Книга Лезгинка по-русски - Сергей Самаров

– Я хочу только добавить, – снова встал полковник Лоренц, – что на днях выступал наш президент. Могу привести вам его слова.

Он достал из кармана бумажку с принтерной распечаткой и прочитал:

– «Я хочу, чтобы вы поняли: я готов без колебаний использовать силу для защиты американского народа и наших важнейших интересов, но в то же время обещаю: я не буду рисковать вашими жизнями, если только это не является необходимым для интересов Америки…» Так сказал президент. Он в курсе нашей миссии и одобряет ее, хотя, думаю, не готов озвучить свое мнение. Тем не менее я хочу, чтобы и вы поняли: мы выполняем здесь как раз то, что «является необходимым для интересов Америки»…

* * *

Все остальные вопросы обсуждались в рабочем порядке: система охраны и дисциплинарные требования как к военнослужащим, так и к научным работникам лаборатории; взаимоотношения с местными жителями из чеченских сел; система отдыха; почтовые отправления и телефонные переговоры с домом – и прочие жизненные мелочи, вроде бы проходные, но способные в случае отступления в сторону от правил нарушить всю деятельность лаборатории. Здесь уже, каждый в своей области, давали указания заместители Лоренца, а сам полковник уже обдумывал свой следующий разговор.

Он состоялся сразу после завершения совещания в комнате, где, рассевшись на трех диванах, грузинский и американский разведчики и необыкновенно толстый человек, которого они привезли с собой, дожидались полковника Лоренца. В этот раз к беседе присоединился еще и подполковник Мелашвили, который после проработки вопроса как раз и предложил кандидатуру толстого человека.

При близком рассмотрении гость показался Лоренцу не просто очень толстым, а безобразно заплывшим жиром и даже больным, хотя Элизабар Мелашвили уверял, что у того со здоровьем все в порядке, несмотря на двадцать с лишним лет, проведенных за тюремными решетками. Тем не менее он вызывал к себе неприятное, брезгливое отношение, перебороть которое полковник Лоренц не мог, и потому даже руку гостю пожать не пожелал. Точно такое же брезгливое чувство Лоренц, всегда собранный и сухощавый, часто испытывал и дома, в Штатах, где просто толстых и безобразно толстых людей намного больше, чем в любой другой стране мира. Но там были американцы, соотечественники, и им это как-то легче прощалось. Здесь – совсем другое дело. Каждый американец, считал Лоренц, просто обязан чувствовать себя здесь учителем и человеком высшего порядка, более развитым, которому многое разрешается себе позволить. Например, не следить за своей фигурой. У американцев в Грузии должно быть такое право, как существует оно в любой африканской стране. И убедить полковника в обратном было просто невозможно – это значило бы нанести удар по его патриотизму…

Еще раньше, когда операция только планировалась, как говорится, в крупном масштабе, то есть без проработки отдельных деталей, способных простое дело превратить в сложно-изощренное, Лоренц долго не мог полностью понять, что же такое «вор в законе», несмотря на все пространные объяснения подполковника грузинской разведки. «Вор» в его понятии и в полном соответствии со всеми возможными словарями был просто вором, а «закон» – это было то, что ему противостоит. И как можно было совместить эти два понятия – этого западный менталитет допустить не мог ни с каких филологических или нравственных позиций. И пришлось даже запрашивать лингвистов ЦРУ, которые тоже долго мучились с этим странным понятием и в конце концов перевели его как мафиозный «крестный отец». По крайней мере, это американцу было более близко.

Гостя звали Акаки Эфтимешвили. В криминальном мире он был более известен как Цепной. Сначала Лоренц не мог понять и странное слово «Цепной», поскольку, хоть и научился слегка обращаться с грузинской лексикой, но постичь еще и русскую был не в состоянии и разобрался только после аналогии, приведенной подполковником Мелашвили: «цепной пес» – чрезвычайно свирепая собака, которая сидит на цепи, без которой крайне опасна. Такое прозвище обещало многое. Однако сам Акаки вовсе не был обладателем свирепого вида и не имел даже свирепого взгляда. Напротив, он смотрел почти добродушно, хотя и чуть-чуть свысока, покровительственно, словно не ему делают услугу, предлагая неплохо заработать, а обратились к нему за помощью, и он со своей высоты снизошел до того, чтобы согласиться. Впрочем, это было обманчивым впечатлением, как говорило досье на «вора в законе», которое предоставил американским коллегам подполковник грузинской разведки. Цепной был в действительности жестким и цепким человеком с большими связями в российских правоохранительных структурах, во всех грузинских правительствах последних лет – а таких правительств сменилось немало. С ним всерьез считались по обе стороны границы, а на исторической родине, хотя проживал Эфтимешвили в Москве, к его мнению прислушивались при решении многих вопросов.

Войдя в комнату, полковник Лоренц сразу сориентировался и умышленно выбрал себе тот диван, что находился через стол от «вора в законе». Так можно было не находиться с этим человеком рядом, следовательно, без демонстративности избежать рукопожатия и не задыхаться от запаха пота, который свойственен всем толстым людям. Одновременно с соблюдением физической дистанции соблюдалась и дистанция субординационная, поскольку американский полковник никак не мог позволить какому-то уголовнику считать себя равным ему человеком. А тот, похоже, желал считать себя именно таким. Когда два офицера, американский и грузинский, встали, приветствуя вошедшего Лоренца, Эфтимешвили остался сидеть, развалившись в вольготной позе и почти расплывшись по своему дивану, и только приветственно поднял руку, якобы здороваясь. Это было пренебрежением должностью, которую занимал здесь полковник; тем не менее ради дела приходилось терпеть, хотя сначала было желание поставить этого зарвавшегося типа на соответствующее ему место.

– Докладывайте, – сказал Лоренц подполковнику Мелашвили.

– Уважаемый Акаки Владимирович специально прибыл сюда, чтобы удостовериться, что имеет дело с серьезной организацией, а не с какими-то разовыми поставщиками, из-за которых не стоит ввязываться в дело и создавать сложную сеть доставки «товара» в Москву и другие города. А он такую сеть в состоянии создать, как сам уверяет, в течение месяца. Причем она будет иметь свои филиалы вплоть до крупных сибирских городов. Если нужно добраться до Дальнего Востока, он может и этим заняться, но там существуют сильные конкуренты в лице китайцев, и внедрение на рынок потребует дополнительных затрат денег и времени.

Второй офицер грузинской разведки, фамилию которого Лоренц не запомнил, вполголоса переводил то, что Мелашвили говорил по-английски. «Вор в законе» полусонно слушал и согласно кивал. Впечатление было такое, что он соглашался на сотрудничество из милости.

– Мы посмотрим, как у него получится на начальном этапе, – сказал Лоренц. – И тогда решим, стоит ли нам работать вместе.

Полковник надеялся, что такие слова слегка поставят «вора» на место, но или его это совершенно не проняло, или в переводе фраза была существенно смягчена; в любом случае полусонное выражение с лица Эфтимешвили не сошло, и он продолжал так же согласно кивать, как и раньше. Плохо, что приходится пользоваться услугами грузинских переводчиков. Это следует учесть и запросить для нужд лаборатории переводчика из Америки.