Книга Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя - Олег Рой

Зима!

Не мешкая он бросился в кладовую, где уже давно ждали любимые санки. Ура! Настало время санок и коньков! Белоснежное время, когда на елке зажигаются разноцветные огни и, конечно, сбываются все-все мечты! Не забыв надеть маленькую полосатую шапку с пушистым помпоном, Бедокур выбежал на улицу и поспешил через весь город – туда, где жила его лучшая подруга, девочка Фрося… Он бежал и предвкушал, как весело им будет кататься по первому пушистому снегу. Он тянул за собой санки за веревочку, и на свежем снегу отпечатались его следы и следы от полозьев. Можно было подумать, что это одинокий путник шел по заметенной снегом заброшенной железной дороге…

Константин поставил многоточие и, взглянув на часы, отметил, что время приближается к полудню и пора бы уже перекусить.

Неожиданно откуда-то слева послышался заливистый лай. Он приближался из глубины коридора и с каждой секундой становился все громче и громче!.. Мгновенье – и маленький проворный терьер прыгнул на клавиатуру компьютера, разогнав все волшебство, которым ноутбук только что был окутан.

– Мама! – рассерженно взревел Константин, едва не свалившись с подоконника. – Почему ты опять не предупредила? И еще взяла с собой этого несносного волкодава?!

Ангелина Ивановна, его мама, всегда умела произвести впечатление своим появлением. И сейчас, вооружившись ключами от апартаментов сына, она просто не сочла нужным позвонить. А собака… Что ж, маленький Чарли уже несколько лет был ее верным спутником, и, похоже, ничто не могло их разлучить.

– Костик, куда ты забрался?! Немедленно слезай с подоконника! – воскликнула она, войдя на кухню, и тут же добавила: – И поставь, пожалуйста, чайник! Мы с Чарликом замерзли…

– Мама… – тяжело вздохнув, начал он с негодованием. – Я работаю, у меня сроки…

– Нет, это невозможно! – немедленно возмутилась Ангелина Ивановна. – Все люди как люди, отдыхают накануне праздников! На концерты ходят, в кино или театр, а ты…

– Вот именно, мама! – попытался возразить Константин, энергично взмахнув руками, в одной из которых держал притихшего пса. – Ты сама сказала: накануне праздников! А накануне праздников, между прочим, есть и рабочие дни, а в рабочие дни принято…

– Отпусти Чарли и не придирайся к словам! – быстро отрезала Ангелина Ивановна и, бросив перчатки на стол, риторически добавила: – Ты сам знаешь, в какое время мы живем… Какие люди, какие нравы! Будни, выходные… Сейчас все зависит от настроения, от состояния души! И если душа просит…

– Конечно! – не смог смолчать Константин. – Если душа просит, то можно нагрянуть без предупреждения, да еще и с собакой… А то, что у меня сроки, так это…

– Так это ничего! – категорично закончила Ангелина Ивановна и, с грустью посмотрев на сына, добавила: – Вроде бы все у тебя хорошо, ты знаменитый писатель, но что у тебя за жизнь такая… Вот если бы у тебя была девушка…

– Мама, опять ты за свое!.. – с отчаянием простонал Константин и, схватив ноутбук, бросился в кабинет.

Знаменитый писатель действительно был одинок. Среди множества преданных поклонниц и страстных почитательниц своего таланта он не находил ту единственную, которая могла бы растопить лед, сковавший его сердце… Наверное, именно так написала бы Ангелина Ивановна в мемуарах, и, возможно, не так уж и преувеличила бы: Константин и вправду был весьма популярен и вызывал закономерный интерес у большинства женщин. Впрочем, он это знал, но, к удивлению многих, никогда не пользовался преимуществами статуса этакого небожителя, баловня фортуны. Знаменитый автор, как его всерьез величала любящая мама, был всецело предан творчеству, и только творчеству. После развода он уже не верил, что любовь может существовать не только на страницах его произведений, но и в реальной жизни.

Работа заменяла ему все. И сейчас в ней произошел досадный сбой. А тут вдобавок такие сюрпризы! Нет, надо во что бы то ни стало писать, писать, писать…

В сопровождении неугомонной собаки, постоянно путающейся под ногами, Константин наконец добрался до кабинета. С облегчением вздохнув, открыл дверь и почти уже скрылся в спасительной тишине, как вдруг…

– Лиза!.. – замерев на пороге, воскликнул он. – Приехала? Неужели это она?

– Почему ты мне не сказал, что сегодня приезжает моя внучка?! – с негодованием спросила Ангелина Ивановна, выбегая из кухни. И, поспешно вырвав из рук сына компьютер, приказала: – Иди открывай! Скорей! Скорей!..

Константин бросился к двери. Чарли завилял хвостом и залаял. Замок сделал несколько оборотов, и тяжелая дверь медленно распахнулась.

– Папа! – оттолкнувшись от чемодана, девочка прыгнула в объятия Константина.

Терьер запрыгал вокруг них.

– Привет, моя птичка, мой соловей! – радостно воскликнул он, едва не упав.

– Ты видел, какой на улице снег?! – защебетала Лиза. – Я утром проснулась, а он уже идет! Пушистый такой… А потом приехала бабушка, и мы вышли из дома, а он опять идет! Белый-белый! А потом бабуля говорит: «Запрет тебя отец в своей башне! И будешь сидеть там… А вот если я буду рядом…» О, Чарлик тоже здесь! Чарлик, иди сюда…

– Как рядом? – Константин даже побледнел. – Марья Васильевна что, тоже…

– Приехала, конечно! А ты как думал? – неожиданно донесся из лифта громкий женский голос. – Иди скорее, помогай! Потом обниматься будешь…

Сумки, полные заготовок в стеклянных банках и баночках, пакеты с копченой рыбой, домашней колбасой и салом и даже увесистый мешок, доверху наполненный экологически чистой картошкой, с нетерпением ждали, когда знаменитый писатель торжественно принесет их на свою просторную, сверкающую никелем кухню.

– Что ты смотришь? Давай скорей, а то лифт – уедет – и все! Поминай, как звали… – недовольно прикрикнула Марья Васильевна и, схватив мешок, поволокла его в квартиру, на пороге которой ее уже ждали…

– К сезонной ярмарке готовитесь? – выразительно округлив глаза, спросила мама Константина. И, взяв собаку на руки, ядовито добавила: – Деревенские продукты нынче в цене…

– О! И ты здесь, штучка столичная! – выпрямившись, тут же нанесла встречный удар Марья Васильевна и, вновь покрепче взяв мешок с картошкой, воскликнула: – Посторонись! Сыну-то хоть не мешай, вишь, как надрывается! Костик, давай скорей! Поднатужься немного…

Константину и правда было нелегко. Оказавшись в лифте, он даже хотел уехать вниз, а затем убежать куда глаза глядят, в одних тапочках по свежему белому снегу. Бежать и бежать, а потом забиться в какое-нибудь убежище и наслаждаться тишиной и покоем. Забыть про все. Только мысль о дочери заставила его в последний момент остановиться и, взяв тяжелые гостинцы, обреченно вернуться в квартиру, в которой вот-вот должно было начаться сражение вселенского масштаба.

Его мама и его бывшая теща действительно были женщинами из разных миров. Марья Васильевна родилась в деревне и с детства привыкла к физическому труду, в котором находила подлинный смысл и стратегическую необходимость. Она прочно стояла на земле и не представляла, как можно жить без своего сада-огорода, без деревенского приволья и чистого воздуха. Мать Константина, наоборот, выросла в городе, где получила высшее педагогическое образование и возможность едва ли не каждый день приобщаться к культуре и светской жизни. Ее страстью была опера. Ангелина Ивановна не пропускала ни одной премьеры и бесконечно слушала любимые арии и увертюры. Она не понимала выбора сына и не скрывала радости, когда он расстался с Катей, несомненно унаследовавшей приземленные крестьянские гены. Марья Васильевна знала об этом и, будучи женщиной прямой, всегда умела ответить достойно и вполне доходчиво.