Книга Имперский гамбит - Сергей Мусаниф

– Досадное упущение с твоей стороны. Впрочем, его довольно легко исправить. Я же все еще здесь.

– Тебе говорили о том, какая ты скотина?

– Так часто, что я даже все случаи упомнить не могу.

– А что насчет моего первого вопроса?

– Относительно того, понимаю ли я, куда это все идет? – уточнил Клозе. – Брось, Сэм. Это понимает любой здравомыслящий человек.

– Но не наше командование.

– Я же сказал «здравомыслящий», – сказал Клозе. – В командовании сидят одни идиоты.

– Совсем недавно…

– Не надо мне говорить о том, что было совсем недавно, – отрезал Клозе. Клементе наверняка хотел ему напомнить, что не так давно в командовании сидел сам Клозе. – Те времена уже не вернуть.

– А хотелось бы?

– Хотелось, но совсем не потому, о чем ты думаешь.

– А почему?

– Потому что… – Клозе на мгновение стал серьезен. – Потому что с тем, прежним императором мы могли победить. А нынешний нас всех подведет под монастырь.

– Ты считаешь, что эту войну в принципе можно было выиграть? – удивился Клементс. – Несмотря на офигительное численное превосходство этих тварей?

– Брось, ты не хуже меня знаешь, что численное превосходство является хоть и существенным, но не определяющим фактором, – сказал Клозе. – И если честно, я приперся к тебе совсем не для того, чтобы говорить о политике.

Клементе уловил намек и наполнил бокалы.

– Сейчас все только о политике и говорят, – заметил он. – Политика и война стали более обсуждаемыми темами, чем спорт и секс.

– Ну и глупо. – Клозе выпил, не дожидаясь своего компаньона. – Спорт и тем более секс куда полезней для здоровья, чем политика и война.

– Я и не прочь сменить тему, – заявил Клементс. – Насколько я слышал, завтра должен прибыть курьерский корабль.

– Новые приказы? – заинтересовался Клозе.

– Вряд ли, – сказал Клементс. – Скорее очередная порция пропагандистских листовок.

– Разве у нас кончилась туалетная бумага? – Несмотря на то что санузлы дредноута были оборудованы по последнему слову техники, существовала группа пилотов, которые подтирались исключительно пропагандистскими листовками, всевозможными памятками и личными извещениями. Чисто из принципа. Клозе не входил в эту группу исключительно по гигиеническим соображениям, но саму идею в глубине души поддерживал. Даже не слишком глубоко.

– По крайней мере это означает, что про нас не забыли, – вздохнул Клементс.

– Про нас не забудут, – пообещал Клозе. – Ровно до тех пор, пока «эскадрилья прокаженных» не сменит своего названия.

– Могу я задать личный вопрос?

– Попробуй.

– Каково тебе после всего, что было, снова оказаться в шкуре простого капитана?

– Не простого капитана, а капитана ВКС Империи, – сказал Клозе. – Это ты у нас просто майор. Хотя, признаюсь тебе честно, вертикаль командования нравилась мне куда больше в те времена, когда я находился ближе к ее вершине.

– Ближе к вершине! – фыркнул Клементс. – Твоя внезапная скромность может компенсироваться только твоей обычной наглостью.

– Я не стоял на самой вершине, – напомнил Клозе. – Главнокомандующий у нас, между прочим, император.

– Но я слышал о нагоняе, который ты устроил генштабу вообще и адмиралу Крузу в частности.

– О котором именно? – невинно поинтересовался Клозе.

– После Великого Китая.

– А, так ты о том нагоняе. Не хочу тебя разочаровывать, но это был совсем не нагоняй. Обычная взбучка, и они ее заслужили.

– Не спорю.

– Хорошо, что Круза до сих пор не отстранили от командования, – сказал Клозе. – Толковый мужик.

– Судя по тому, что происходит на фронтах, этого не скажешь.

– Думаю, у него просто связаны руки. Наверняка при штабе висит теперь пара епископов. Но без Круза все было бы еще хуже.

– Мы сдали три звездные системы! Три!

– Мне кажется, что мы опять говорим о политике и войне, – вздохнул Клозе. – И тем и другим я сыт по горло.

На данный момент Клозе участвовал в войне с таргами дольше любого другого военного.

Он был одним из двух пилотов, которые во время разведывательного полета наткнулись на первую волну вторжения и дали таргам первый бой. Клозе принимал участие в битве на встречных курсах, которая уже стала легендарной. Хотя таковой она стала большей частью потому, что это была единственная крупная и убедительная победа имперских сил над силами вторжения.

Громкая победа, за которой последовала цепь куда более громких поражений.

Сноуболл. Сахара. Великий Китай.

Несколько миллиардов жизней.

И это было только начало.

Клозе вовсе не жаждал увидеть конец, потому что слишком хорошо его себе представлял. Правда, шансы на то, что его ухлопают гораздо раньше, были достаточно высоки. Если его не угробят тарги, то достанет очередной кардинальский выкормыш.

– Политика и война… И то и другое у тебя когда-то хорошо получалось, – заметил Клементс.

– Чушь собачья, – сказал Клозе. – Я солдат и никогда не был политиком. Не спрашивая моего мнения на сей счет, пропагандисты слепили из меня символ несокрушимости ВКС, потерять который в очередном бою было бы чертовски неудобно. Тогда мне подыскали непыльную работенку на Земле. И я просто делал все что мог. – Но этого оказалось недостаточно, добавил он про себя.

– Не думаю, что должность личного советника императора по вопросам национальной безопасности – такая уж синекура. Даже если император – твой друг.

Клозе поморщился, словно у него болели зубы. У них с Юлием были достаточно сложные отношения, и никто из них вслух так ни разу и не произнес слова «дружба». Несмотря на то, что они были готовы умереть друг за друга. И это были не просто красивые слова – Клозе один раз действительно умер.

– Я не хотел бы это сейчас обсуждать, – сказал Клозе. – Ни с тобой, ни с кем-то другим.

– Как хочешь, – сказал Клементс. – Но ты не думаешь, что все это, – он покрутил пальцем, имея в виду отнюдь не свой рабочий кабинет, а данный сектор космоса в целом, – могло быть совсем не так, если бы ты до сих пор был там, на Земле?

– Не люблю рассуждать на тему «что было бы, если бы», – сказал Клозе. – Сейчас на Земле ко мне относятся примерно как к раздавленному таракану.

Не совсем раздавленному, если верить лейтенанту Мейеру. Скорее уж как к недодавленному. Напрашивающемуся на последний удар шлепанцем.

– Я догадываюсь, – сказал Клементс. – Иначе бы не имел счастья лицезреть тебя здесь.