Книга Невидимый - Дэвид Левитан

– Джозефина – мое второе имя. – Я открываю дверь и делаю ему знак, чтобы проходил вперед. – А Джо это еще и мой псевдоним.

Парень поворачивается на 180 градусов и заходит в квартиру спиной, словно боится оторвать от меня взгляд. Наверное, мне все-таки надо сменить рубашку, прежде чем я признаюсь гостю, что вместо лимонада его ждет вода.

– Псевдоним? Ты писательница?

– У меня еще нет публикаций, – отвечаю я, – но то, что меня интересует, проходит, скорее, по разряду мужских занятий.

– Журналистика? – уточняет он.

Это мой любимый момент.

– Комиксы.

– Ты хочешь сочинять комиксы?

Он всерьез заинтригован… кажется. Возможно, он уверен, что я вожу его за нос. Что ж, мне это не впервой.

– Сценарий, карандаши, чернила. Все или ничего! – Стараясь приглушить желание обороняться, я меняю тему: – Так мне скажешь или нет?

– Что?

– Как тебя зовут?

С ним опять повторяется та же история. Глаза его закрыты, но у меня такое чувство, словно мое зрение расфокусировалось. Потом он снова смотрит мне прямо в глаза, и я никакими силами не могу отвести взгляд.

– Стивен.

Приходится наклониться к нему, чтобы расслышать.

Когда он шепчет свое имя, его дыхание касается моего лица. Оно удивительно прохладное – особенно в сравнении с липкой жарой, царящей в квартире.

– А, ты вернулась!

Стивен шарахается в сторону и роняет сумки – повторяется история, случившаяся в коридоре. Но он не наклоняется, чтобы что-то поднять. Он уставился на моего брата, что вполне понятно.

Лори растянулся на паркетном полу в окружении маленьких вентиляторов. Он без рубашки, закинул руки за голову и разглядывает потолок.

– Ну, и как метро? Там так же подванивает, как я себе представлял? Я тут подумал: косметическим компаниям надо не в магазинах рекламировать свои товары, а начать обрызгивать образцами пассажи ров метро. Хорошая мысль, а? Вот увидишь, я еще буду править этим городом!

Кондиционер до сих пор в коробке, которая стоит за спиной брата и вентиляторами. Такое впечатление, что вентиляторы собираются принести моего младшего брата в жертву – полчище жужжащих просителей, совершающих жертвоприношение богам фреона.

Я уже собираюсь наорать на него за то, что он не установил оконный кондиционер, как вдруг замечаю возле него бокал лимонада. В ту же секунду мне хочется крикнуть брату, как сильно я его люблю.

– Я установлю кондиционер после заката, – говорит Лори, явно заметив мою первую реакцию и готовясь к худшему.

– Да-да, – говорю я, отмахиваясь от его извинений. – Может, и нам со Стивеном нальешь лимонада? А еще – напиши-ка мне адрес магазина, чтобы я докупила то, что ты забыл.

Лори садится. Он корчит такую рожу, какой я еще в жизни не видела: как будто улыбается и гримасничает одновременно – помесь веселья и обеспокоенности.

– Кому? – спрашивает он.

– Стивену, – отвечаю я. – Он помог мне с сумками. Ну типа того.

Я с улыбкой смотрю на Стивена: бьюсь об заклад, что искорка дружбы может вспыхнуть между нами, если мы оба посмеемся над общим для нас умением ронять сумки. Но парень смотрит на моего брата, и руки у него дрожат.

Лори переводит взгляд на место справа от меня, где застыл Стивен. Брат хмурит бровь и снова смотрит на меня.

– Ладно, Джози, в чем дело?

– Каждый раз, когда ты называешь меня Джози, это обессмысливает мой псевдоним, – говорю я.

– Как скажешь, Бетти.

Я показываю ему средний палец.

– Слушай, братец. Как старший ребенок в семье, я имею право – и даже обязана – командовать тобой. Два лимонада. Немедленно.

– Почему два? Не слишком ли ты взрослая, чтобы иметь воображаемого друга? – ухмыляется Лори. – А может, ты мечтала подыскать задушевного друга для меня, раз уж мы оказались в большом городе, который, по идее, должен быть более благоприятной средой для твоего чокнутого братца? Знаешь, я не настолько отчаялся… пока что. К тому же собственное воображение меня тоже не подводит, когда в этом есть необходимость. Но если что, я дам тебе знать.

Я не понимаю. Мой взгляд перескакивает с Лори на Стивена и обратно. Казалось бы, жара в этой душной квартире достигла предела, но у меня такое чувство, словно кто-то обрушил мне на плечи ведро льда.

– Не хами, – предупреждаю я и тут же прикусываю губу, потому что напомнила себе нашу маму.

– Э… – Похоже, Лори озабочен всерьез. – Ты, наверное, перегрелась, бедняжка. – Он поднимается. – Принесу тебе лимонад.

Мое сердце колотится о грудную клетку, как шарик в пинболе, пока брат спешит на кухню.

Рядом слышится шепот Стивена:

– Все в порядке. Я пойду.

Глава третья

В течение первых нескольких минут я пытаюсь убедить себя, что проклятье разрушено. У него был определенный период действия, который теперь завершен. Я вернулся в мир с такой же легкостью, с какой исчез из него. Никто не говорил мне, что этот день наступит. Возможно, никто и не знал. Как бы то ни было, в этом коридоре – впервые в моей жизни – я стал видимым.

Это и веселит, и пугает, и сносит крышу. Девушка видит меня, и я делаю вывод, что теперь каждый сможет меня видеть. Просто так вышло, что она увидела меня первой.

Мое проклятье, срок моего заключения подошли к концу.

Я пытаюсь сохранять спокойствие. Невозможно выразить то, что я чувствую. Вероятно, я смог бы выложить все начистоту незнакомцу, с которым бы никогда больше не встретился, но эта девушка живет со мной на одном этаже. Я должен вести себя как обычно. В смысле – как обычно не для меня, а для всех остальных.

«Вот оно, – думаю я. – Мне это по силам.

Проклятью конец.

Я стал видимым».

По мере того как я это осознаю, веселье, и ужас, и сносящая крышу обыденность происходящего объединяются в яростный эмоциональный разряд. Кажется, Элизабет его не замечает. Для нее я просто парень, живущий с ней на одном этаже.

Невероятно.

Я каким-то образом поддерживаю разговор. Каким-то образом говорю.

Девушка видит лицо, которого я сам никогда не видел, потому что зеркала никогда меня не отражали.

Она приглашает меня к себе выпить лимонаду. Я хочу посмотреть, насколько меня хватит. У меня такое чувство, что теперь все зависит от меня.

И все-таки, для того чтобы поднять ее сумки, требуются усилия. Я должен сконцентрироваться, заставить свое тело обрести материальность. Вероятно, так сразу эта видимость вернуться не может. Это шок для всего организма. Полная его реорганизация. На это потребуется время. Я поднимаю сумки и следую за ней в ее квартиру.