Книга Меня хранит твоя любовь - Джеки Браун

— Я тут, чтобы посмотреть раковину в мужском туалете. Последнее время она подтекает. — Мейсон взглянул на часы. — А ваша смена начнется не раньше, чем через девять часов.

— Я знаю… — Роз облизнула губы. Можно было поклясться, что она ищет еще какой-нибудь предлог.

Марни пихнула брата локтем.

— Ты не собираешься нас представить?

— О, конечно. Марни, это Рози, официантка, которую я нанял на смену Кэрол. Рози, это Марни, моя сестра.

— Меня зовут Роз, — поправила она, а Марни одновременно с ней поинтересовалась у Мейсона:

— А что, Кэрол ушла?

— Вчера. Боб решил сняться с места в поисках работы. — И добавил для Роз: — Боб, ее муж, сидел без работы с прошлой зимы.

— А что вы делаете в Гавани шансов? — спросила Марни, убивая Мейсона отсутствием манер.

Однако девушку вопрос не смутил.

— Тоже ищу работу.

Марни звонко расхохоталась.

— Немногие догадаются искать работу в наших местах, золотко. Может, вам стоит попытать счастья где-нибудь южнее?

— На самом деле Рози направляется на запад. Она ехала в Висконсин, — пояснил Мейсон.

— Роз, — снова поправила та. — Мой транспорт отдал концы. Мейсон остановился и подобрал меня. Я пробуду в Гавани шансов столько, сколько потребуется, чтобы наскрести на другой автомобиль, а потом снова пущусь в путь.

Взгляд Марни переметнулся на Мейсона.

— Думала, ты наигрался в доброго самаритянина, братишка.

— Заткнись, Марни.

Она со значением улыбнулась.

— Ты не можешь изменить свою суть. Вот почему люди обратили на тебя внимание. Они устали от избирательных кампаний, полных обещаний, которые никогда не исполняются. Им нужен кто-то, кому можно доверять.

— Рози не интересует твоя надуманная психология, — отозвался Мейсон. — Займись-ка лучше чем-нибудь полезным для разнообразия, ну, хотя бы свари кофе.

Сестра в ответ показала ему язык, но потом скользнула за стойку и приступила к работе. Засыпая в кофемолку зерна, она спросила:

— А где вы остановились?

И снова Роз занервничала.

— Долго я там задерживаться не собираюсь.

— Позвольте мне угадать, — задумалась Марни. — Старая развалина у пекарни. Мотель куда привлекательнее.

Рози ничего не сказала, зато прочистил горло Мейсон:

— Знаете, прошлой ночью мне пришло в голову, что я должен был выдать вам небольшой аванс в счет жалованья.

— Я обойдусь до зарплаты, — пробурчала Роз.

Гордость, подумал Мейсон. Стоит тут в потрепанных джинсах и просвечивающем насквозь жакете, зато гордости у нее в избытке.

— Пусть так, но мне будет приятно знать, что у вас есть лишнее. — Приняв решение, он сказал: — Пойдем-ка в контору.

Роз повиновалась, но шла, словно на эшафот. Открыв дверь, Мейсон понял почему. Он сразу заметил суконную сумку. Ему практически пришлось наступить на нее, чтобы пройти к столу. Но он притворился слепым.

Значит, девица пробралась в бар после закрытия, делала тут бог знает что… Не мошенница ли она случаем? Мейсон сразу же отбросил эту мысль. Роз казалась слишком худой и приниженной, чтобы успешно жульничать. И все же, как мало он знает о женщине, назвавшейся Розалиндой Беннет. Женщине, которую он подобрал на шоссе, потому что она была одна-одинешенька. Добрый самаритянин, назвала его Марни. Но он отринул прозвище, как абсолютно неподходящее. Больше оно ему не годится, поскольку принесло слишком много горя.

А может, Розалинда Беннет наркоманка или банальная воровка?

Выручка прошлой ночи была закрыта в верхнем ящике стола. Знала она об этом? Стол не казался взломанным, но не собиралась ли она к нему подступиться, когда они с Марни вошли в переднюю дверь?

Марни, несомненно, забросала бы Рози вопросами. И не постеснялась бы назвать вещи своими именами. Тут вся его сестра — напор и страсть. Мейсон же привык относить себя к более уравновешенному типу людей. Подождем, как кошка ожидает мышь, пока не узнаем наверняка, какую игру ведет эта юная леди. Ему нужна официантка, а она показала себя весьма расторопной особой. При первых признаках неприятностей он уволит ее без малейших угрызений совести.

Когда Мейсон повернулся от стола, держа в руках чек, суконная сумка преспокойно висела у нее на плече.

— Никакой необходимости в этом нет, — тихо промолвила она.

Он всунул чек ей в руку.

— Есть.

Это же самые основы добросердечного отношения к людям, убеждал себя Мейсон. Изумленный вид девушки достаточно убедительно свидетельствует, что она немного доброты видела в жизни. Кроме того, сумма чека не разорит его, даже если она сбежит, не отработав положенного.

Не глядя ему в глаза, Роз пробормотала слова благодарности.

— В городе банк расположен рядом с булочной. Сегодня суббота, но до двенадцати они открыты.

Она кивнула, поигрывая пуговицами старенького жакета, видавшего лучшие дни, так же, как и вся остальная ее одежда.

— Ах да, прошлой ночью я забыл вам выдать… — Он вытащил с верхней полки большую коробку и открыл ее. Порывшись в ней, извлек на свет пару голубых хлопчатобумажных рубашек. — Думаю, по размеру эти вам подойдут. Вы худая, но руки у вас длинные.

Мейсон встряхнул одну из рубашек, на кармане которой оказалось вышито название бара. Если вещи в суконной сумке так же изношены, как и надетые на ней, то что-нибудь новое не повредит. Поскольку она так и не произнесла ни слова, он кинул ей рубашки.

— Считайте их униформой.

Роз поймала брошенные в ее сторону рубашки. Этот человек ненормальный. Или слепой, потому что, только не видя ничего дальше своего носа, можно было не заметить суконную сумку посередине комнаты. С тем же успехом можно было не обратить внимания на стоящего тут слона. Сумка доказывала ее вину явно, бесспорно. А он спокойно обходит сумку, выписывает чек, а теперь еще предлагает одежду.

Роз давно привыкла быть подозреваемой. Ее вышвыривали из магазинов на основании одного только внешнего вида, а этот человек дает ей деньги, словно верит, что она вернется, чтобы их отработать. Смешно, до сих пор мысль сбежать ей в голову не приходила.

— Надеюсь, вам нравится черный кофе, — сказала Марни, входя в комнату с двумя чашками кофе. Одну она протянула Роз, другую оставила себе. — Ты можешь сам себе налить, братишка. А вы так и не сказали, где остановились, Рози.

— Роз, — машинально поправила собеседница. — Я остановилась… — Она посмотрела на чек, зажатый в одной руке, на рубашки, перекинутые через локоть другой. Потом уставилась на Мейсона, чьи темные глаза, казалось, пронизывали ее насквозь. — По правде сказать, я ночевала этой ночью здесь. Забралась в окошко после вашего с Бергеном ухода и улеглась на полу. Спасибо за то, что позволили мне подработать. Чаевых набралось достаточно, чтобы добраться до следующего города.