Книга Самая сексуальная журналистка - Дженнифер Рэй

– Я никогда не говорил, что ваша передача не представляет ценности. О некоторых историях, на основе которых вы делали сюжеты, нужно рассказывать. Ваша проблема заключается в том, что вы принимаете все слишком близко к сердцу. Вы хотите, чтобы все верили в то, что вы делаете. Верили в то, что все дело – в любви.

Фейт повернулась к нему, ее щеки вспыхнули, а ладони скользнули с руля в ответ на его раздражающе покровительственный тон.

– Это неправда.

– Правда, правда. Вы подаете материал чересчур эмоционально. Журналисты должны дистанцироваться от проблем, о которых рассказывают. Это создает ощущение объективности.

Фейт встрепенулась. Она не нуждалась в лекции по поводу объективности. Если бы Кэш только знал, насколько далека она была от тем, о которых рассказывала с экрана…

– Иногда требуется пропускать все через себя. Это – единственный способ добраться до истины.

– Рекламодателям не нравится, когда что-то при нимается близко к сердцу. Им по душе нечто легкое, развлекательное.

– Но мои зрители хотят другого. Им нужно, чтобы я принимала все близко к сердцу, глубоко рассматривала вопрос. Они хотят знать больше.

С уст Кэша слетел вздох, больше напоминавший раздраженное фырканье.

– Людей не интересует любовь, отношения и все остальное, о чем вы рассказываете.

Фейт украдкой взглянула на Кэша. Естественно, людей это интересовало – именно любовь заставляла этот мир вращаться.

– А как насчет моего сюжета о свиданиях онлайн? У той передачи было рекордное число просмотров на вашем сайте, больше, чем у всех остальных программ. Я переговорила с множеством людей, которые нашли любовь по Интернету, и еще с множеством, которые столкнулись лишь с извращенцами. Зрители должны знать об этом. А как же моя передача о телесном образе, о том, как по-разному воспринимаются женщины в зависимости от типов их фигур?

Кэш втянул воздух носом, немного раздувая ноздри. Фейт посмотрела на него, решительно настроенная добиться ответа.

– Это тот выпуск, где вы были голой?

– Где я… Что? – Фейт едва успела увернуться и объехать женщину, переходившую улицу с огромной овчаркой. – Да. Но смысл был не в этом.

Она уже не поворачивалась к Кэшу, но чувствовала, как он усмехается, глядя на нее.

– Я разделась, чтобы показать женщинам, что им совершенно незачем стыдиться своих фигур. И я не была совершенно голой – мои интимные детали были прикрыты листиками.

– Ваши «интимные детали»?

– Да. Мои интимные детали. Вы ведь понимаете – те, что не демонстрируют другим.

– Обожаю демонстрировать свои интимные детали другим.

Фейт отогнала представшее перед мысленным взором изображение «интимных деталей» Кэша. Профессиональная. Искрометная. Проницательная. Именно такой она и должна быть.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, но я предпочитаю держать свои интимные детали при себе. И демонстрирую их лишь немногим избранным.

– В самом деле? – Фейт по-прежнему не смотрела на Кэша, следя за извилистыми поворотами сиднейских улиц. Но она могла чувствовать, как он оперся локтем о приборную панель и придвинулся ближе. От Кэша исходил запах берега и какой-то особый, исключительно его аромат. – И сколько же «немногих избранных» удостоились чести лицезреть ваши «интимные детали», Фейт?

– Сколько?

– Да. Сколько?

– То есть… другими словами… конкретное число? – начала запинаться она.

– Да. Конкретное число.

Его теплое дыхание обдавало ее плечо, ощущалось через тонкую футболку. Кэшу достаточно было лишь немного потянуться, чтобы провести языком по ее коже…

Фейт трепетала. Пульс колотился. Ее нога скользнула чуть дальше, надавив на педаль газа. Хм, ничего не скажешь, очень «профессионально»!

– Не думаю, что подобное обсуждение уместно.

– А я считаю, более чем уместно. Вы ведь у нас – признанный сексперт. И мне хотелось бы понять, насколько вас можно считать экспертом. Я хотел бы узнать о вашем личном сексуальном опыте.

Пересохшее горло Фейт не могло воспроизвести ни звука. Ее личный опыт?

– У меня достаточно опыта, чтобы знать, чем я занимаюсь.

– Да ну?

В салоне вмиг стало душно. Фейт убрала руку с руля и с усилием покрутила старую ручку, опуская стекло. Ей требовался глоток воздуха. Как можно быстрее.

– Занятно. Потому что мне хотелось бы знать, сколько это – «достаточно»? Это был лишь один партнер? Или мы говорим о двузначных числах?

Фейт все так же недвижимо сидела на месте. Поток воздуха наконец-то ворвался в салон. Влажный и вязкий, он немного ослабил гул в ее голове.

– Трехзначных числах?

– Нет! – резкий ответ Фейт удивил даже ее саму. – Нет. И мне бы не хотелось обсуждать это с вами.

– Почему нет?

– Потому что вы – мой босс, и это не… профессионально.

– Забудьте об этом. – Он махнул рукой в сторону стекла. – Солнце светит, день – просто замечательный, и в данный момент я – не ваш босс. Мы – просто два человека, которые отправились на прогулку. Которые наслаждаются обществом друг друга. Болтают.

Автомобиль был большим, но Кэш по-прежнему сидел чересчур близко к Фейт. Этими своими вопросами и низким голосом, в котором так и звучала грубоватая самонадеянность, он поглощал слишком много пространства. Но Фейт понимала, что он делает, – пытается добиться от нее хоть чего-нибудь. Пытается заставить ее выдать то, что она хочет держать при себе. Она достаточно долго трудилась на журналистском поприще, чтобы уметь распознавать эти уловки.

– Моя сексуальная жизнь – не ваше дело.

– Не согласен. Ваша сексуальная жизнь – дело всеобщее. Особенно если учесть, что вы делаете на этом карьеру. Вот это-то и вызывает мой живой интерес. Почему вы с такой готовностью говорите о сексе на камеру, но так не желаете обсуждать это с глазу на глаз? Что же такого случилось с вами в прошлом, что заставило вас считать, что секс – это больше, чем просто секс? И почему вы так распаляетесь каждый раз, когда я говорю о закрытии вашей передачи?

– Я так распаляюсь, потому что австралийцам нужна моя передача.

– Нет. Никто не может питать столь благородные порывы. Людьми движут всего три вещи, Фейт, – страх, алчность и похоть. Итак, что же движет вами? Почему эта передача так важна для вас?

Фейт не хотела отвечать на эти вопросы, но и отмалчиваться не могла.

– Если я должна выбрать что-то из этого, я бы сказала – алчность. Я хочу быть успешной. Хочу быть признанной, удостоенной наград журналисткой. Хочу, чтобы люди знали, кто я.

Кэш какое-то время хранил молчание, и Фейт почувствовала, что он изучает ее. Она смахнула волосы с плеча и вскинула подбородок. Пусть думает, что хочет, ей плевать!