Книга Мы все обладаем природой Будды - Калу Ринпоче

Вы, без сомнения, видели, что многие тибетские ламы носят бардовые и шафрановые одежды, подобные тем, какие когда-то носил Будда. Эти одежды – знак того, что ламы приняли особые обеты. Миряне, на которых лежит ответственность за их семьи, принимают другие обеты, налагающие меньше ограничений. По-тибетски эти правила называются «геньен». Миряне могут принять три, четыре или пять обетов – в зависимости от обстоятельств и от того, что они желают соблюдать. Три основных обета подразумевают отказ от убийства, воровства и лжи. В дополнение к этому можно дать обещание не употреблять одурманивающих веществ или не причинять страданий посредством сексуальности. Новообращенные монахи и монахини соблюдают тридцать шесть обетов – в это число включены основные правила геньен. Следующий уровень – обеты полностью посвященного монаха или монахини. В этом списке несколько сотен позиций. Как обеты послушников, так и обеты полностью посвященных монахов основываются на хинаянском подходе к практике; человек, соблюдающий эти обеты, носит особую одежду, показывая тем самым свою принадлежность к монашеской общине.

Наш путь в Дхарме должен быть основан на Хинаяне (независимо от того, даем ли мы эти обещания), поскольку она составляет основу практики. Совершенно естественно, что большинство из нас решает не становиться монахами или монахинями, – ведь смысл этого пути не в том, чтобы носить особые одежды, а в том, чтобы полностью отвергнуть десять негативных действий и приучить себя к полезному поведению благодаря практике десяти позитивных действий тела, речи и ума[1]. Мы делаем это потому, что понимаем кармический закон причины и следствия, – мы знаем, почему стоит совершать полезные поступки, а не вредные. Мы активно применяем методы этой колесницы как внешнюю дисциплину – тем самым мы закладываем фундамент дома Дхармы. Или, если вернуться к примеру с трехэтажным зданием, – так мы завершаем первый этаж. Но, даже если мы доведем эту практику до совершенства, состояние Будды все еще останется очень далеко. Нужно построить второй этаж – и это путь Махаяны.

Имея фундамент чистоты Хинаяны, обретаемый благодаря прекращению любых вредных действий, мы движемся по пути Махаяны, соединяя сочувствие и пустоту. Давайте снова подумаем о смысле пустоты. У всех существ есть ум, и все они отождествляются с ним. Они думают: «Я – это ум», – или: «Я есть». Тем самым существа вкладывают еще больше энергии в привязанность и отвращение, принимая или отвергая явления. Хотя никакого «я» не существует в действительности, ум имеет врожденную склонность цепляться за «я» – так, будто оно реально. Наблюдая за истинной природой ума и обнаруживая, что она лишена любых описательных характеристик (таких как размер, форма, цвет или местоположение), практикующий понимает, что ум по своей сути является пустотой.

В практике Хинаяны почти не упоминается об узнавании пустотности всех явлений – взгляд пустоты сводится здесь к пониманию нереальности своего «я». Но для достижения Просветления недостаточно только постичь пустотность эго – недостаточно даже понять, что ум пуст и лишен вещественности. Необходимо пережить на опыте пустотную природу всех явлений, и, делая это, мы вступаем на путь Махаяны.

Главный источник дхармических поучений о пустоте – сутры Праджняпарамиты, или Совершенства мудрости. По существу, эти сутры утверждают, что ум есть пустота. Здесь это звучит довольно категорично: «…В пустоте нет формы, нет чувства, не различающей мысли, нет энергий, нет сознания…» Праджняпарамита учит, что все эти явления на самом деле пусты. Она считается важнейшим текстом по этой теме. Ее концепция легла в основу медитативной практики, получившей развитие в нескольких традициях, в особенности в буддийских школах Японии. Акцент в них делается на распознавание пустоты формы, пустоты звука, пустоты ощущения, пустоты запаха и т. д. Обобщенно говоря, все чувственные явления постигаются как пустые. К этому постижению мы приходим, когда видим, что сам ум и все явления, воспринимаемые или переживаемые умом, по сути своей – ментальные проекции. Они являются игрой ума; а поскольку ум сам по себе невещественен, то и эти проекции тоже не имеют реальной сути.

Главная фраза одной из сутр Праджняпарамиты такова: «Форма есть пустота; пустота есть форма. Нет формы помимо пустоты; нет пустоты помимо формы». Если бы кто-то сказал вам: «Не существует ни звука, ни формы, ни ощущений – на самом деле нет ничего реального», – вы могли бы этому не поверить. Вы ответите, что у вас есть вполне определенный, реальный опыт переживания этих чувственных ощущений: вы действительно слышите звуки, видите формы и т. д. Этот термин «пустота» на самом деле не означает «ничто» – он указывает на взаимозависимость и нематериальность всех явлений. И в этом смысле все явления считаются пустыми, или не обладающими никакой абсолютной реальностью. Чтобы это проиллюстрировать, часто приводят в пример сновидение.

Во сне у нас может быть полноценное переживание всего, что нас вроде бы окружает, – с видимой формой, ощущениями, звуками и т. д. Сон кажется необычайно реальным. Однако в этих переживаниях нет абсолютно никакой реальности: стоит нам проснуться, как они полностью рассеиваются. Мы верим в подлинность этих видений, пока спим, но очевидно, что сны – это проекция ума. Цель практикующего – полностью понять, что переживание явлений нашей «действительности» – это тоже всего лишь проекция, не имеющая качеств настоящего бытия.

Позвольте мне напомнить вам, что эти рассуждения основаны на поучениях Будды Шакьямуни и Третьего Гьялвы Кармапы Рангджунг Дордже (1284–1339). Они оба учили, что все явления нематериальны, подобны сну, отражению в зеркале, иллюзии или радуге. Увидев, что все явления (а не только наш ум и эмоции) – это светящаяся, беспрепятственная истина, мы понимаем, что все «внешнее» (тоже рождающееся в уме) есть всего лишь ментальная проекция.

Основа Махаяны отличается от Хинаяны тем, что здесь не практикуют отречение, отказ и т. п. В Махаяне мы работаем со своим поведением методом трансформации. Например, если на гребне волны сильного гнева возникает желание причинить вред другому живому существу, мы немедленно применяем противоядие сочувствия, и таким образом энергия гнева преобразуется в сочувствие. Мы не отсекаем эмоцию – исходя из ее нереальности, мы используем сочувствие для ее преобразования.

В своем неведении существа полагают, что все их переживания реальны, и это заблуждение влечет за собой много страданий. Мы видим, что все живущие воспринимают иллюзорные проявления трех тел (полного кармического созревания, привычной тенденции и ментального) и что они полностью скованы этими иллюзиями. Когда становится ясно, что привычное цепляние за эти три категории чувственных явлений – всего лишь иллюзорная видимость, мы постигаем пустоту. Если мы поняли, что заблуждение и привычное цепляние приводят к страданиям, у нас может появиться глубокое сочувствие. Само постижение пустоты называют мудростью, а возникающее сочувствие – методами. Путь распознавания пустоты трех категорий явлений и развитие сочувствия ко всем, кто пребывает в этом заблуждении, – и есть путь Махаяны, а вершина этого пути – союз методов и мудрости.