Книга Русское счастье по-путински. Что нам надо - Станислав Белковский

Михаил Горбачев тогда был всенародно прозван Лимонадным Джо и «минеральным секретарем». Город Винницу предлагали переименовать в Чайницу. А доходы бюджета СССР от продажи алкоголя упали в 1985-86 гг. на 30 (!) процентов. Вы можете себе представить последствия такого падения доходов, скажем, в сегодняшней РФ? И кто после этого скажет, что во всем виновата нефть?

В те легендарные времена появился самый смешной, по моему утлому чувству юмора, анекдот про чукчу. Звучал он так.

Приезжает чукча в Москву купить водки, ибо на Чукотке – Роман Абрамович был еще слишком молод – водки тогда не было в принципе. В аэропорту спрашивает: где у вас тут водку продают? Ему отвечают: вот как найдешь самую длинную очередь, становись в нее – водки и купишь. Возвращается чукча домой с пустыми руками. Сородичи его упрекают: что ж ты, блин, в столицу ездил, а водки так и не купил? А, говорит герой анекдота, ерунда какая-то приключилась. Я все сделал как мне сказали, встал в самую длинную очередь, отстоял полтора часа, а как до прилавка дошел, то продавец почему-то умер.

(Если кто-то не совсем понял, мораль такова: несчастный гость столицы стоял в Мавзолей В.И.Ленина.)

Уже в тот исторический момент мы должны были понимать – на внезапно трезвую голову, – что СССР обрекает себя на смерть. Но не понимали, молодые были. А Советский Союз – обрек.

А ведь таким же путем шла и Российская империя, предшественница СССР. В августе 1914 года император Николай II подписал сухой закон, разрешавший использование алкоголя только в медицинских целях. Можно подумать, мы принимаем алкоголь внутрь не в медицинских, а в каких-то иных целях, хе-хе. Водка есть важнейшее средство успокоения русской души, мятежной и мятущейся, и что может быть более медицинским?

Официально императорский престол и двор объясняли необходимость сухого закона уроками поражения в Русско-японской войне. Дескать, проиграли войну не из-за бездарности командования и не потому, что Николай II был несколько фатально оторван от жизни, а потому, что миллионы резервистов в определенное время дружно ушли в запой и их не удалось мобилизовать, т. е. отправить на заведомо проигрышную войну. Да-да, конечно. Политики и военные проигрывают все, что им доверено и поручено, а виновата наша водка. Мы все, типа, виноваты.

Известный Дэвид Ллойд Джордж, который тогда готовился стать премьер-министром Великобритании, сказал весьма иронично про российский сухой закон: «Это самый величественный акт национального героизма, который я только знаю». И он не ошибался.

Надо ли говорить, что Россия без водки скатилась в революцию, Брестский мир и гражданскую войну. Кстати, гражданская война в достаточной мере завершилась именно и только тогда, когда советские власти сняли антиалкогольные ограничения.

Нечто всерьез винно-водочное заложено в сам генезис нашей государственности. Как утверждает летописец Нестор (которого, возможно, в реальной действительности и не существовало, как коньяка Hennessy на прилавках советских магазинов), святой равноапостольный князь Владимир сказал: «Руси есть веселие пити, не можем без того быти». Именно поэтому Российская Федерация под руководством князя Владимира приняла греческое православие, а не исламский ислам. А так, глядишь, по трезвяку могла бы исламизироваться и стала бы сегодня, скажем, частью ИГИЛа, т. е. халифата. И если мы (ну, условно мы) присоединяем Крым ради того, чтобы прижать к любящей груди место крещения св. Владимира в Корсуни, то мы должны в полном алкогольном объеме вспомнить, чем мы обязаны князю.

Водкой.

Если бы не он, мы нынче нервно курили бы в нашем историческом медвежьем углу траву. Во всех смыслах этого многогранного выражения.

Водка спасла нас от поглощения исламским миром. Поклонимся ей.

Водка (точнее, ее отсутствие) ликвидировала самое мощное тоталитарное государство в мире. И на руинах Берлинской стены, павшей в результате многих решений и страданий горбачевской эпохи, следовало бы поставить огромный памятник водке. К сожалению, немцы в основе и массе своей слишком аскетичны и сдержанны, чтобы согласиться с таким радикальным эстетическим решением.

Водка – это механизм и мерило русской свободы. Формула «с утра выпил – весь день свободен» родилась не случайно. Оковы нашего авторитарного общества/государства падают только с утра и только в определенных случаях.

Водка позволяет русскому человеку выжить в этих бесконечных снегах. В которых не выжили даже мамонты. Ибо не успели раскупорить судьбоносную жидкость, которая могла бы оставить их на поверхности Земли до наших, сегодняшних дней.

Водка адски согревает. И физически, и морально. Это тепло круче, чем любые результаты переработки углеводородов.

Вкус водки слаще глубокого поцелуя фотомодели. Ты пробуешь, пробуешь ее – в смысле водку – и никак не можешь распробовать. Тот, кто назвал водку «горькой», просто в свое время решил постебаться.

Водка – это наш национальный феномен, актив и бренд. Коньяк и шампанское бывают только французскими, если подходить к этому серьезно. Водка – только русской, если подходить к этому серьезно. Мне никогда не были понятны люди, которые пьют условный Grey Goose. Это все равно что иметь в полном распоряжении пару-тройку лучших женщин России, а спать с дешевой вокзальной проституткой.

И я, конечно, истово рад, что моя Россия на втором тысячелетии существования заполучила – выстрадала – практически мудрых правителей.

Владимир Путин недавно определил важнейшей задачей государства не допустить серьезного роста цен на водку. В Москве разрешили ее продажу с 8 утра, а в Московской области – продлили до 23.00. А ведь еще недавно было до 21.00.

Вот потому-то, как верно недавно подметил солидер движения «Антимайдан», известный байкер Александр «Хирург» Залдостанов, Майдана у нас в РФ не ожидается.

С такой политикой нам и никакие санкции не страшны. И пусть проклятый Барак Обама подавится. Желательно русской водкой.

2015 г.

Простое русское счастье

До недавнего времени самой счастливой страной в мире считалось маленькое тихоокеанское Вануату (слышали про такое?). Но за все в жизни надо платить, а особенно – за счастье. В марте 2015 года на острова Вануату обрушился страшный ураган «Пэм», погубивший десятки людей и разрушивший 90 (!) процентов зданий в столице страны.

Место счастливейшего из государств оказалось вакантным. Но ненадолго. Ибо свято место пусто не бывает.

Заняла его, как вы уже, наверное, догадались, Российская Федерация. Достойный (право)преемник Вануату.

На днях Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) опубликовал результаты исследований о счастье и несчастье, оптимизме и пессимизме россиян. Получилось примерно следующее.

Счастливыми считают себя 80 % наших сограждан. Притом 29 % – совсем счастливыми, а 51 % – скорее (т. е. почти совсем) счастливыми.

Кроме того, мы, т. е. россияне, считаем нынешнюю ситуацию в стране лучшей за 5 лет. Несмотря на падение рубля, инфляцию, войну в сопредельном «братском» (этот эпитет без кавычек уже и не используешь) государстве, закручивание гаек, нарастание духовно-скрепленного маразма и т. п.