Книга Красавица и пират - Жюли Галан

Потом помолчал и неизвестно нечему решил объяснить все подробнее:

– Видите ли, госпожа Жанна, если бы можно было выбирать, я бы, конечно, предпочел остаться секретарем его преосвященства. Я и мой господин были не только духовно едины, но к тому же являлись (и, естественно, являемся) земляками. Я тоже из Генуи. В силу этих причин я имел счастье заносить на бумагу мысли и осуществлять замыслы кардинала, как никто другой. Я был рядом с ним с самого начала его посвящения в сан, когда ему привезли эту радостную весть и кардинальскую шапку прямо в Пизанский университет, где Рафаэлло Риарио изучал каноническое право.

По воле дяди кардинала, его святейшества Сикста Четвертого, мы проводили политику святого престола в итальянских землях, участвовали в переговорах, а случалось, и в заговорах, но с единственной целью заставить государей чтить святую церковь так, как она того заслуживает. Даже нашим жизням порой угрожала смертельная опасность, во Флоренции мы как-то попали в такой водоворот, что не чаяли остаться живыми.

Но, увы, после смерти его святейшества неблагодарная чернь забыла все благодеяния, которыми он ее осыпал, а силы, всегда пользующиеся всякой нестабильностью в государстве для мятежа, вывели плебс на улицы…

Всех, кто имел отношение к дому Риарио старались убить, генуэзцев грабили. Сбылись слова пророка Иеремии:

Безжалостно поглотал Господь Иаковы жилища,

Ниспроверг в слоем гневе укрепления Иудеи,

Царя ее и князей осквернил, швырнул на землю.

Во гневе своем срубил Он рог Израиля,

Отвел назад десницу пред лицом супостата,

Возжег в Иакове пламя, что все кругом пожирает.

Скалят пасть на нас все врага наши,

Удел наш – страх и яма, опустошение и погибель.

Из глаз текут слез потоки из-за гибели моего народа.

Воистину было так, как сказано Соломоном: «Видел я рабов на конях и князей, шагавших пешком, как рабы».

В те дня мы только и уповали, что:

Копающий яму в нее упадет,

И проломившего стену укусит змея.

Разбивающий камни о них ушибется,

И колющему дрова от них угроза.

И решил я тогда, вторя мудрейшему, что лучше покоя на одну ладонь, чем полные горсти тщетных усилий. Понемногу все устоялось, и волею обстоятельств я перешел на службу нынешнему папе Иннокентию Восьмому.

– Да, – вздохнула Жанна, – то, что вам довелось пережить, очень трагично. Когда рушится установленный порядок и наступает мятежный хаос, жизнь людей становится совсем дешевой…

– О, госпожа Жанна, – удивился протонотар, – вы не только очаровательная, но и удивительно умная женщина! Похоже, подобное и вам приходилось переживать?

– Да, к сожалению, – подтвердила Жанна. – Я бы хотела это забыть, но пережитого не зачеркнешь. А почему вы собираете обломки старых статуй? Разве они достойны внимания служителя церкви?

– Церковь не оставляет без внимания ничего, что находится под солнцем, – заметил протонотар. – А что касается собирания античных древностей, то и к этому, как ко многому другому, меня приохотил кардинал Риарио. Он отдавался сему занятию страстно и самозабвенно.

– Но ведь их делали язычники? – коварно спросила Жанна.

– Его преосвященство считал, что Господь наш в своей непостижимой милости посылал дух божий и на этих бедных язычников, дабы руки их могли создавать подобную красоту…

– А меня удивил ваш рассказ о новом здании канцелярии… – заметила Жанна. – Я думала, кардиналы не должны играть в карты…

– Милая госпожа Жанна, – снисходительно осклабился протонотар, – вы руководствуетесь простодушными принципами мирян, мол, беги от греха, и грехи тебя не догонят! Но разве не есть это проявление гордыни? Как же ты можешь знать, победил ли ты искус, ежели даже не прикоснешься к нему? И разве не высшая победа святого духа над дьяволом, что деньги, выигранные s презренной игре, пошли на благое дело во славу Церкви? Только так можно бороться с лукавым, давая ему бой на его же поле! Поэтому пастырь, пасущий души, не должен бежать мирских занятий. Нет, он должен по мере сия принимать в них участие, дабы внутри, в гуще событий направлять свою паству по пути истинному!

«То-то у папы Иннокентия Восьмого столько внебрачных детей…» – ехидно подумала Жанна.

Они подошли к перекрестку и остановились у дома булочника. Мимо медленно проехала повозка, запряженная громадными волами. На повозке были закреплены бочки.

– Знаете, госпожа Жанна, – сказал протонотар, – когда я вижу этих симпатичных животных, сразу вспоминаю папу Мартина Пятого.

Жанна уже собиралась войти в двери своего дома, но остановилась и удивленно спросила:

– Почему?

– Вы не знаете историю его похорон? – постно поинтересовался протонотар.

– Нет.

– Видите ли, знаменитый своей добротой папа Мартин Пятый, чувствуя, что скоро Господь призовет его, распорядился относительно своих похорон так: «Поставьте гроб с моим телом, – сказал он приближенным, – на простую повозку, запряженную четырьмя волами. Пусть они влекут ее. туда, куда хотят. Где волы остановятся, там и похороните меня». И когда пришел день его смерти, все выполнили по его воле. По этим улочкам покатилась повозка без возницы, запряженная волами, а люди шли в отдалении. Долго возили тело папы волы по Риму, но, в конце концов, достигли Сан Джованни ин Латерано. И только приблизились они к церкви, как двери сами собой распахнулись и зазвонили колокола на звоннице. Волы вовлекли повозку под своды храма, приблизились к алтарю и опустились на колени. И все поняли, что воля Божья вела их и направляла, указывая место успокоения бренных останков его вернейшего и преданнейшего слуги.

– Это так трогательно! – промокнула платочком сухие глаза Жанна.

Сначала Жанна воспринимала свои каждодневные хождения по ватиканским коридорам с юмором, потом в ней начало нарастать глухое раздражение. Никаких видимых препятствий не было, но долгожданная аудиенция продолжала оставаться где-то в туманной дали. Дело тянулось, тянулось и тянулось. И конца края этому не было видно.

Сопоставив все факты и хорошенько поразмыслив, Жанна пришла к выводу, что главным препятствием на пути встречи ее с папой является не кто иной, как милейший протонотар. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить что к чему: плешивое духовное лицо сделало все, что в его силах, чтобы затормозить Жаннино дело, и теперь спокойно ждет, чтобы она, Жанна, обратилась за помощью к своему благодетелю. Он охотно поможет в обмен на…

Вот стервятник! Плешивый, а туда же! Был бы он хоть чуточку менее плешивым… А положение-то очень серьезное. Аудиенция нужна как воздух!

Жанна вспомнила мрачное, строгое здание инквизиции на площади Навона, и холодок пополз по спине. Но ярость начинает клокотать в душе, как подумаешь, что эта плешивая мартышка со своими любезными улыбочками загнала ее, Жанну, в западню. Позади тянет смолистым дымом высокого инквизиционного костра, а впереди сияют ворота спасения. Но ключ от них в руках у протонотара, который невозмутимо ждет…