Книга Авантюрист - Габриэль Мариус

— Барбара, ради всего святого, — охает он, выхватывает из ее пальцев упаковки и просматривает названия. — Сколько вы их приняли?

— О Боже, Эван. Что мне делать?

Он пытается вспомнить, когда был выписан рецепт, чтобы таким образом вычислить, сколько штук этих разноцветных леденцов было поглощено и за какой срок, но очень скоро понимает, что это бесполезно.

— Прошу вас, Барбара, успокойтесь, хотя бы на мгновение. Сколько таблеток вы приняли? Вот этих?

— Шесть или семь. Не знаю.

— А этих?

— Не знаю. — Она всаживает розово-алые ногти в великолепные белокурые волосы. Барбара привлекательная женщина, хотя излишества и всякого рода волнения, конечно, влияют, отчего ее лицо становится отечным. Она полногрудая, у нее вообще сочная фигура и поведение соответствующее, то есть кокетливое, так что с тех пор, как они с Майклом фактически разошлись, недостатка в мужчинах у нее не было. Но тем не менее ни один из них, казалось, не был способен заполнить образовавшуюся внутри нее пустоту. Впрочем, даже Майкл не смог этого сделать. Их брак, начавшийся так чудесно пятнадцать лет назад, закончил свое существование почти так же, как этот садовый сарай сегодня, то есть взорвался и сгорел дотла. — Она хочет убить нас. Она хочет нас сжечь.

— Кто, Тереза? Не глупите.

— Это так. Я никогда не считала, что инцидент на кухне — случайность. Теперь я это знаю наверняка.

— Она еще ребенок, — произносит он мягко. Затем пробует ее пульс, проверяет зрачки. — Барбара, пожалуйста, попытайтесь вспомнить, сколько именно таблеток вы приняли.

— А почему, собственно, и так удивляюсь, что она меня ненавидит? — вдруг спрашивает Барбара и добавляет срывающимся голосом, который наполняет сердце доктора печалью: — Я ведь чертова неудачница. А так старалась. Так старалась.

— Я знаю. И, к вашему сведению, добились успеха. Просто вам самой очень трудно.

Она смеется ему в лицо отрывистым смехом, обдавая резкими парами виски.

— Я дрянь! Поганая, эгоистичная стерва, и вы это знаете, — произносит она насмешливо.

— Барбара, может быть, вам следует сменить обстановку? — осторожно произносит он. — Может быть, на некоторое время отдать девочек Майклу?

Ее голова дергается, глаза свирепеют.

— Никогда! Никогда! Самый лучший способ досадить ему, Эван, это сделать так, чтобы он был с ними разлучен.

— Вы действительно хотите заставить его страдать?

— Если бы могла, я бы отрезала ему яйца, — бросает она.

— Это все пьяный разговор. А где отец Тим? — Помощь священника ему бы сейчас не помешала.

— Он ушел.

— Ушел? — удивленно спрашивает доктор.

— Все вы одинаковые. Правда, Эван? Доктора, священники, мужья. Все одинаковые. И вам всем нужно только одно. А что касается меня, то я вам до лампочки. Господь тому свидетель.

— Пойдемте. — Он обнимает ее за плечи и пытается поставить на ноги.

— На этот раз я должна его уделать, — произносит она, скашивая глаза на доктора Брокмена.

— Полно упираться. — Ее плоть упруго-мягкая, податливая и вроде бы должна возбуждать, если бы не кожа, которая внезапно кажется ему на ощупь какой-то липкой и холодной. Это потому, что температура у нее пониженная. Попробуйте поднять ее, такую тяжелую, да еще когда она сопротивляется. Доктор замечает, что зрачки у Барбары начинают расширяться.

— Достать его… уделать, — повторяет она. — Хочу уделать его как следует. — Ее голос становится совсем хриплым, она высовывает язык (вернее, он сам высовывается, рефлекторно), голова бессильно падает вперед, так что волосы закрывают лицо.

— О черт, — стонет доктор. Он с трудом ставит Барбару на ноги и тащит к двери, громко зовя на помощь.

Появляется испуганная горничная. Они вместе выволакивают Барбару в коридор. В это время по нему двигаются работники «скорой помощи» с девочками. Тереза пристегнута к носилкам на колесиках, бледная, с закрытыми глазами. Девон тоже на носилках, завернута в одеяло.

— Мы забираем их обеих на ночь, — говорит доктору старший бригады «скорой помощи». — Их физическое состояние, похоже, опасений не вызывает. Но они перенесли шок и должны некоторое время находиться под наблюдением. — Его глаза останавливаются на фигуре Барбары, которая стоит с поникшей головой между доктором и горничной (вернее, повисла на них) и постанывает, пуская слюни. — Что с ней?

— Передозировка, — тихо отвечает доктор Брокмен. — Транквилизаторы, антидепрессанты и алкоголь. Я не знаю, сколько она всего этого проглотила.

— Ладно, — спокойно произносит врач «скорой». — Давайте посмотрим.

Вскоре после интенсивного массирования живота и спешного препровождения в туалет, где ее рвет, Барбара присоединяется к процессии, которая направляется в больницу. Последний раз, когда доктору Брокмену удается бросить на нее взгляд, она сидит, развалясь, на заднем сиденье в машине «скорой помощи», вяло вороша пальцами с розово-алыми ногтями свои как будто светящиеся белокурые волосы. А ведь она похожа на Мэрилин Монро, думает он неожиданно. И знает это. И ей нравится пребывать в этом образе. Она даже выработала у себя привычку характерно подрагивать нижней губой, особенно когда он с ней беседует о ее проблемах. Прежде чем машинам тронуться, доктору удается переброситься парой слов с Девон.

— Скоро приедет папа, — сообщает она. Девочка спокойна, хотя чувствуется, что ей больно. — Он будет здесь вечером.

— Хорошо. Я рад.

— Особенно папа нужен Терезе, — продолжает Девон, как бы извиняясь за все это печальное происшествие. — Нам обеим нужен.

Доктор Брокмен осторожно целует Девон в лоб.

— Ты храбрая, — говорит он девочке. — Так и держись.

Она в ответ улыбается.

— Вы едете с нами?

— Конечно. Я буду следовать за вами в моей машине.

— Спасибо, — шепчет она, закрывая глаза.

Ее носилки вкатывают в машину «скорой помощи». Дверь закрывается. Машина отъезжает. Чтобы толпа расступилась, водителю первой машины приходится включить сирену.

Семейный доктор устало облокачивается на капот своей машины и поднимает глаза на дом. Надо же, до чего обманчив может быть вид. Ведь какой должна была бы быть жизнь в этом доме? Ну конечно же, благодатной, спокойной и мирной. Казалось бы, здесь не должно случаться ничего такого, что наполняло бы его воем сирен, толпами посторонних и болью. Но именно это как раз и случилось.

Доктор Эван Брокмен трет лицо, затем нащупывает трубку мобильного телефона, чтобы позвонить партнеру по гольфу. Клюшки сложены в багажнике его «вольво», но теперь ему придется провести остаток дня в больнице, присматривая за двумя обожженными девочками и их матерью, которая говорит о себе, что она поганая эгоистичная стерва.