Книга Нахимов. Гений морских баталий - Виктор Артемов

Вошедшие в общество давали клятву: «1) отнюдь не открывать тайн общества; 2) быть верным Отечеству; 3) строго и беспрекословно повиноваться повелениям, кои даны будут именем основателей общества, если бы даже эти повеления включали в себя убийство сородича или родного брата; 4) сверх того, им поставлено было в обязанность не спрашивать о месте пребывания главной управы и 5) не открывать место предводителя».

По многим российским городам возникли комитеты Этерии: Москва, Киев, Петербург, Харьков, Кишинев, Севастополь, Измаил, Херсон, Таганрог, Вознесенск, Воронеж, Николаев, Феодосия, Нежин и др. В Европе происходило нечто подобное: туда засылались эмиссары общества, которые должны были действовать по своему усмотрению, одновременно поддерживая постоянную связь с главным комитетом.

Русский дипломат Е. Ковалевский писал: «Этерии — известно — покрыли, как сетью, всю Европу и перешли в Малую Азию». Ему вторит П. Пестель, в силу своей службы тесно общавшийся с главой Гетерии и лицами, близкими к ней: «Если существует 800 тысяч итальянских карбонариев, то еще значительнее может быть число греков, объединенных во фратриях общей политической целью».

Любопытно, что незадолго до восстания 1821 г. Пестель по распоряжению начальства делал подробные карты турецкого приграничья и получил благодарность за проделанную работу.

Новые комитеты имели определенные обязанности: сохранять в тайне цели общества; надзирать за надлежащим использованием собранных средств; информировать главный комитет о числе завербованных, их поведении, социальном положении; расширять их число; собирать деньги на нужды Гетерии; рассылать пропагандистов взглядов сообщества

Предполагалось также и несение ими и контрразведывательных функций. В частности, ими был убит Кириакос Камаринос — глава Гетерии с Морей. Так как Ипсиланти все время утверждал, что действует по воле Александра I (хотя тот уже несколько лет назад, впервые узнав о подобной организации, начал обсуждение со своим окружением вопроса «О средствах предохранить по мере возможности восточных христиан от бедствий, коими угрожало им это роковое предприятие») и даже показывал сподвижникам — дело происходило уже в Греции в 1821 г. — письма, посылаемые ему якобы как уполномоченному российского двора, Камаринос был послан от морейцев убедиться во всем этом непосредственно в Петербурге.

По приезду из России он принялся громко говорить, что на русских надежды нет, и, дабы гетеристов не постигло разочарование, и их планы не стали известными — его убили в Галаце… Одним словом, обычная история торжества корпоративной этики, отбрасывающей все нормы общечеловеческой морали. Ибо носители подобной этики лучше всех прочих знают, что нужно для всеобщего счастья. И, не задумываясь, готовы насильно загонять туда всех. Ведь великая цель оправдывает любое, даже и самое сильнодействующее средство! Не говоря уже о такой мелочи, как и «ложь во спасение».

Правда, данные события происходили немного позднее. Пока же пора сомнений еще не пришла — в Гетерию вступали тысячами. Не исключая и русских: в Кишиневе хороший знакомый Ипсиланти В. Горновский создает так называемый гетеристский уланский полк. Кроме него членами общества стали также губернский секретарь Ющенко и частный пристав Ренийской городской полиции отставной поручик В. Салтанов. О нем позднее стало известно, что у него совсем иные фамилия и биография.

Шла полным ходом подготовка к восстанию. Ускорению этого процесс а способствовали восстания революционеров в Юго-восточной Европе, революции в Неаполе и Пьемонте, революционный переворот в Испании, все возрастающие связи гетеристов и карбонариев. Сыграло свою роль и восстание Семеновского полка в Петербурге, солдаты которого были замучены муштрой нового командира. До него здесь всегда были гуманные офицеры, исповедовавшие демократические, просветительские формы общения с подчиненными.

Хотя жажда просвещения иногда переходила все же необходимые в армии рамки уставных отношений; иерархию начальник — подчиненный. Косвенным подтверждением этому может служить тот факт, что в 1820 г. в полковом госпитале лежало большое количество венерических больных.

Промедление становилось преступлением, и 22 февраля Ипсиланти во главе гетеристов-воинов перешел Прут.

В России все сочувствовали восставшим грекам, а оказание им помощи могло бы стать серьезным шагом в укреплении позиций России на Балканах. Однако император Александр I, узнав о начале вооруженной борьбы, исключил Ипсиланти из русской службы и записал: «Если мы ответим туркам войной (как это предполагал Каподистрия), Парижский главный комитет восторжествует и ни одно правительство не останется на ногах. Я не намерен делать простор врагам порядка». Ипсиланти был запрещен въезд в Россию.

Эта удивительная позиция правителя России объяснялась тем, что реальные интересы страны, как не раз бывало в российской истории, были принесены в жертву отвлеченным идеям. В 1815 г., создавая Священный союз, Александр I заложил в качестве одной из основ послевоенного устройства Европы принцип сохранения существующих в европейских странах систем правления, подчинения подданных их правителям. Все потрясения внутри государств, восстания, революции рассматривались как угроза сохранение мира на континенте. В этой идее, несомненно, сказалась оценка событий, связанных с Французской революцией конца XVIII в. После ужасов и утрат времен Наполеоновских войн, которые стали следствием революции, такой подход казался оправданным.

В Священный союз вступили все европейские государства. Англия, не став членом союза, поддерживала тогда его принципы. Однако в реальной политике, как вскоре выяснилось, большинство стран легко нарушали концептуальные основы Священного союза, если это противоречило их интересам. По иному действовал Александр I. Идеи ряда западноевропейских мистиков, положенные русским государем в основу написанного им «Акта Священного союза», стали для русского царя основой внутренней и внешней политики. Тут уж ни о каких национальных интересах речь не шла. Поэтому и выступление греков Александр I оценил как бунт против «законного правителя» — турецкого султана.

Разумеется, на позицию императора влияло опасение революционных тенденций, связанных с выступлением повстанцев. Многие в Европе были убеждены, что восстание Гетерии — часть единой акции освобождения европейских народов от гнета тираний. Никто не сомневался также и в том, что греческую революцию вдохновлял известный Парижский комитет, состоявший из франко-итальянских заговорщиков. Одним из лидеров этого комитета был Ф. Буонаротти, патриарх и координатор европейского революционного дела, друг и соратник Г. Бабефа. Неаполитанский дипломат Лудольф писал 24 июля 1821 г.: «Не лишено оснований подозрение, что и греческое восстание является результатом происков заговорщиков и мятежников, центр которых находится во Франции». В другой раз он лее напишет: «Бесспорно, что революционеры всех стран одинаково смотрели на события в Испании, Португалии, Италии и Греции, считая, что эти страны делают их общее дело в борьбе с несправедливостью». По его мнению, греческая революция также была «результатом скрытых происков тайных обществ».

П.И. Пестель в своей докладной записке о воспитании Этерии писал, что «волнение в княжествах Балканского полуострова и предприятие князя Ипсиланти может рассматриваться как результат давно составленного и зрело обдуманного плана, который захватил всю Грецию… Албанцы и сербы всецело разделяют намерения и планы греков. У них одни и те же интересы и дело у всех у них общее».