Книга Парадокс Prada - Джулия Кеннер

Он вынудил меня умолять о пощаде, о том, чтобы прекратилась боль. А унизив меня до самого последнего предела, он просто исчез.

Я дала его описание, согласилась пройти медицинские тесты, с помощью которых в полиции рассчитывали определить его ДНК, и все такое. Но до сих пор его так и не удалось обнаружить. Словно он спрятался в пещере.

Я заставила себя забыть множество отвратительных подробностей, но унижение и страх остались. Я и сейчас иногда просыпаюсь в холодном поту, уверенная, что он снова забрался в мой дом.

Имя тоже осталось, и даже теперь во сне я слышу, как он зовет меня, шепчет свое имя, требует, чтобы я к нему пришла. «Янус. Ты принадлежишь Янусу».

К горлу подкатывает тошнота, но я проглатываю мерзкий комок. Я это пережила. Нужно только постоянно напоминать себе, что тот кошмар остался в прошлом.

Да, Янус превратил меня в жертву, но в этой роли, которую я играю, я — победительница.

Впрочем, я не собираюсь обсуждать свои мысли с Мак. Я пожимаю плечами и говорю:

— Это хорошая роль.

— Отличная роль, — соглашается она, — но…

— Отличная роль, — повторяю я, на сей раз тверже.

Мак пристально смотрит на меня, затем кивает и направляется к холодильнику. Я вздыхаю, потому что она права. Моя роль вывела меня сегодня из равновесия. Мне потребовалось целых два часа, чтобы прийти в себя после утренней съемки эпизода на улице, чтобы вспомнить, что это я, а не Мел. Никаких плохих парней. Никакого убийцы. Никаких трупов.

На секунду я задумываюсь о том, не спятила ли я, и тут же отбрасываю эти мысли. Роль потрясающая, моя карьера отчаянно нуждается именно в такой, и я счастлива, что Тобайас предложил ее мне.

Мы с Тобайасом сделали вместе два фильма: один — когда мне было десять лет, а другой — недавно. За первый меня номинировали на «Оскар». Второй, снятый три года назад, прошел почти незаметно. Но Тобайас классный парень. Он в меня верит, и он помог мне выбраться из моего персонального ада. Более того, он сражался за меня с руководством студии.

До этого проекта я упорно занималась реанимацией своей карьеры. Мой агент и менеджер мне помогали, и я читала все сценарии, попадавшие мне в руки.

Результат — ноль.

Не знаю, то ли в Голливуде нет хороших сценариев, то ли мне их не предлагали, но примерно год назад я оказалась на грани отчаяния. Передо мной встал выбор: кардинально поменять тактику, уволить менеджера или переспать с режиссером из первого десятка. (Насчет последнего пункта я шучу. Отчасти. В конце концов, я прошла курс реабилитации ради медицинских показателей, а не ради секса.) И тут появилась эта роль, роль всей моей жизни. Без преувеличений, ответ на мои молитвы. Дело не только в том, что сценарий превосходен (если не считать нескольких дурацких диалогов), но и в том, что сюжет основан на реальных фактах. И не просто фактах. Нет, этот сюжет основан на совершенно потрясающих, невероятных фактах.

«Играй. Выживай. Побеждай». Припоминаете?

Это очень популярная онлайновая игра для нескольких игроков. Действие происходит в компьютерной версии Нью-Йорка, по которому бегают три игрока, пытаясь остаться в живых и выиграть. В каждой игре есть Жертва, Убийца и Защитник, но одновременно может проходить сразу несколько партий, благодаря чему игра и стала так популярна среди пользователей среднего уровня. По крайней мере, так говорится в материалах, которые мне выдали вместе со сценарием. Игроки действуют в соответствии с предписаниями своей роли. Убийца пытается прикончить Жертву. А Защитник изо всех сил старается помочь ей остаться в живых. Если Жертве удается добраться до самого конца, наградой ей становятся реальные деньги. Очень крупная сумма. Как только игра появилась, она сразу же стала настоящим хитом, и миллионы людей по всему миру подсели на нее.

ИВП сама по себе была всем известна. А вот история, лежащая в основе нашего фильма, — нет. Напротив, она была тайной, причем совершенно жуткой. Потому что кто-то начал эту игру в реальной жизни. И Мелани Прескотт — аспирантка, обожающая математику, шифры и все, что имеет отношение к Живанши, — неожиданно обнаружила, что на нее охотится убийца, который твердо решил ее прикончить. Но она так же твердо решила остаться в живых. И единственным, на кого она могла рассчитывать, был Мэтью Страйкер, очень привлекательный и очень компетентный бывший морской пехотинец.

Правдивая история. Безумный убийца. И компьютерная игра, вошедшая в реальную жизнь. Как раз то, что нужно, чтобы фильм имел сокрушительный успех.

Иными словами, роль в фильме должна вознести меня на заоблачные вершины славы, и я поняла это с самого начала.

Впрочем, дело не только в карьере. Я получила возможность взглянуть на собственных демонов, находясь в безопасности целлулоидного шара. И ей-богу, я лучше, чем кто-либо другой, способна оценить ужас, в котором находилась Мелани.

Однако я совсем не хочу обсуждать это с Макензи.

К счастью для меня, она теряет интерес к разговору. Решив, что с моими «вибрациями» все не так уж плохо, она переключает внимание с холодильника на мои запасы печенья и, опустившись на четвереньки, роется в коробке, которую я держу под маленьким диванчиком в трейлере.

— Напрасно я тебе про нее рассказала, — говорю я.

Макензи издает неприличный звук и продолжает копаться в коробке. Я вздыхаю и прошу ее бросить мне упаковку «Фиг ньютонс»[3].

— Вот видишь? Теперь понимаешь, почему ты мне про нее сказала? Чем больше народу знает о том, что ты прячешь под диваном, тем меньше у тебя остается мучений с выбором.

— Ты хочешь сказать, что я не в состоянии себя контролировать?

— Милая, я совершенно точно знаю, что ты не в состоянии себя контролировать. Это знают все, кто читает «Энтертейнмент уикли».

Я очень вежливо посылаю ее подальше, но при этом улыбаюсь. Макензи всегда так невозмутима, когда ее посылают, что я не боюсь ее обидеть.

— Так ты пришла потому, что почувствовала вибрации, или потому, что захотела печенья?

— Ни то и ни другое, — отвечает она, показывая мне пакетик. — Это «Жевательные медведи».

— Правда? Может, все-таки скажешь, что случилось?

То, что она пришла просто так, относится к области невозможного. Мы прекрасно ладим, но по какой-то причине так и не перешли черту, отделяющую нас от настоящей дружбы. Я искренне жалею об этом и не раз делала попытки сблизиться, но Макензи всегда держится на расстоянии. Тобайас говорит, что это профессиональная этика. Макензи принадлежит скорее к съемочной группе, чем к актерскому составу, а я — звезда. По-моему, это чушь собачья… но с другой стороны, боюсь, что он прав.

У Макензи явно смущенный вид, и я снова спрашиваю:

— Мак?