Книга Череп на флаге - Виктор Губарев

— Как видите, этот матрос знает больше, чем я, — вскинул брови Мерш.

— Не уверен, — проворчал боцман, свирепо вращая своим единственным глазом.

— Череп и кости! — сжал кулаки квартирмейстер. — Не пора ли прижечь пятки этому господину?

— Я против, — сказал Брэдли. — Человеку в его положении нет смысла водить нас за нос. Поставьте себя на его место. Рискнули бы вы играть с огнем, сидя на бочке с порохом?

— Что ж, если мнения разошлись, вынесем этот вопрос на голосование, — подытожил Тейлор и с шумом поднялся из-за стола.

Все прочие пираты, кроме капитана, тоже поднялись и один за другим двинулись к выходу из каюты.

На общем собрании команды, проходившем на шканцах, большинством голосов было решено подвергнуть Мерша испытанию водой. Это решение довели до сведения Брэдли, после чего валлиец был схвачен, раздет, связан по рукам и ногам и подвешен вниз головой на канате, переброшенном через закрепленный на ноке грот-рея блок. Прежде, чем отдать приказ опустить истязаемого за борт, квартирмейстер еще раз спросил у него:

— Так о чем идет речь в письме губернатора?

— Клянусь, я не знаю! — в отчаянье прокричал Мерш.

— Опускайте! — велел Тейлор матросам, державшим канат, и через несколько секунд голова и туловище пленника погрузились в сине-зеленую пучину. — Надеюсь, купание остудит его мозги и он поймет, что мы шутить с ним не намерены, — добавил квартирмейстер.

— Морская вода — волшебница, она освежала и не таких каналий, — осклабился кок Лепаж, покинувший камбуз специально для того, чтобы поглазеть на экзекуцию.

Через минуту Тейлор подал знак поднять Мерша. Когда голова последнего показалась из воды, квартирмейстер в нетерпении воскликнул:

— Ну, мистер Упрямец, вы уже созрели для откровенного разговора?

Валлиец захрипел, лихорадочно вдыхая воздух, потом забился в кашле и, пересиливая страшную боль в легких, выдохнул:

— У меня… нет тайн…

— В воду! — махнул рукой главный распорядитель этого дьявольского представления, и тело Мерша снова скрылось под волнами.

В этот момент на юте появился капитан. Раскурив трубку, он приблизился к толпе матросов и, выдержав паузу, мрачно промолвил:

— Если истязаемый вами человек околеет, кровь его будет на вас, джентльмены. И когда его дети подохнут от голода, смерть этих младенцев тоже будет на вас…

Сказав так, Брэдли повернулся и, широко расставляя ноги, пошел назад в свою каюту. По всему было видно, что капитан не в духе.

На палубе воцарилось тягостное молчание, прерываемое лишь криками чаек да плеском волн за бортом.

— Ничего с ним не станется, — деланно усмехнулся квартирмейстер. — Коль у него есть голова на плечах, он живо сообразит, что пора развязать язык. А нет, так что ж… Эй, на блоке, поднимите-ка его!

Матросы, выступавшие в роли подручных палача, с готовностью навалились на канат и начали рывками тянуть его на себя.

— Смотрите! — заорал вдруг юнга Грег Адамс, указывая дрожащим пальцем на вспучившуюся поверхность воды. — Кровь!

Все, кто был на палубе, бросились к фальшборту и застыли, объятые суеверным ужасом. Из морской пучины, разбрызгивая кровь, поднялось тело капитана Мерша. Оно было без головы!

В ту же секунду гребень волны прорезал глянцево-серый плавник акулы.

— Морской дьявол! — ахнул Лепаж, выпучив обезумевшие от страха глаза. — Боже, спаси наши души! Теперь он не отвяжется от нас! Всем нам погибель!

Дик Тейлор грязно выругался, в два прыжка подскочил к коку и с размаху двинул его кулаком в челюсть.

— Ты что несешь, лягушатник?! — прорычал он, хватаясь за саблю. — Заткни свою пасть!

Кок, отлетев к орудийному лафету, решил, что его сейчас изрубят на куски. Пожелтевшие скулы бедняги покрылись вишневыми и темно-лиловыми пятнами. Однако страхи француза оказались напрасными. Развернувшись, квартирмейстер одним махом перерубил канат, на конце которого болталось тело капитана Мерша, и гостеприимное море навсегда приняло его в свои объятия.

Глава 2. Форт-Джордж

Генриетта — гористый, поросший лесом остров, затерявшийся у берегов Западной Африки, напоминал драгоценный камень в густо-синей оправе океана. С севера на юг его пересекала горная гряда с острыми зубцами вершин, изрезанная живописными долинами. Здесь произрастали сосны, акации, пальмы и бананы, а также высокие, почти с человеческий рост, травы.

Северный берег Генриетты, обрывистый и изломанный, изобиловал скалами и утесами разной высоты, цепью выступавшими из синевы вод. Из-за брызг над ними образовалась дымка, в которой ясными солнечными днями сверкала радуга.

Единственная бухта, удобная для стоянки кораблей, находилась на юго-восточной стороне острова. Ее окружала узкая кайма ослепительно белого кораллового песка. Густые джунгли спускались тут к самому морю, вплетая в его запахи ароматы леса.

Небольшая извилистая речушка, впадавшая в бухту, орошала влажную низину, занятую огородами и садами. Здесь с раннего утра работали женщины и дети из крохотной деревушки, притаившейся на краю лесного массива. Недалеко от устья реки, с левой стороны, высилась красно-рыжая гора, на вершине которой стояла крепость, построенная португальцами еще в середине XVI века. Занимаясь охотой на рабов, португальцы сначала позаботились о сокращении местного населения до нескольких десятков семей, а затем начали привозить африканцев с материка. К началу XVII века остров превратился в крупный перевалочный пункт, откуда корабли с «живым товаром» уходили в Бразилию и Вест-Индию.

На смену португальцам пришли голландцы, выступавшие от имени Нидерландской Вест-Индской компании[12], а в конце XVII века их сменили французы. Последние хозяйничали на Генриетте до начала войны за Испанское наследство[13]; в 1703 году английская эскадра высадила на острове десант, который штурмовал крепость и водрузил над ней флаг св. Георга[14]. По Утрехтскому миру[15]Франция отказалась от притязаний на Генриетту, признав ее английским владением, и на острове обосновались агенты Королевской Африканской компании. Крепость, возвышавшаяся над бухтой, была переименована в Форт-Джордж — то ли в честь св. Георга, то ли в честь нового английского короля из Ганноверской династии.