Книга О чем шепчут кипарисы - Манессис Корпорон

Глава 2

Засыпая, Дафна вдруг вспомнила, что случилось однажды ночью несколько месяцев назад, хотя, по ее ощущениям, это было совсем недавно. Тогда к ней во сне, как наяву, пришла Yia-yia. Она стояла так близко, что Дафна видела ее лицо и чувствовала запах кухонного очага, исходивший от ее одежды. Когда Стивену удалось разбудить ее, Дафна сидела на кровати, вытянув вперед руки, как будто пыталась дотронуться в темноте до морщинистого бабушкиного лица и погладить его.

Следующим вечером в часы самой напряженной работы в ресторане Дафне достаточно было вспомнить, что бабушка рядом, и она успокаивалась. Как бы глупо это ни звучало, она как будто чувствовала бабулину руку, которая направляла ее нож, помогала отмерить нужное количество специй или встряхнуть сковородку.

Именно тогда Дафна почувствовала, что ей следует делать. По непонятной причине она не могла избавиться от ощущения, что должна поехать домой к Yia-yia. Она всегда была хорошей и любящей внучкой, звонила бабушке каждую неделю и раз в месяц обязательно шла на почту и отправляла ей письмо с открытками и фотографиями, вложив между ними несколько двадцатидолларовых банкнот. Осознание того, что они не виделись уже шесть лет, стало для Дафны неприятным открытием, ведь она не переставала планировать поездку домой, разумеется, вместе с Эви. Но, пытаясь справиться одновременно с ролью матери-одиночки и хозяйки ресторана, не успела заметить, как пронеслись годы.

Дафне не сразу удалось уговорить жениха отменить официальное торжество с двумя сотнями приглашенных, полететь вместе с ней на греческий остров и сыграть там простую свадьбу. И все же она здесь.

Несколько дней они со Стивеном то и дело возвращались к этому разговору. Он спокойно ее выслушивал и, казалось, понимал желание поехать к бабушке, но ни в какую не хотел менять роскошную церемонию в Нью-Йорке на «деревенскую» свадьбу. Решающим оказалось упоминание о вулканическом кратере. Дафна показала жениху фотографии живописных закатов на Санторини, снимки были сделаны с террасы роскошной виллы на белых скалах над морем прямо напротив кратера. В минойские времена мощное извержение уничтожило остров, оставив лишь живописную скалу, вытянувшуюся в море в форме полумесяца и привлекающую туристов со всего мира. Лишь когда она сказала, что они могли бы арендовать эту виллу после свадьбы и что ради их настоящего медового месяца кузина Попи готова взять на себя заботы об Эви, Стивен согласился перенести свадьбу в Грецию. Он получил то, к чему стремился: драгоценное время наедине с молодой женой, а у Дафны появилась возможность побывать дома. Каждый добился своего.

Несмотря на старый матрас в аскетично обставленной спальне Попи в задней части квартиры и звон тарелок из ресторана на нижнем этаже, Дафна спала в ту ночь крепче, чем во все предыдущие годы.

Она проснулась бы гораздо позже, если бы не знакомый сигнал телефона, означающий, что звонит Стивен.

– Доброе утро, любимая!

Она потерла глаза, пытаясь проснуться.

– Извини, что разбудил тебя. Ты, наверное, ужасно устала, – сказал он. На заднем плане Дафна услышала стук клавиатуры компьютера – говоря с ней, Стивен одновременно что-то печатал.

– Нет, со мной все хорошо… можно сказать… отлично. Как дела в Нью-Йорке?

– Я по уши занят. Скучаю. Терпеть не могу спать один в нашей огромной постели. Стараюсь побыстрее завершить дела, чтобы приехать и наконец-то покончить с нашей жизнью во грехе. Ты ничего не забыла? Может быть, привезти тебе что-нибудь нужное?

– Ничего. Главное – приезжай сам. Не могу дождаться, когда ты наконец будешь рядом и сможешь со всеми здесь познакомиться.

В комнату с подносом в руках вошла Попи. Дафна увидела фраппе, свежий инжир и tsoureki[7]– сладкую булку в виде косички. Ах как она любит этот хлеб! Но не позволяла его себе с тех пор, как диетолог, к которому она обратилась, потребовала исключить из рациона все продукты белого цвета. Дафна заметила, с какой легкостью Попи, удерживая тяжелый поднос на одной руке, поставила перед ней кофе. Движения ее были плавными и, казалось, не стоили никаких усилий, но это была лишь видимость. Дафна знала, сколько нужно гнуть спину в ресторане, чтобы этому научиться.

– Я позвоню тебе, как только мы доберемся до Эрикусы. Люблю тебя! – Дафна попрощалась со Стивеном и, закончив разговор, села в кровати и похлопала по матрасу, приглашая Попи присоединиться.

– Что хотел мой новый родственник? – поинтересовалась та, опуская поднос на кровать и садясь рядом.

– Проверял, все ли у меня в порядке. – Дафна с наслаждением откусила от булочки. – И советовался, кого из своих очень богатых, красивых и одиноких друзей познакомить с тобой, – со смехом добавила она, смахивая крошки с коленей.

– Ella[8], Дафна, перестань! Здесь нет ничего смешного, – возмутилась Попи с легкой обидой.

– Ну и кто из нас потерял чувство юмора? – рассмеялась Дафна. В этот момент в комнату вошла Эви, прижимая к груди подаренную тетей собачку.

– Ella, Эви. Иди к своей Thea! – Попи протянула к ней руки. – Я расскажу тебе кое-что о нашем крошечном острове, прежде чем мы поедем туда. Он всего в нескольких милях от Корфу, но совсем другой.

Дафна уже говорила Эви о красоте волшебного бабушкиного острова, и теперь ее дочери очень хотелось услышать, что расскажет ей тетя. Она выжидающе смотрела на Попи.

– Прежде всего, тебе следует опасаться черных вдов, – начала Попи торжественно.

– Терпеть не могу пауков! – Эви еще крепче сжала в ладонях игрушку.

– Пауки тут ни при чем! – опять рассмеялась – второй раз за это утро – Дафна. – Попи говорит о женщинах! Они будут обнимать тебя и целовать! – объяснила она дочке и повернулась к сестре: – Неужели ничего не изменилось?

– Нет, конечно. Эви, у тебя в кармане всегда должен быть носовой платок. Это очень важно.

– Почему, Thea Попи?

– Когда ты сойдешь с парома на Эрикусе, то увидишь в порту много-много тетенек в черной одежде. Они все до единой выходят к причалу, чтобы посмотреть на тех, кто приехал и кто уезжает, и по дороге назад обсудить все, что видели. Каждого, кто приехал, они обязательно поцелуют – в одну и в другую щеку. Вот так. – Попи наклонилась и чмокнула Эви в мягкие румяные щечки. – Но, в отличие от меня, многие из них предпочитают сочные поцелуи. – Эви скривилась, а Попи продолжала: – Поэтому тебе и нужен платок – стирать с лица слюну. Понятно?

– Фу, какая гадость! – Эви наморщила нос. – Лучше я посмотрю телевизор! – Она выскочила из комнаты, и через некоторое время до сестер донесся звук телевизора. Эви расхохоталась, услышав, что Багз Банни грызет karota[9], а не морковь.