Книга Пустые головы - Вадим Молодых

Но это – нормальный человек. Антон же по собственным ощущениям перестал быть таковым. Он, вернувшись домой, механически, как робот, умылся, позавтракал (или поужинал, по мнению своего организма? – неважно!), разделся и лёг, однако возбуждение не то что заснуть – даже глаза закрыть не давало. Он словно бы слышал жужжание мыслей в своей голове. Но их было так много, и все они были такие быстрые – как простые нервные импульсы, что уловить хотя бы одну из них, осознать её и развить до чего-то понятного сознанию не удавалось. В конце концов Антон под ощутимый пульс в висках стал думать именно об этой невозможности. Потом – о неорганизованности своего мышления, о неспособности им управлять. Затем – о способах избавления от этого дефекта. А какие способы есть? Н-ну-у… Например, шахматы… Давненько не играл с достойным соперником… А где он, этот достойный соперник? Э-эх, ладно щахматы… Сейчас бы пулю расписать!.. Неспешно… В прошлый раз этот несёт и несёт бубей!.. В итоге без двух остался… Музыка ещё какая-то дурацкая играла… Хоть и тихо, но всё равно раздражала. А что тогда играло? Этот… Как его… Ну-у… Уснул. Организм, не перегруженный пока негативным жизненным опытом, моменты и мизансцены которого ещё не наслоились друг на друга в воспоминаниях, доводящих нервы до необходимости в снотворном, взял своё.

Проснулся бодренько. Снов не помнил… Может и не было их… А если и были, то не запомнились. Напрягать же мозги в восстановлении картинок из сна не было времени – Малой был приглашён в ресторан на банкет по торжественному случаю.

Антон очень чётко улавливал в себе двойственное чувство по этому поводу. Первая грань была безусловно оптимистичной – поход в кабак, праздник, веселье. В ощущениях была даже не важна суть праздника – представлялась простая картинка: красиво выставленная выпивка-закуска, нарядные люди, в числе которых обязательно свободные женщины. Раскрепощённое знакомство, танцы… Впрочем, танцы как таковые Антон не любил и находил в самом процессе танцев по пьяни много комичного… Но! Никуда не деться – ритуал. Ничего лучше, чем потоптаться с понравившейся дамой под звуки дежурной «Ах, какой женщины!», для уплотнения знакомства ещё не придумано. Придётся, конечно, и протрястись с набитым животом в общей круговой компании под какую-нибудь крикливую «А вокруг тишину, взятую за основу…» Вспомнив и предсказав обязательность этой, украшенной философской значительностью, строчки из поп-песенки, Антон даже улыбнулся в предвкушении приятного вечера… Кстати! Антон в этом ресторане ни разу не бывал. Может там и не будет этого обычного оркестрового разгулья. Может там струнный квартет? Моцарт, типа?.. Форма одежды-то объявлена парадная! Не-ет, струнный Моцарт – это тоже чересчур, только в другую сторону – как, кроме танца, тогда оправданно пообниматься? Процесс «продувания ушей» понравившейся красавице нуждается в приличном поводе для тесной близости… Ну-у, пока не близости, конечно, – приближения… Шёпот, дыхание, запахи… Ах, хорошо, чёрт! Есть прелесть в физиологии – ничего не поделаешь. Антон улыбнулся себе в зеркало, аккуратно повязывая галстук и с удовольствием отмечая его вкусную сочетаемость с белой рубашкой и намеченным к параду костюмом. Неплохой кавалер получался!

Однако тут же живо ощутил вторую, злобную теперь, половину закравшейся в душу двойственности. Не желая себе признаваться в этом, он, тем не менее, не мог, кроме как завистью, по-другому назвать своё чувство.

Кирилл – Кира, а в студенческой юности ещё и Кирюня, и даже Киряша! – дорос до защиты кандидатской диссертации. Он теперь учёный. Малой мысленно, добавил: «Блин!» Учёный, в смысле новой категории, принадлежности к социальному слою, конечно, а не в первоначальном значении слова – этого Антон даже представить не мог…

Но он сразу жёстко отогнал от головы этот мрак, начинавший заслонять своей чернотой предвосхитительную радость грядущего веселья с возможным романтичным продолжением… А что? Очень может быть – молодость есть молодость!.. Давно с Кирой в компаниях не виделись… Круг знакомых естественным образом обновляется у обоих. Наверняка, будут на банкете какие-то новые для Антона лица женского пола… И свободного образа жизни – это неплохо бы!.. Хотя и некоторые старые женские лица вполне бы… Ха-ха! Вот так вот, бабоньки, вы благодаря игре понятий русского языка невольно стали уже «старыми» лицами! Уж не сердитесь – речи о ваших отставках «по выслуге лет» пока ещё нет… Во как! Даже в рифму: по выслуге лет – пока ещё нет… Ввернуть где-нибудь в беседе при случае, что ли? Нет! Не надо – женщины очень болезненно реагируют на возраст, даже когда ещё и возраста-то никакого нет. Это у них так принято. Культивируемый комплекс какой-то… Дуры! Не все, конечно. Есть очень даже замечательные образцы «старшего поколения»… Татьяна, например. Под полтинник бабе, а она… как там Хлестаков говаривал про жену городничего: «Очень аппетитна, очень недурна», так кажется… Хотя, у этой Татьяны обратная сторона комплекса – она свой не девичий уже возраст, как знамя, несёт. Она им козыряет, смотрите, дескать, ссыкухи, и учитесь. Определённо, есть у баб возрастной комплекс. Н-да… Мужикам в этом смысле проще.

Антон с удовольствием уловил себя на том, что о виновнике торжества не думает вовсе. Виновник – Кирилл – присутствовал в мыслях как-то отдалённо. Как повод. Фон. Подарок бы не забыть! И стихотворное поздравление – незаурядное, остроумное – чего там скромничать! Он ещё раз пробежал глазами по бумажке, убедился в себе как в неглупом человеке, должном быть интересным для других, и позвонил в такси.

Кира, как и положено, сам выходил из-за стола встречать любого входящего – зал был полностью арендован на вечеринку, несмотря на то, что в официальном приглашении (а было и такое – типографское в конверте) упоминалась компания «строго своих – особо приближённых и сближенных». Впрочем, там же было с юмором написано, что «тесноту компанейского общения» организаторы… пардон, а лучше, сорри… модераторы или аниматоры не обещают, но «предполагают возможность дальнейшей парной тесноты по желанию… Обоюдному!». Игривость как бы значилась в программе изначально, хотя повод для «тусовки» был очень даже серьёзный – первая учёная степень… Не хиханьки, вроде как, по стилю нужны, а нечто построже – с фанфарами и аплодисментами, «переходящими в овацию после слов докладчика». А тут?! Полная несерьёзность, которая, кстати, сразу начала сверлить Антонову душу куда как противнее, чем сам факт чужой защиты. Мало того! Именно неуместная шутливость словно бы была фундаментом для нехороших чувств и предчувствий Антона. Антон заставлял себя не думать об этом… По крайней мере, не зацикливаться. Он давно уже терпеть себя не мог в зависти к кому-то. Он считал, что кто-то должен бы уже завидовать ему самому. А то что не в чем – это величайшая несправедливость мироустройства! Впрочем, это пока не в чем…

Как положено, с опозданием расселись и, не обращая внимания на пустующие места – очевидно все ключевые участники уже собрались, – стали привыкать к обстановке и дисциплинирующему поначалу своему торжественному виду.

Первый тост провозгласил научный руководитель Кирилла. Надо отдать должное ему, он говорил недолго и нескучно, всего лишь раз упомянув сложное название диссертации, прозвучавшее для большинства собравшихся, как гладкий набор заумных звуков. Причём сам профессор для точности произнесения глянул в припасённую бумажку, чем заставил некоторых гостей переглянуться. Антон даже улыбнулся, слегка наклонив голову и пряча лицо. Ему нравилось-таки убеждаться в оправданности своих отгоняемых чувств, но демонстрировать их воспитание не позволяло. Подняв взгляд на профессора, он, понимая опять же своё предубеждение, тем не менее, отметил для себя, что тот больше похож не на учёного, а на коробейника.