Книга Гипноз. Скрытые глубины. История открытия и применения - Робин Уотерфилд

Феноменологическая модель, которую я использую в книге, заключается в следующем. Гипнотизм или гипноз — это намеренное введение одним человеком другого человека или группы людей в состояние транса или содействие этому. Состояние транса, коротко, — это когда у человека снижается обычная для него способность ориентировки в реальности, то есть начинают стираться границы между внешним миром и внутренним миром мыслей, чувств, воспоминаний и представлений. Наступающее измененное состояние (или состояния) характеризуется пассивностью, отсутствием инициативы, снижением уровня критического мышления с вытекающей отсюда сниженной восприимчивостью ко всяким нелепым ситуациям («логика транса»). Индивид становится чувствителен к внушению и способен войти в требуемый образ; он отпускает собственное воображение на доселе немыслимую свободу, проигрывает фантазии и заново, очень ярко переживает давно минувшие события; он может осуществлять ранее не характерные для него умственные или физические достижения, изменять объем памяти и отношение к действительности и, в целом, стремится вести себя наиболее подходящим (по его мнению) образом для той роли, которую его просят исполнить.

Все эти феномены гипноза можно рассортировать по трем направлениям — восприятия, диссоциации[8]и внушаемости. Человек под гипнозом стремится полностью включиться в то, что он воспринимает, воображает или выдумывает, при этом он отстраняется от процесса обдумывания, оценки поступков и сравнения их с предшествующим опытом, что имело бы место в нормальном состоянии (так, например, поднятие руки может показаться непроизвольным, как будто она управляется кем-то другим). У индивида наблюдается рост уровня восприимчивости к знаковым требованиям окружения, вследствие чего человек подчиняется всем инструкциям гипнотизера. Здесь необходимо отметить, что субъект вовсе не отдает свою волю в распоряжение гипнотизера, а только приостанавливает на время критическое осмысление происходящего. Под гипнозом человек способен говорить и действовать, а, значит, он не просто спит или находится в бессознательном состоянии. Важно добавить, что участие индивида или индивидов в процессе может происходить только с их согласия (но это не равноценно фразе «индивид должен хотеть», ведь акта осознанного хотения может и не быть): нельзя загипнотизировать того, кто категорически не согласен быть загипнотизированным.

Предлагаемая мною модель одновременно достаточно широка и чересчур узка. Так, например, под нее подпадают проклятия, поскольку при этом происходит прямое намеренное воздействие на индивида. Но она исключает такие феномены, как колдовство, где околдованный человек не осознает, что подвергся преднамеренному воздействию. Как правило, исключительно в «примитивных» сообществах все неудачи относят на счет врагов, которые обязательно обладают способностью накладывать заклятья. В любом случае, если колдовство и имеет место, то оно никак не связано с гипнозом — жертва не предупреждается о времени наложения заклятья и отсутствует прямой контакт между колдуном и объектом колдовства. Эта модель также исключает трансовые состояния, возникающие при просмотре телевизионных программ или при езде на автомобиле («гипноз автомобилистов»). Думаю, что любой водитель когда-либо при размышлении о проделанном пути внезапно осознавал: «Я точно знаю, что проезжал через Ньюкасл, но ничего не помню о транспортных потоках, светофорах, окружных дорогах и т. д. Как же я это проделал?» Лично я не уверен, что по поводу приведенного примера вообще можно говорить о «впадении в транс», в противном случае слишком легко свести к таковому практически любое состояние нашего сознания. Означает ли моя сосредоточенность на написании этой книги то, что я в трансе? Говорить так значило бы злоупотреблять данным термином; в любом случае здесь нет гипноза, хотя бы по той причине, что нет гипнотизера (оператора).

Самогипноз получил свое название на совершенно законных основаниях: здесь один и тот же человек совершенно добровольно совмещает функции оператора и объекта воздействия. Именно двойственность выполняемой работы отличает самогипноз от грез наяву или состояния расслабленности. Таким образом, важно подчеркнуть, что отнюдь не все трансовые состояния тождественны состоянию пребывания под гипнозом. К сожалению, исторический подход к изложению фактов в данной книге не позволил мне подробно заняться вопросами самогипноза. С другой стороны, разве могу я или кто-то другой установить, применял ли к себе какой-нибудь древний египтянин гипноз или нет? Субъективный аспект самогипноза также выводит его за пределы моей книги.

Кроме того, обращаю ваше внимание на то, что в книге ничего не будет сказано о гипнозе животных. Многие люди уверены в том, что можно погрузить в гипнотическое состояние различных животных с помощью разнообразных методик, включающих в себя повторяющиеся стимулы (поглаживание, раскачивание туда-сюда), надавливание на определенные участки тела (чаще всего на брюшную область) или даже опрокидывание бедного создания вниз головой. Описано также несколько впечатляющих примеров, свидетельствующих об использовании самими животными чего-то подобного гипнозу. Так, Гордон Грайс в своей книге «Красные песочные часы: жизнь хищников» очень живописно рассказывает, как вполне определенные осы, называемые истребителями тарантулов, гипнотизируют свою жертву, тарантула, который в противном случае быстро бы с ними разделался. Однако у нас нет способа проверить, действительно ли паук был загипнотизирован. Достаточно ли у него разума для того, чтобы быть загипнотизированным в том смысле, который приложим и к человеку? Располагает ли хоть один вид животных такими силами, при выключении или, наоборот, концентрации которых повышается внушаемость? Я в этом сомневаюсь. Приписывать животным человеческие характеристики, основываясь исключительно на сходстве поведенческих реакций, — весьма распространенное заблуждение. Мы поступаем так даже с растениями. Когда вы касаетесь листьев мимозы (Mimosa pudica[9]), они сворачиваются, как бы стесняясь, но надо быть чересчур смелым для того, чтобы поверить, будто растение и впрямь стесняется. В животном царстве довольно часто встречается реакция, похожая на гипнотическое состояние: например, существо вдруг застывает на месте, притворяясь мертвым, чтобы обмануть врага. Мне кажется, базируясь только на сходстве внешнего проявления, нельзя постулировать существования у животных изощренной психологии, дающего нам право полагать, что их можно загипнотизировать. Тех, кто не согласен со мной и хочет узнать больше о гипнозе животных, отсылаю к книге Ференца Фельгюэзи «Гипноз животных и человека», где автор заявляет о том, что способен загипнотизировать представителя практически любого вида высших существ на нашей планете.

По ходу книги я коснусь некоторых феноменов, связанных с гипнозом, и методов погружения в транс, но основное внимание будет сосредоточено на том, что имеет отношение к сформулированной модели. Следует обратить внимание на одно из следствий такого подхода, оно играет важную роль в истории гипноза: гипнотизер описывается мной как оператор, а второй участник процесса — как объект. Другими словами, гипнотизер активен, а объект пассивен. И это не удивительно, ведь мы берем на себя пассивную роль, посещая врача или попадая в больницу. «Они же специалисты, — думаем мы. — Они нам скажут, что делать». Таким образом, когда мы говорим о воздействии воли гипнотизера на гипнотизируемого и о согласии последнего открыть собственный разум для внушения, мы имеем в виду именно такую пассивность. Согласитесь, степень воздействия оператора не так уж и велика, — по крайней мере, представление о гипнотизере как о дьявольском манипуляторе отвергается напрочь, но волевое неравенство между объектом и оператором действительно существует. Загипнотизированный индивид может выйти из транса в любой момент по своему желанию, но пока он под гипнозом, его разум «приоткрыт» для внушений (только в пределах нравственных и социальных принципов данного индивида). Именно это пассивное состояние внушаемости я и имею в виду, говоря о волевом неравенстве; объект реже, чем обычно, прибегает к свободе выбора, оставляя право принятия решения преимущественно за оператором.