Книга Девушка полночи - Катажина Бонда

В свое время Мария старалась наладить отношения с братом в надежде, что тот изменится, сойдет с кривой дорожки и все как-то утрясется, но в конце концов окончательно утратила иллюзии. Тем более что ее старания шли только на пользу Слону. Он завербовал ее мужа на должность слуги – именно так называла Мария роль автомеханика в преступной группировке. Узнав, что Славомир ездит вместе с людьми Слона воровать топливо на территории строящегося перегонного завода или нелегально добывать янтарь в лесу, она устроила грандиозный скандал и пригрозила разводом. В конце концов она заставила выбросить алюминиевую трубу для запуска иглофильтров, которую люди Слона, известные местной полиции как янтарная мафия, использовали для размывания грунта и нелегальной добычи янтаря в районе Северного порта. Не убедили ее и аргументы мужа, который слово в слово воспроизводил мудрствования Юрека о том, что ценный минерал принадлежит всем, а не только государству, которое прибрало его к рукам.

Мартин был уверен, что мать знает, в чем состоят обязанности ее мужа в группировке Слона, но почему-то смотрит на это сквозь пальцы. Все притворялись, что все нормально, потому что так было удобно всем. Может быть, у нее не было выхода и она в душе позволила мужу заниматься этим? Она любила комфорт. И похоже, соревновалась с сестрой, живущей в Гамбурге. Все-таки хотелось иметь и иномарку, и видеомагнитофон последней модели. А с тех пор, как Слон стал главным заказчиком Славомира, жилось им и правда очень хорошо. Например, неделю назад она заказала у скорняка новую шубу из чернобурки. Только третья, самая старшая сестра, жила скромно, можно сказать в лесу. Ее муж был лесничим, человеком глубоко религиозным, неподкупным. Даже взяток у браконьеров не брал.

В те времена Мартин совершенно не думал о том, что правильно, а что нет. Как и о том, что грозит семье в случае разоблачения. Ему хотелось весело жить, играть на гитаре и иметь девушку. Слон импонировал Мартину. С детства близнецы только и слышали о дядюшке: плохой, опасный, хитрый – так говорили о нем в городе. Для них же он всегда был добродушным, трогательным уродцем с ушами слоненка Дамбо. Из-за лопоухости его и прозвали Слоном. Несмотря на то что весь город знал, чем занимается этот ювелир, никто не мог ничего доказать. Люди Слона иногда попадались, но сам он всякий раз выходил сухим из воды. По крайней мере, так казалось со стороны.

– Только без стука. Надо проверить бдительность моей бригады, – сказал дядька. После чего сменил тембр, как будто разговаривал с ребенком. – Сюрпри-и-из!

Мартин рывком распахнул гаражную дверь. Трое мужчин в глубине помещения резко вскочили. Один из них, в трениках, с увесистой «голдой» на шее, схватился за карман.

– Буль, фраер! – заржал Слон. – Это ж пацан!

Павел Блавицкий дал знак маленькому толстяку в турецком свитере, который быстро сгребал мелкие предметы в спортивную сумку.

– Tвою мать… – загнул на родном языке русский, когда из его кармана вывалился пистолет. – Кругом марш!

Мужчины стали перекрикивать друг друга, но Мартин уже не слышал их. Как загипнотизированный, он рассматривал оранжевую «ламборгини» с немецкими номерами. Передняя часть машины была разбита. Правая фара висела на проводах. Вместо лобового стекла – полиэтиленовая пленка, прилепленная скотчем, но Мартин как будто и не замечал всех этих повреждений. Сразу было видно, что это супертачка. За все время отец только раз занимался подобной машиной, но так и не разрешил ему проехаться, даже за городом. На этот раз Мартин пообещал себе, что сделает все, чтобы сесть за руль этой ракеты.

Наконец справившись с потрясением, Мартин взглянул на освещенный тусклым светом токарный стол, за которым собрались гости. На нем лежали крупные куски необработанного янтаря, самый большой – величиной с полбуханки хлеба, а рядом неразрезанные листы напечатанных долларов и рублей. Отец попытался заслонить собой стол. Он покраснел, на лбу пульсировала вена.

– Мартин, быстро домой!

Слон поднял руку:

– Если хочет, то пусть остается. Он уже взрослый.

Мартин впервые увидел отца до такой степени взбешенным.

– Через три дня. Только тогда он сможет сам решать.

Отец и Слон несколько секунд прожигали друг друга взглядами. В конце концов инвалид опустил голову. Подъехав к шкафчику для инструментов, возле которого стоял наполовину опорожненный ящик водки, он ударил по дну одной из бутылок, открутил крышку и разлил водку по грязноватым стаканам. Все, кроме отца Мартина и крепкого брюнета в светлом пиджаке, получили свою порцию. Лицо последнего не выдавало излишнего интеллекта, хотя отполирован он был, как итальянский мальчик с подиумов. Красавчик был на несколько лет старше Мартина, но ростом как минимум на голову ниже.

– Должен же ты хоть на что-то годиться, Вальдемар, – бросил Слон.

Мачо легко проглотил обидную реплику.

– Вам ведь известно, что мне врачи запретили, – ответил он, спровоцировав общее веселье. Сейчас он смотрел на Мартина с еле заметной улыбкой. Вальдемар регулярно продавал молодому Староню марихуану, ЛСД, а иногда и что-то потяжелее. Однако сейчас делал вид, что они незнакомы. Похоже, обожал держать человека на крючке.

– Я люблю водить, только это и умею, – добавил Вальдемар. – Это у меня получается лучше, чем у кого-либо, сэр.

– Брешешь, сынок. Телок ты клеишь лучше. Все более свеженькие к тебе липнут. Весь в меня. – Слон поднял стакан и залпом выпил. Потом слегка скривился и взглянул на этикетку. – Это ж спирт «Рояль» со святой водой. Русов, что ты мне приволок?

– Водка лучше хлеба, жевать не трэба, – заржал русский и подставил пустой стакан, требуя очередной порции.

Остальные сделали то же самое. Слон, прежде чем налить Мартину водки, вопросительно посмотрел на его отца.

– Половину, – сказал тот.

– Думаешь, он еще ребенок? Не рос ты тут на районе, – ответил Слон. – Папа римский нашелся… Ты, поди, ни одного урока в воскресной школе не пропустил.

Публика отреагировала, как и ожидалось. Гогот заглушил ответ отца Мартина.

– Не богохульствуй. Только об одном тебя прошу, Юрек. И сына мне в это не втравливай. А разговоры обо мне и о Боге давай продолжим в другой раз. Надеюсь, что и ты когда-нибудь обратишься к Господу, но не мне тебя уговаривать. Пусть выпьет, если хочет.

Слон обратился к Мартину:

– Хочешь?

– Полный, – ответил тот.

Отец искоса взглянул на него. Собравшиеся одобрительно присвистнули.

– Полный – через три дня. Сегодня ты еще молокосос. – Славомир отлил половину на пол.

– Не твое, не жалко, – прокомментировал вполне довольный Слон. Как обычно, спровоцировав конфликт, сам он остался в стороне.

Мартин показательно залпом опрокинул содержимое стакана. Горло обожгло огнем, но он не показал виду.

– За любовь, – пробормотал Русов. – Третий всегда за любовь.