Книга Не все то золото, что блестит - Френсин Паскаль

Стоило всем войти в дом, как он немедленно убежал к телефону – звонить ей. Элизабет, поднимаясь по лестнице в комнату Джессики вместе с Сюзанной, чтобы помочь распаковать вещи, слышала его приглушенный голос снизу:

– Триш, это ты?.. У тебя голос грустный… Я не вовремя? Хочешь, перезвоню позже?.. Ладно… Нет-нет, все в норме, я не обижаюсь… Эй, Триш, я люблю тебя! Ты слышишь?

Элизабет стало ужасно жаль его. Видимо, дело приняло для него совсем крутой оборот. Она услышала тихий стон отчаяния, когда он повесил трубку. И даже зажмурилась на мгновение, переживая боль вместе с ним.

Усилием воли она заставила себя вернуться к разговору с Сюзанной. Незачем вовлекать ее в проблемы Стива с первых минут пребывания в доме.

Закончив распаковывать вещи, девушки надели купальники и отправились к бассейну, чтобы освежиться с дороги. Сюзанна напрасно стеснялась своей незагорелой кожи: в ярком полосатом бикини она выглядела сногсшибательно. Пропорции ее тела были безупречны – ни грамма лишнего веса. А ноги такие длинные и стройные, каких Элизабет никогда не видела. И она почему-то застеснялась своей ладной, крепкой фигурки.

Тут же выяснилось, что достоинства Сюзанны не ограничивались одной внешностью. Она оказалась превосходной пловчихой и сделала по крайней мере дюжину заплывов, прежде чем окончательно выдохлась. Элизабет, тоже без сил, опустилась на траву, хватая ртом воздух.

– Да, ты действительно в отличной спортивной форме, – с трудом переводя дыхание, похвалила Элизабет. – Могу спорить, что твоему парню туго приходится, если он хочет не отстать от тебя.

Тряся мокрыми волосами, от которых во все стороны летели искрящиеся на солнце брызги, Сюзанна усмехнулась:

– О, будь спокойна за Пита. Он за мной куда хочешь поспеет. Мне не хочется признаваться в этом, чтобы не показаться высокомерной, но иногда я думаю, было бы лучше, если бы он не так сильно любил меня.

Для Элизабет эти слова прозвучали очень странно. Она никогда не считала, что Тодд слишком сильно любит ее. Не иначе как за Сюзанной охотится целый миллион парней, и потому ей очень трудно выбрать одного, чтобы быть только с ним. Это все равно что всегда брать одно и то же мороженое в кафе «Баскин-Робинс».

– Значит, ты не любишь его? – спросила Элизабет.

Сюзанна пожала плечами:

– Почему же. Я просто не люблю, когда меня связывают, вот и все. А мои родители уже практически выдали меня замуж за Пита.

– Так ведь тебе только шестнадцать лет!

– Они отправили меня в интернат, когда мне было только девять. А это то же самое. Они ждут не дождутся, чтобы сбыть меня с рук.

Она говорила таким тоном, словно не видела в этом ничего страшного. Но Элизабет была ошеломлена. Неужели на свете бывают такие бездушные родители? Интересно, а знает ли отец про эту черту Девлинов? Он всегда отзывался очень хорошо о том, каким был мистер Девлин в прежние времена. Бедная Сюзанна! Бедная Джессика! Как она выдержит целых две недели с такими людьми?

Однако жизнь Сюзанны, в которую она продолжала посвящать Элизабет, выглядела вовсе не тоскливой. Рискованная езда по Нью-Йорку на «феррари» Пита. Прогулки при луне на яхте ее отца. Настоящие балы. Катания на лыжах с гор в Аспене. Хотя Элизабет не променяла бы свою жизнь ни на что иное, рассказы Сюзанны увлекали, словно волшебная сказка.

В этот вечер они сели ужинать во внутреннем дворике: жареное мясо, картофельный салат и пирог с лимонной начинкой, который Элизабет испекла в честь гостьи. Сюзанна не переставала хвалить угощение, особенно пирог, на который пошли лимоны из сада Уэйкфилдов. После ужина она заявила, что никогда в жизни не ела так много за один раз. Затем настояла на том, чтобы самой вымыть посуду, хотя миссис Уэйкфилд уговаривала ее отдохнуть после долгого путешествия. Сюзанна даже слушать не стала. Не обращая внимания ни на чьи протесты, она быстро прошла в кухню, и через несколько минут там все блестело чистотой.

– Ой, смотри не перестарайся, Сюзи, – подколола ее Элизабет, когда обе поднимались наверх в свои спальни поздно вечером. – Если ты каждый раз станешь мыть посуду, мы тебя вообще никогда домой не отпустим.

Сюзанна усмехнулась:

– Это что, угроза или обещание?

– Сама поймешь, когда поживешь вместе с Джессикой, – со смехом ответила Элизабет.

– Меня это не пугает. Мне всегда хотелось иметь сестру. Две одинаковых сестры еще лучше – двойное удовольствие.

– Тяжело, наверное, быть единственным ребенком в семье?

На мгновение лицо Сюзанны помрачнело. Но она тут же пожала плечами и взглянула на Элизабет с прежней сияющей улыбкой:

– Ну нельзя же иметь все на свете! Да и какой смысл расстраиваться из-за того, что все равно не изменишь? Я всегда ищу во всем положительные стороны. Наверное, это врожденный оптимизм.

– Да, я это понимаю, – сказала Элизабет. – Бывает, утром проснешься, а вставать не хочется. Тогда надо подумать обо всех удовольствиях, которые пропустишь, если не встанешь. – Она взглянула на часы. – Ну, если речь зашла о сне, значит, и вправду пора спать. Завтра надо будет прийти пораньше на пикник, чтобы помочь все приготовить. Ты не против?

– Против? Да я обожаю этим заниматься. При том я не дождусь, когда познакомлюсь с твоими друзьями. Особенно с Тоддом – у меня к нему особый интерес. – Поддавшись порыву, она обняла Элизабет. – Ой, Лиз, я чувствую, меня ждут такие веселые каникулы, каких еще не бывало!

Элизабет тоже обняла ее:

– Я этого очень хочу.

– Будут-будут! – Улыбка Сюзанны, казалось, осветила комнату. – У меня никогда не бывает скучных каникул.

3

– Подай горчички… Подкинь сюда маринованных огурчиков… Э-э, не обноси меня, прошу! – монотонно напевал Уинстон Эгберг.

Это была его серенада Сюзанне.

Положив на согнутое колено гитару, он немилосердно дергал струны, импровизируя громким фальшивым голосом. Черные вихры торчали в разные стороны после недавнего купания в озере, уши пламенели от солнца, придавая ему еще более комичный вид, чем обычно. Кадык на тощей жилистой шее ходил ходуном в такт песне.

Сюзанна сидела на скамейке возле раскладного столика и смеялась, откидывая свои черные шелковистые волосы за плечо, уже слегка тронутое загаром.

– Тебе бы только в опере петь, Уинстон, – шутила она. – А ты растрачиваешь на меня свои таланты.

Вечный клоун, он таращил глаза и прижимал руку к груди:

– Разве ты не видишь, как я влюблен!

Кто-то фыркнул:

– Уинстон совсем мозгов лишился.

– Не помню, чтобы они у него когда-нибудь были, – пошутил белокурый силач Том Маккей, открывая банку с газированной водой.