Книга Непреодолимая сила - Галина Маркус

* * *

Год, в который Серега заканчивал десятилетку, Таня запомнила, как сплошной кошмар. На ее собственную учебу никто не обращал внимания – все душевные и физические силы родителей были посвящены тому, чтобы брат хорошо сдал выпускные экзамены и поступил в институт. Таня даже научилась подделывать автограф родителей – учительница ругалась, что дневник не подписывается месяцами. И, полностью предоставленная самой себе, девочка становилась всё ответственнее – в журнале были одни пятерки, очень редко четверки.

Что касалось Сереги, скандалы, репетиторы, слезы мамы и крики отца – все это дало свои результаты. После десятого брат поступил – хоть и не в престижный ВУЗ, но на хороший факультет – машиностроительный. И в семье сразу же все устаканилось.

Паша учился там же, где и друг, только курсом младше. Вова не учился вообще. Родители сделали ему «психическую» справку, и он устроился автослесарем. А вот Костик неожиданно легко поступил в Бауманский, чем привел в шок школьную учительницу физики, никогда не ставившую ему выше тройки.

В Сережином институте существовала военная кафедра, и родители успокоились – армия сыну не грозила. Правда, на третьем курсе он заявил, что собирается жениться, разумеется, на Кате – других девушек для него до сих пор не существовало. Собственно, против его выбора никто не возражал – Катя всем нравилась. Она с отличием училась в педагогическом и вообще, была надежной и порядочной. Сына бы ей доверили со спокойной душой, но – двадцать лет! Рановато…

Темы разговоров были одинаковы: «На что вы собираетесь жить? Вы учитесь – а вдруг ребенок?» Потом Звягинцевы вели долгие переговоры с родителями Кати. И в конце концов сдались. Таня слышала, как мама говорила отцу: «Уж больно хорошая семья. А вдруг потом приведет неизвестно кого? Пусть лучше так». Сергей собирался перевестись на вечерний, чтобы работать и содержать семью, но родители боялись армии и решили: «Ничего, пусть учатся, поможем».

Свадьбу сделали скромную, позвали только самых близких родственников, Катину подружку Маринку и Пашку. Костю, которого так надеялась увидеть на свадьбе Таня, не пригласили. И домой к Сереге он практически не забегал.

Костик у них в семье последнее время считался персоной «нон гранта». Мама, папа и Катерина мощной стеной объединились против Лебедева и его влияния. Родители качали головой – куда смотрит Костина мать? Ведь парень занимается чем-то незаконным. То ли красит джинсы, то ли перешивает, а может, продает что-то импортное. Лишь бы не втянул в это Сережу!

Таня боязливо прислушивалась к разговорам на кухне. А вдруг Костю посадят? Непонятно только, за что? Подумаешь, что-то продает! А вот взять последнее школьное нововведение – «производительный труд»… Ввели его после восьмого класса и сразу сделали обязательным предметом, с годовой и четвертными оценками2. В половину седьмого вечера девятиклассники снова приходили в школу, в кабинет труда. Мальчики, кажется, что-то пилили. А девочкам в их классе малоприятная тетка вручала заготовки для меховых игрушек. Материал был препротивный – от него у девочек чесался нос, появлялись раздражения на руках. Выкройки надо было очень плотно набить какой-то серой, грязной ватой, а потом огромной иголкой пришить к туловищу голову, да так крепко, чтобы не оставалось никакого зазора. Тетка проверяла это так – засовывала свой толстый палец между деталями, и, если палец проваливался, изделие надо было перешивать. В результате всех этих манипуляций должны были получаться то ли медвежата, то ли поросята. Иногда везло, и привозили колобков – их следовало только набить и зашить. А вот поросятам еще пришивался пятачок!

Таня точно знала, что никогда бы не купила ни себе, ни своему ребенку такую игрушку, а производительный труд ненавидела. Но обязана была сшить определенное количество этих уродцев в месяц. За прогулы или невыполнение плана следовало порицание – плохие оценки по поведению. За хорошую работу – обещали грамоту и даже какие-то копейки. Так вот, интересно, куда и кому шли деньги от этого детского рабского труда?

Но самое неприятное было даже не это. Всякий раз, протискивая иголку сквозь упругую, жесткую вату, Таня со страхом поглядывала в окно. Темнело осенью рано, снега в октябре еще не было. А ей предстоял одинокий путь домой. Ее подружка, Светка, на зависть ловко справившись с колобками, всегда убегала на час раньше. Когда же Таня, несколько раз переделав поросенка и с трудом получив зачет, выходила из школы, на улице было уже около девяти. А в школьном дворе постоянно тусовалась шпана. Сюда приходили не только ровесники или старшеклассники, но и студенты близлежащего ПТУ – те самые ребята, которые покинули школу после восьмого класса. Бывал тут по вечерам и злополучный Филин – один раз, по слухам, он даже напал на учительницу. Выйти и пройти мимо них незамеченной – вот что составляло нелегкую задачу каждой юной швеи. Несколько раз Тане только чудом удалось избежать неприятностей.

Маме о своих приключениях она не рассказывала – чтобы не волновалась. А вот с Катей поделилась. Вообще, женитьба брата принесла Тане огромную пользу – дружбу с Катей. С невесткой можно было обсудить то, о чем никогда не расскажешь родителям. Конечно, это не касалось Костика – тема Лебедева оставалась закрытой.

Ужаснувшись рассказу девочки, Катя теперь регулярно заставляла Сережу встречать «ребенка» после производительного труда. Таня не задумывалась, что и ему самому могло быть страшновато – ей казалось, что в двадцать-то лет бояться ПТУ-шников уже невозможно, и с удивлением замечала, что брат нервничает и озирается по сторонам.

Вот и сейчас Серега уже поджидал Таню на крыльце. На этот раз он выглядел спокойным и уверенным – рядом стояли Пашка и Вовка.

Павел, как всегда, приветливо улыбнулся, увидев ее, а Вовка даже не повернул головы.

– Слушай, Танюх, я тебя доведу до подъезда, а нам тут еще прогуляться надо, – заявил брат.

– Ну, ладно, – кивнула девочка. – А ты куда?

– На кудыкину гору! Не кудахтай, – нахмурился он.

– А что Кате сказать? Что ты прогуляться пошел? – ехидно поинтересовалась Татьяна.

Серега задумался.

– Ладно. Идем с нами. Только Катьке скажешь, что задержалась, а я тебя долго ждал – поняла? И родичам – ни гу-гу, ясно?

– Ага! – обрадовалась Таня.

Они отправились в противоположную сторону – к булочной-кондитерской. Подошли к девятиэтажному дому. Вовка свистнул, глядя в чье-то окошко, и через пять минут из подъезда вышел Костя Лебедев, а с ним – незнакомая девушка: высокая, очень привлекательная, с полными, ярко накрашенными губами.

Увидев их, Таня замерла на месте. Лицо ее залилось краской, пульс участился. В страхе, что остальные заметят ее реакцию, Таня отступила в тень, за Пашкину спину. Впрочем, Костик и так не обратил на девочку никакого внимания. Таня как будто увидела себя его глазами: худой, бледный подросток, не тянущий внешне даже на свои пятнадцать, прическа – «конский хвост», курточка, перешитая из Катиного пальто. Горечь и яд наполнили Танино сердце. Девицу, которую обнимал за талию Лебедев, она уже ненавидела всей душой.