Книга Чистилище. Турист - Михаил Кликин

С улицы доносились совершенно дикие звуки. Перед входом словно стая зверей собралась. Тяжелая дверь вздрагивала от сильных ударов, отрывисто лязгал прыгающий стальной запор. Когда шум стих, Степан поднялся, вернулся в зал и сел за пост.

Стянув противогаз, он забросил его на сейф, где хранилась документация. Надел наушники, чтобы отгородиться от посторонних пугающих звуков, тронул ручку настройки старенького «Катрана» и услыхал писк «морзянки».

Ключом работал явно не большой специалист – давал знаков сорок в минуту, а то и меньше. Степан уловил знакомые напевы, потянулся за тетрадью и карандашом, принялся записывать буквы, – только чтобы как-то отвлечься, прийти в себя.

Передача велась не в радиолюбительском диапазоне, работал, возможно, кто-то из военных. Можно было попробовать взять пеленг, но какой смысл? И так понятно, что это не наши – язык английский, с большим количеством ошибок. Судя по качеству приема – Китай или Монголия. Скорее, Китай. Монголов в эфире практически не бывает.

«Вода влияет на скорость распространения инфекции…» – переводил капитан Рыбников, успевая при этом вести запись передачи.

«Сухой воздух защищает…»

Вряд ли ему удалось бы понять настоящего англичанина или американца, вышедшего в эфир, но перевести китайца, вещающего на примитивном варианте английского языка, оказалось совсем не трудно.

«Болезнь убивает за минуту. Но не все умирают. Некоторые продолжают жить…»

Степан Рыбников включил магнитофон, чтобы записать передачу. Если он что-то пропустит сейчас, то сможет расшифровать позже.

«Надо бояться измененных. Они не люди… Чтобы убить, стреляй в голову или сердце…»

Степан пожалел, что в отделе радиоразведки нет передающей радиостанции. Они занимались только прослушкой. А было бы неплохо связаться с этим китайцем.

«Вся вода заражена. Влажный воздух заражен. Люди на улице заражены…»

Степан подумал о родных: где они сейчас? Как там старший Иван, жив ли? Что с его семьей? Может, и Колька в данный момент с ними – за многие сотни километров отсюда?

«Не выходите на улицу…» – пищала «морзянка».

Возможно, это был последний эфир во всем мире.

Возможно, человечество доживало последние минуты.

Капитан Рыбников проверил, на месте ли мобильный телефон, не разбился ли он во время короткой схватки в тамбуре, а потом быстро просканировал весь КВ-диапазон. Удивительно, но тишины не наблюдалось. На любительских частотах вообще было не протолкнуться – работали и ключом, и голосом, слышно было пакетную связь и телетайп.

Кто-то вещал про некое подземное убежище, кто-то звал на помощь, кто-то призывал уходить из города, а кто-то, напротив, убеждал оставаться на месте.

Степан выхватывал информацию, записывал частоты в журнал, чтобы потом к ним вернуться.

Весь мир сейчас был перед капитаном Рыбниковым. И страшная картина представлялась ему.

Один из голосов привлек внимание Степана. Сигнал был сильный. Некто, назвавшийся мичманом Славой с Северного флота, спокойно и ровно, заметно окая, повторял один и тот же текст, сообщая о своем местонахождении близ острова Моржовец в Белом море, обещая оставаться на связи…

Степан вдруг вспомнил семейную встречу на день рождения двоюродного деда Рыбниковых – контр-адмирала Никонова. Юбиляру тогда исполнилось восемьдесят, и он так же сильно окал. Жил старик в Архангельске, но собрать гостей решил на природе далеко за городом. Используя старые связи, он отвез компанию куда-то на побережье Белого моря, в чью-то пустующую усадьбу, где они и провели три дня. Уж как радовался Колька! Да и Ивану с Машей все там понравилось. Она была беременна первым ребенком, много гуляла и наслаждалась чистым воздухом…

Живы ли они сейчас?

Степан снял наушники и выбрался из ОЗК. С мобильным телефоном в руке он прошел в кабинет начальника, где одну из стен занимала карта России. Встав перед ней, капитан Рыбников долго о чем-то думал, водил пальцем по ниточкам дорог и прожилкам рек, хмурился. Потом он тяжело вздохнул, сел в кресло, положил перед собой мобильник и ткнул пальцем в список номеров…

5

Пламя распространялось стремительно: автомобили вспыхивали один за одним – Иван и не думал, что железные машины способны так гореть. Оглушительно рвались шины, брызгая огнем. Пузырился лак. Трескались стекла. В бушующем пожаре ворочались охваченные пламенем фигуры – то ли люди, то ли мутанты. Один человек выбежал к «УАЗу», ударился о зеркало, заскреб черными руками в боковое стекло. Лица у него не было – только осыпающаяся струпьями маска с молочными пузырями глаз.

Дети уже поняли, что вокруг происходит нечто страшное. Даже пятилетний Костя был напуган. Они по-прежнему сидели на обитом ковролином полу, но уже не играли. Мама накрыла детей большим покрывалом, прижала их к себе – они словно в палатке оказались. Папа вернулся за руль. Дед молчал, только скрипел искусственными зубами да шумно ворочался.

Несколько минут тому назад они все же попытались выехать из пробки. «УАЗ» распихал «кенгурятником» несколько машин, вклинился в образовавшуюся брешь и застрял уже намертво. Спастись можно было, только бросив машину. Но на улице их подстерегала инфекция. Иван видел, во что превращает людей болезнь. Он не хотел такой судьбы ни себе, ни своей семье – уж лучше сгореть в пламени взрыва.

Иван держал на коленях канистру с бензином, пытаясь придумать, как избавить детей от мучений.

В салоне было жарко, как в сауне. Бытовой кондиционер, установленный в одном из окон, работал на полную мощность, но проку от него было немного. Пожару оставалось преодолеть метров двадцать – и тогда отделанный деревом, пластиком и ковролином салон превратится в бушующий ад.

Звонок застал Ивана врасплох. Он схватил смартфон, надеясь на чудо: неужели брат Коля, получив СМС, по какой-то прихоти судьбы оказался рядом? Но звонил средний брат – Степан. Уж он-то точно никаким образом не мог быть поблизости.

– Привет, братан, – сказал Иван, поднеся смартфон к уху. – Говори быстро. Телефон садится…

Он не стал рассказывать о других – более серьезных – проблемах, понимая, что Степан вряд ли сможет ему помочь. Но даже внимательно слушая далекий голос брата, Иван не переставал думать о том, как спастись или хотя бы умереть без мучений.

Разговор продолжался три минуты – Иван почти полностью записал его в память телефона. За все это время он не проронил ни слова, а когда смартфон выключился, Иван повернулся назад и сказал семье:

– Я скоро вернусь.

Огонь бесновался в пятнадцати метрах от кабины «буханки». Как ни странно, но сейчас Иван был этому рад – у него появился план.

Он открыл дверь и спрыгнул на горячий асфальт. Жар был такой, что волосы трещали. На это и был основной расчет Ивана – брат только что сообщил ему, что сухой воздух не позволяет инфекции распространяться.