Книга Войди в мое сердце - Аурелия Хогарт

– Быстро вы постигаете науку! Наверное, вам и экзамены даются без особого труда? – Он кивнул на ноутбук.

– Когда как, – улыбнулась Полли. Сейчас, когда завязался разговор, она почувствовала себя увереннее. – Если предмет нравится, я на коне, а если не очень, то и я… – Она поморщилась. – Но в общем и целом не жалуюсь. Тем более что это последние мои экзамены, выпускные.

Слушая Полли, Рон приготовил коктейль. Потом протянул ей.

– Благодарю, – улыбнулась она, принимая бокал. – Очень любезно с вашей стороны.

Рон чуть склонил голову набок.

– Вы умеете держаться.

Что он хочет этим сказать? – с беспокойством подумала Полли. Возможно, заметил, как меня смущает его присутствие и как я пытаюсь не показать этого?

Она гордо подняла подбородок.

– Меня с детства учили вежливости. Что в этом плохого?

Рассмеявшись, Рон поднял ладони.

– Ничего! Уверяю вас, ничего… Мне нравятся ваши манеры, только и всего.

Полли облегченно перевела дух: похоже, волнения напрасны. Но сохранялась необходимость держать марку, а это означало, что следует продолжить разговор, чтобы Рон Френдли не переменил мнения относительно ее манер.

– Вы… сколько времени планируете пробыть у нас, в Майами? – спросила она, отхлебнув глоток коктейля, но из-за волнения даже толком не ощутив его вкуса.

Рон сделал то же самое, но в отличие от Полли наслаждаясь содержимым бокала. Затем спокойно произнес:

– Пока не решил. Неизвестно, как пойдут дела… А почему вы спрашиваете? Не из-за того ли, что я могу помешать вам своим присутствием?

Полли не ожидала подобного поворота беседы, поэтому слегка растерялась.

– Вовсе нет! С чего вы взяли, что способны помешать мне?

– Ну, вам нужно заниматься, а тут в ваш дом вселяется посторонний человек… Конечно, я не собираюсь делать ничего такого, что нарушило бы ход вашей жизни, но тем не менее одно лишь присутствие постороннего человека многих способно выбить из колеи.

Полли качнула головой.

– Ко мне это не относится. Живите здесь, сколько хотите… Все равно я не считаю этот дом своим, – добавила она после паузы.

Бровь Рона удивленно поползла вверх.

– В самом деле? Но, насколько мне известно, это дом ваших родителей?

– Вот именно, родителей. Не мой. О собственном доме я пока могу лишь мечтать. Ну да ничего, вот закончу учебу, только Мерил меня здесь и увидит. Пока был жив отец, я еще могла тут находиться, а сейчас… – Не договорив, Полли махнула рукой.

Повисла пауза. Правда, Полли как-то даже не обратила на это внимания. Попивая коктейль, она думала о чем-то своем и не замечала, что Рон наблюдает за ней. Наконец он осторожно спросил:

– Насколько понимаю, у вас с матерью… э-э… не особенно теплые отношения?

Полли вскинула на него взгляд.

– С Мерил? Нет, не особенно. Она так и не захотела сменить амплуа манекенщицы на роль матери. Вероятно, у нее никогда и не было подобного намерения.

– Вот как? – задумчиво протянул Рон.

Полли вздохнула.

– Увы! Видите ли, в молодости Мерил была очень красива… Впрочем, в этом смысле она до сих пор остается на высоте. Думаю, со мной согласится всякий, кто видел ее. Вы, например. Ведь согласитесь?

– Разумеется. Мерил очень красива. – Рон улыбнулся. – А вы вся в нее.

– Ничего подобного! – живо возразила Полли.

Он едва заметно пожал плечами.

– Но я же вижу. Разница лишь в том, что вы, кажется, еще красивее, чем ваша мать.

Произнося эти слова, Рон машинально покосился на дверь гостиной, словно проверяя, не идет ли та, чьи достоинства и недостатки они с Полли обсуждают.

– Что касается внешности, вы, конечно, правы. Но в остальном я больше похожа на отца.

– Жаль, что я не был с ним знаком, – заметил Рон. – Иначе имел бы возможность сравнивать. Зато могу сказать, на кого вы точно не похожи.

Заинтригованная Полли повернулась к нему.

– На кого?

– На большинство девушек Майами.

Полли заморгала.

– Это вы о чем?

Несколько мгновений Рон откровенно любовался ею, потом произнес:

– Девушки Майами щеголяют в босоножках, состоящих почти из одних ремешков, подметок и высоченных шпилек, и выглядят в этой обувке просто обворожительно. Кроме того, у них браслеты на щиколотках и кольца на пальцах ног. А еще они предпочитают одежду, которая льнет к телу как вторая кожа, но не закрывает живот. – Рон обежал взглядом стройную фигуру Полли. – Вы же предпочитаете совсем другой стиль.

Она задумчиво взглянула на свои удобные, но почти лишенные каблуков босоножки, которые скорее следовало бы назвать сандалиями, и подумала о том, что в отличие от Мерил абсолютно равнодушна к веяниям моды. Затем она представила себя с голым животом и хихикнула.

Глядя на нее, улыбнулся и Рон.

– Что вас так развеселило?

– Просто вдруг увидела себя, как вы описываете – с голым животом, с браслетами и кольцами на ногах и в босоножках, которые неизвестно на чем держатся и в которых ходишь, будто на цыпочках!

Рон на минуту задержал на ней взгляд.

– А что, очень даже неплохо, вам бы подошло. Более того, вы выглядели бы божественно!

Уловив в его голосе хрипловатые, окрашенные чувственностью нотки, Полли вновь смутилась. Не столько от звуков этого волнующего голоса, сколько из-за реакции собственного тела. Ее бросило сначала в жар, потом в холод, а лицо в первую минуту вспыхнуло, но затем стало белее мела.

Впрочем, не исключено, что все это существовало лишь в воображении Полли, потому что Рон смотрел на нее с явным обожанием и в его глазах не читалось ни удивления, ни каких-либо иных подобных эмоций.

И все же он, по-видимому, заметил смущение Полли, потому что поспешил переменить тему:

– Честно говоря, мне немного странно, что с таким отношением к Мерил, своей матери, вы все еще живете с ней под одной крышей.

Полли в этот момент думала совсем о другом – о самом Роне, если точнее, – поэтому даже не сразу проникла в суть того, что он говорит.

– Э-э… под одной крышей с Мерил? Ах вы об этом… Видите ли, мой отец, когда еще был жив, взял с меня слово, что я не покину этот дом до тех пор, пока не окончу университет. Поэтому я и сказала, что, как только сдам экзамены, тут же сниму себе отдельное жилье.

– Неужели ваши отношения с Мерил настолько плохи?

Прежде чем ответить, Полли задумалась.

– Они не то чтобы плохи, а… словом, они никакие. Ни хорошие, ни плохие. И так было всегда.