Книга Штормовые стражи - Виктор Северов

– Как команда? – поинтересовался я. – Гоняешь?

– А что делать? – философски заметил Гувер. – У меня половина старого взвода на повышение пошла, а взамен каких-то… детей прислали. Я уже молчу про «дельту», «котиков» или даже Корпус! Они же в большинстве даже просто в армии не служили!

– Я, кстати, тоже в «джи-ай» не состоял, – заметил я.

– Иди на фиг, – отмахнулся наёмник. – Ты зато натуральный реднек[4].

– Эээ!.. А за реднека да по шее?

Морской воздух над Персидским заливом был хоть и жарок, но довольно свеж. Правда, лишь в плане прохлады, потому как вместо чистой морской свежести в нос постоянно лез запах горелой соляры.

Спасибо кораблям вокруг за это! И в особенности – неимоверно старой посудине, что тащилась во главе нашего конвоя…

Да, конвоя. Хоть войны на море здесь официально нет, неофициально лучше клювом не щёлкать, а то можно и ласты склеить (вы прослушали короткий репортаж из жизни утконосов…).

Нет, ИГИЛ и иже с ними не обладают ни подводными лодками, ни даже катерами. Зато ещё до вторжения (то есть больше пятнадцати лет назад) иракцы напихали в прибрежные воды тысячи морских мин, превратив их в такой ядрёный суп с тротиловыми клёцками, что теперь сюда даже сам Дьявол побоится копыто сунуть.

И да, самый передовой в мире американский флот ничего не может с этим поделать. Потому что, как внезапно выяснилось – в нём больше атомных авианосцев, чем совершенно непафосных, но таких нужных минных тральщиков.

Как власти выходили из такого положения? Нет, не строили или покупали новые корабли… А просто пустили всё на самотёк. И пока многозвёздные генералы и адмиралы говорили по телевизору что-то умное, рядовые солдаты, матросы и офицеры с незамысловатыми английскими матами сбивали корабли в конвои и пускали вперёд пустые танкеры. Оказалось, что их двойные днища куда устойчивее к подрывам морских мин, чем хлипкие картонные корпуса фрегатов и эсминцев.

Наш конвой был относительно небольшим – один пассажирский корабль с сотней наёмников «Академии» и приданным имуществом. Полдюжины сухогрузов с различным шмурдяком, один танкер в середине строя и ещё один – пустой, во главе. Охрана была представлена чисто символическим фрегатом «Джаретт», который уже явно готовился на списание, но всё-таки был мобилизован на всё непрекращающуюся мясорубку Ближневосточной войны…

Примерно в паре миль позади от нас шёл куда более внушительный конвой федералов – два десятка кораблей плюс эскорт в составе не только фрегатов, но эсминцев и даже одного крейсера. Который охранял огромную серую тушу десантного корабля-вертолётоносца – лёгкого авианосца, по сути.

И если мы в качестве жертвенного корабля-агнца использовали старый пустой танкер, то федералы использовали в этом случае нас – если что, то первыми на мины нарвёмся именно мы, а не они…

…И если наёмники – это псы войны, то американские солдаты – это волки войны.

День клонился к вечеру – в порт Умм-Каср мы должны будем прибыть уже в темноте. Солнце заходило за левый берег, что желтел аравийской пустыней. Я давным-давно покончил с чисткой оружия и отнёс закреплённый за мной карабин к импровизированному арсеналу на нижней палубе, где мы размещались. И сейчас в одиночестве стоял на носу корабля, оперевшись на ограждение и смотря на море.

Зачем я вызвался в Ирак, да ещё и в самое сердце его Ада? Зачем мне эта чужая война?

Для наёмника вопросы по меньшей мере странные. Но я всегда был и оставался очень странным наёмником. Принцип наёмников во всех времена «я воюю за деньги, так что платите мне, мать вашу». Меня деньги почти не интересовали, потому как я прекрасно знал, что на самом деле они – ничто. Действительно ничто, которое не обладает приписываемым им всемогуществом.

Ну, много у тебя денег и что? Что ты с ними сделаешь – купишь всех? И потерянную любовь, и ушедших близких, и бессмертие?

Тогда, может быть, я пытаюсь таким образом утолить свою жажду к авантюризму? Тоже мимо – им я страдал лет в пятнадцать. И нет у меня никакой адреналиновой зависимости – я не боюсь прыгать с парашютом, но и особого наслаждения не испытываю.

И убивать я тоже не люблю. Нет, пожалуй, мне нравится ощущение торжества и превосходства, когда в бою ты, а не тебя, но убийства сами по себе мне претят. Да, врагов нужно убивать, но не все кругом враги.

Так что же я забыл на этой чужой войне?

Ничего не забыл. Но очень стараюсь это сделать, очень стараюсь не вспоминать. Отупить свой мозг и память серой рутиной самой тяжёлой работы, что только можно представить. Эта работа – очень тяжёлая, очень паршивая и совсем неромантичная.

Нет романтики в том, чтобы сутки сидеть по горло в болоте, ожидая, пока вражеские патрули не уберутся восвояси. Нет романтики часами жариться или, наоборот, промерзать до костей, мечтая лишь о лишнем десятке патронов. Тащить на себе под огнём раненого, который весит ничуть не меньше тебя, или бежать километр за километром в полной выкладке…

Ни хрена это не романтично. Утомительно это всё и грязно. И это не говоря уже о том, что кровь очень плохо отмывается. Как с одежды, так и с души.

…На краю зрения внизу в воде что-то промелькнуло.

Я повернул голову и слегка прищурился, напрягая зрение в опускающихся сумерках…

По воде мимо нас неторопливо продрейфовал чёрный шар, покачивая торчащими в разные стороны пятью короткими усиками-антеннами.

Странно, но почему-то я совсем не испугался. Да, это было абсолютно неправильно, но мной овладела какая-то странная задумчивая меланхолия. Ну, подумаешь – морская мина примерно образца начала двадцатого века, которая способна своей сотней килограммов взрывчатки утопить наше корыто… Эка невидаль…

Но спустя пару секунд разум всё-таки победил, и я, надсаживаясь, заорал во всю глотку:

– Мина по правому борту!!!

Народ на нашей посудине подобрался всё-таки тёртый – ни паники, ни лишней суеты не было. Но все тут же похватали оружие и высыпались на палубу, и, кажется, только я один как стоял, так и оставался стоять на месте.

А чего рыпаться?

Этот усатый шарик морского дьявола нас уже миновал, а если бы не миновал, то наш небольшой старенький пассажирский лайнер утоп быстрее, чем мы успели бы произнести слово «шлюпка».

С другой стороны, других-то предупредить надо – за нами-то не пустота, а ещё корабли…

Кто-то из наёмников с некоторой натугой вскинул к плечу ручной пулемёт, целясь в мину, но тут же получил лёгкий подзатыльник – видимо, от своего командира. Стрелять по мине? Мысль действительно крайне идиотская. И вдвойне идиотская, потому что при этом ещё и смертельно опасная – на таком расстоянии гидроудар от близкого взрыва утопил бы нас с неменьшей эффективностью, чем при прямом контакте.