Книга Идеальный вариант - Лариса Райт

– Как в пятницу? Почему? Это же почти неделя.

– Ну да, – легко согласилась паспортистка. – Даже лучше позвоните в пятницу уточнить, пришел документ или нет?

– Откуда пришел? Куда вы их отправляете?

– Куда надо, – голос служащей перестал быть миролюбивым. – Вы как с луны свалились. Что у нас тут, архив обо всех сведения хранить?

– Но ведь компьютеры есть, – решилась жалобно пискнуть Аня.

– Есть, – согласилась паспортистка. – Сведений нет.

На нет и суда нет. Пришлось возвращаться в следующую субботу. Снова Андрей катал коляску с видом уже более обреченным, чем в прошлый выходной. Все-таки хотелось прогуливаться в лесу или в парке, а не между сидящими на лавочке старушками и грузчиками универсама (паспортный стол почему-то располагался дверь в дверь с продуктовым магазином).

На этот раз дело не затянулось. Документ выдали практически сразу, как только девушка в очередной раз заверила подпись у секретаря и поставила еще одну печать. Свидетельство вернули без всякого штампа. Вместе с ним просто протянули мягкий листок – треть А4, в котором и значились сведения о прописке.

– Храните, не потеряйте! – сказала паспортистка.

Аня не нашлась, что ответить. Просто рассматривала бумажку и, как рыба, открывала и закрывала рот. Потом вяло проблеяла:

– Раньше штампы ставили…

– То раньше, а теперь вот так.

– Зачем? Штамп ведь удобнее.

– Кому как, – огрызнулась служащая.

Нет, Аня не была наивной. Все понимала и про освоение бюджета, и про финансовую выгоду, но чтобы так – шило на мыло. И зачем тогда говорить о вырубке леса, если столько бумаги зря расходуется? Неудобно ведь! Вместо штампа листик размером с клочок туалетной бумаги. Всем неудобно, как бы эта в окошке ни огрызалась.

– А гражданство где? – поинтересовалась Аня, повертев еще раз свидетельство и бумажку с пропиской.

– Гражданство – это не к нам.

– А куда?

– В районное УФМС.

– Куда?

Паспортистка с жалостью взглянула на девушку:

– Туда, где заграничные паспорта выдают. Там, кстати, тоже по субботам открыто.

Через час свидетельство сдали в следующую инстанцию. На немедленное получение, ясное дело, не рассчитывали. Явиться назначили дней через десять. Аня пришла через месяц. Раньше как-то не получилось: приближался Новый год. У старшей дочери намечались праздники и концерты и в школе, и в кружках. У мужа на работе, как обычно, в это время запарка. Голова пухнет от количества пока безответных вопросов: что подарить родителям, купить свекрови очередную кофточку или сковородку, каким сюрпризом удивить учителей, какие советы по подготовке праздничных обеденного и развлекательного меню раздать читательницам на страницах журналов. Еще у Танюшки болел животик, у мамы скакало давление, Андрея на три дня скрутил радикулит, из школы позвонили и пригласили на новогодний корпоратив. Аня взглянула на себя в зеркало: под глазами круги, голова немытая и некрашеная, на майке пятна от молока, из-под майки еще не опавший живот. Разумеется, отказалась.

Концерты отплясали, спину подлечили, Новый год справили, стали готовиться к лету. Тут и вспомнили, что надо сделать ребенку загранпаспорт, да еще и свидетельство о рождении забрать. Танюшка стала полноправным гражданином России. Ну, не совсем, конечно, до представления своей кандидатуры на выборах еще очень далеко, но получить ряд необходимых документов уже можно и даже нужно.

В этот раз Аня поступила более разумно – решила заранее разведать обстановку. В местный УФМС заскочила спонтанно среди дня, оказавшись поблизости. Народу было, по общепринятым в таких заведениях меркам, не так уж много: человек десять-пятнадцать.

– Кто последний на подачу? – для порядка осведомилась она.

Одна из женщин, сидящих у кабинета, строго взглянула на нее и спросила:

– А вы писались?

– Нет, – Аня сразу же сникла.

– Тогда, – женщина полистала бумаги, что лежали у нее на коленях, и вытянула исписанный лист, – восемьдесят шестой будете?

Восемьдесят шестой она быть не собиралась, так же как и пятидесятой, но шансы решила прикинуть:

– А до обеда сколько человек прошло?

– Тридцать, наверное.

Диалог прервал молодой человек, вихрем ворвавшийся из коридора:

– Граждане, мне без очереди! Я с госуслуг.

– Ага, жди, – откликнулись откуда-то сзади. – Не один такой. Нас тут с пяток счастливчиков.

– И как же? – Вновь прибывший тоже сник.

– Человек из списка, человек с портала, – строго распорядилась дама со списком.

Аня кивнула на листок и задала самый важный вопрос:

– Список на несколько дней пишется? Переклички есть?

– Да нет, скажете тоже. Не в Совке живем.

– По-моему, там же, – жаловалась вечером мужу, ведь ей предстояло поступить так, как поступила лет пятнадцать назад.

И девушка это сделала: приехала в субботу к дверям УФМС в шесть утра. И была первой и, стыдно признаться, со скрытым наслаждением наблюдала за растерянными лицами людей, что подтягивались к крыльцу за пятнадцать минут до открытия и видели перед собой толпу из пятидесяти человек.

В кабинете, куда она зашла через три часа, замерзшая, уставшая и злая на весь мир, а особенно на чиновников, что не могут обеспечить гражданам своей страны человеческие условия обретения законных прав, пришлось понервничать. Куда-то испарилась копия свидетельства о Танюшкином рождении, хотя Аня точно помнила, что делала ее. Она вообще очень ответственно относилась к походам в подобные структуры. Все всегда без сучка, без задоринки, чтобы комар носа не подточил. Уж очень не хочется возвращаться, переживать и смотреть на раздраженные, кислые мины сотрудников. А тут пришлось. Женщина, далеко не приятной наружности, исподлобья наблюдала, как посетительница в третий раз лихорадочно перебирала папку с документами в поисках вожделенного листка, но тщетно. «Сейчас пошлют», – подумала Аня, но в этот момент свидетельство воспарило в воздух и с грохотом опустилось в пасть ксерокса. Со словами: «Бумаги на вас не напасешься», – паспортистка яростно нажала на кнопку «Старт», и приятное жужжание копировальной машины известило, что пережитое унижение все же избавит ее от еще одного незапланированного трехчасового бдения под дверью «гостеприимного» учреждения.

Странное чувство, мало когда появляющееся в душе: гадкое унижение и ощущение полной никчемности и несостоятельности, смешанное с непередаваемым облегчением и восторгом от того, что прием документов свершился. Унижение, смягченное гордостью за сообразительность и организованность: встала, пришла, помучилась, но обманула-таки список, что разросся уже до семидесяти граждан, желающих выехать за пределы России и обязанных получить на то разрешение всемогущего государства. Особенно великая мощь ощущается в узких коридорах с пятью стульчиками, где предлагается разместиться всем страждущим и где не попить и, уж извините, не пописать. За последним Аня поспешила домой. Возбуждение от сделанного понемногу сошло на нет, уступив место тяжелой усталости и грустным мыслям о безнадежно испорченной субботе из-за того, что мать семейства чувствует себя не полной сил и энтузиазма молодой женщиной, а вялой селедкой, которой от жизни не надо ничего, кроме пары часов вожделенного сна.