработать план.
Казалось, пока он надевал куртку, ему на ум что-то пришло, но выражение решительности на его лице опять смени лось растерянностью.
- Вот ведь урод! Он действительно отыскал худшее время. Как нам спасать мир и одновременно готовиться к выпускным экзаменам?
Генри коротко хохотнул:
- А ведь у него та же проблема! Сомневаюсь, что он ради мирового господства пожертвует своим выпускным экзаменом.
Хорошо, если он тут был прав. Хотя для мирового господства необязательно получить диплом с отличием.
На двух следующих уроках после обеда единственной темой оставалась миссис Лоуренс, её нервный срыв и чуть ли не стриптиз. Директриса Кук вполне могла отвезти её прямиком в клинику, так что мы увидим её уже не скоро. Урок мистера Ванхагена также был отменён. Возможно, и у него случилось нервное расстройство, как предполагала моя подружка Персефона. Или он поехал домой к жене и собирался искать новую работу. Трудно сказать, кто больше нуждался в сочувствии.
Когда я после уроков шла домой со своей младшей сестрой Мией, оказалось, что эту историю уже давно обсуждали ученики младших классов.
Мия, конечно, хотела узнать подробности.
- Это правда, что она ступила в гороховый суп и разнесла мокрый след по всей школе? - спросила она, едва мы покинули школьный двор.
Я уже собиралась ответить, когда кто-то сзади обнял меня. Я автоматически вскинула кулаки.
- Пожалуйста, без кунг-фу, это всего лишь я! Генри убрал руку. Он всё ещё пребывал в весьма при- поднятом настроении. Или просто мне так казалось.
- Привет, Мия! Славная у тебя причёска.
- Лотти называет её «Гнездо Сисси». - Мия потрогала плетёную корону на голове. - А Лив и я называем это «Навозной кучей Сисси».
- Очень практично, - сказал Генри и взял меня за руку. - Что, если я немного пройдусь с вами? А почему, кстати, вы не пользуетесь автобусом?
- Потому что на солнце так хорошо. - Мия покрепче взяла меня под руку и нахмурилась.
Прежде чем она успела открыть рот и задать какой- нибудь неприятный вопрос («Вы что, опять сошлись или как? Если нет, почему вы так держитесь за руки?»), я сама поспешила добавить:
- Потому что в автобус с нами всегда садится одноклассник Мии, который называет её Серебряный волос, Гил Уолкер. Да ещё пишет ей любовные стихи.
- Ужасно, конечно! - засмеялся Генри.
А я старалась не замечать ямочек в уголках его рта и не думать, как он с ними будет целоваться.
- Не говори. - Мия, к счастью, решила отвлечься. - Наконец-то нашёлся человек, который от этого не в восторге. А то мама и Лив хотели меня убедить, что мне надо поискать деликатные слова, лишь бы не обидеть мальчика.
- И со всей деликатностью сказать ему, что лучше бы он поискал другую принцессу, - пояснила я.
- А ещё добавить, что иначе я пошлю его вместе со стихами куда-нибудь подальше! - Мия, фыркнув, пнула камешек, оказавшийся у неё под ногами. - Да ведь это его ничуть не смутит, только вдохновит на новый стишок.
В самом деле. Даже я бы могла добавить, что от поездки на автобусе невелика радость, если у тебя за спиной кто- то громко ищет рифмы к синим, как небо, глазам и блеску зубов.
- Мы с Мией уже подумывали, не сочинить ли нам в ответ стихи под заглавием «Бедняга бродяга», - сказала я.
Ямочки в уголках рта Генри никуда не девались.
- Любовь, что тут скажешь! - улыбнулся он и театрально вздохнул. - Влюблённые делают самые странные вещи. Кстати, ты не встречала, Мия, в Южной Африке некоего Расмуса?
Сразу стало не до шуток.
- Расмуса? - переспросила Мия.
О господи! Не надо, пожалуйста! Я от страха остановилась как вкопанная. Так всегда оборачивается ложь: рано или поздно она выплывает наружу. Не хватало ещё и Генри убедиться, что своего бывшего дружка я просто выдумала: Расмус была кличка собаки. Вот уж когда можно было ждать от него сочувствия.
- Расмуса? Ты имеешь в виду Расмуса из Вэйкфилда? - с просила Мия.
Я всё ещё не могла сдвинуться с места и пыталась телепатически внушить ей, чтобы она заткнулась. Увы, не подействовало.
Мия и Генри ничуть не были смущены.
- М-м... ну да, Расмус из Вэйкфилда. Расмус из Вэйкфилда, - сказала я и нервно показала на палисадник. - Посмотрите, какие чудные нарциссы!
Жалкая попытка перевести разговор полностью провалилась. Мия и Генри пошли вперёд, не дожидаясь меня. Я беспомощно смотрела им в спины.
- Так как же насчёт Расмуса? - услышала я, как спросил Генри.
- Что ты хочешь знать? - не поняла Мия.
- Да так просто. Он тебе нравился?
Я наконец смогла двинуться дальше.
- Расмус? Ну конечно же! Он был такой милый. Может, немного назойливый. Держался по-хозяйски. Так его в Вэйкфилде воспитали.
О нет! Пожалуйста, не надо! Сейчас она скажет о синем языке.
- Назойливый и по-хозяйски держался? - Генри коротко взглянул на меня, вскинув бровь.
- Да подождите вы! - Я втиснулась между ними. - Лив называла его Маленький головастик. Правда, Ливви? У-уй!..
Мой толчок локтем опоздал на секунду. Деланый смех был попыткой вмешаться в их разговор.
- Было не так. У вас, случайно, нет мятных лепёшек?
Бесполезно. Мия увлеклась воспоминаниями, а Генри... Да, выражение его лица опять невозможно понять.
- Да было ведь, Ливви. Ты придумывала для него всегда забавные прозвища. Неужели забыла? Кнопка всегда ужасно ревновала, она покусывала ему лапы, когда ты чесала ему живот...