Книга Легенда о Фарфоровом гроте - Сергей Саканский

– Охотно с вами соглашусь. Есть такие, которые очень даже верят.

Жаров заметил, что у его друга уже пульсирует жилка на виске… Медлить было нельзя, и он поспешил вмешаться:

– Мне тоже нравится ваш материал, я с нетерпением жду от вас новых работ.

– Конечно! – воскликнул Пилипенко с притворным восхищением. – Все мы так и ждем мистики, непознанного… А скажите мне, пожалуйста, как вам удалось найти этот материал? Я имею в виду, события тридцать девятого года. В библиотеке за этот период пробел.

– О, это совсем просто! – сказала Тамара. – В городе полно старожилов. Одна пожилая женщина, она раньше работала здесь экскурсоводом, и рассказала мне эту историю.

– Старушка, небось, много таких историй знает, – зловещим шепотом произнес Пилипенко.

Жаров подумал, что теперь его гнев переключится на ни в чем не повинную пенсионерку.

– Да, славная женщина… – рассеянно заметила Тамара, похоже, недоумевая, почему ее собеседник взял такой тон.

– Наверное, она работала здесь, когда мы с классом ходили на Поляну сказок в культпоход, – встрял Жаров.

– Наверное. Такая маленькая, седая. Алена Ивановна.

– У вас есть ее телефон? – спросил Пилипенко.

– Разумеется.

Пилипенко снял трубку с аппарата, стоящего на столе, и набрал продиктованный номер.

– Это из газеты «Крымский криминальный курьер», знаете такую?

Жаров удивленно глянул на следователя, тот невозмутимо продолжал:

– Алена Ивановна, нам надо с вами поговорить. На историческую тему. Как ваше здоровье? Сможете принять нашего сотрудника? Он к вам зайдет сегодня…

Пилипенко посмотрел на Жарова. Тот кивнул. Пилипенко вдруг передумал, потер лоб.

– Или нет, Алена Ивановна, лучше завтра с утра, – он положил трубку и глянул на Жарова. – Сегодня ты пойдешь со мной, а это дело надолго.

Когда они прощались на пороге кабинета, Жаров тщетно попытался поймать взгляд Тамары… Ему стало грустно. Если бы он нравился этой женщине, то она бы чаще смотрела на него.

* * *

Пилипенко не ошибся: позвонив в управление, он узнал, что санкция на обыск уже получена, и бригада ждет выезда на объект. Семья Калининых проживала в Массандре. По Симферопольской трассе туда было километров восемь, Пилипенко снова включил мигалку, и вскоре они были на месте. Бригада оперативников подъехала к высотке на пять минут позже: внизу, в городе, была пробка.

Одним понятым был назначен Жаров, другим – сосед, которого поймали за перекуром на лестничной клетке. Это был крупный пятидесятилетний мужик с татуировками моряка, источающий аромат свежего пива. Войдя в квартиру Калининых, он удивленно крякнул. Увиденное в квартире сильно поколебало уверенность Жарова в том, что ему удастся сохранить газету.

– Совсем повернулся парень, – вздохнул громила-сосед.

Жилище Калининых напоминало лавку колдуна. Всюду были расставлены оплывшие свечи, несколько старинных книг на столе были посвящены магии, мистике и прочему. На стене висел астрологический календарь. Это был настоящий антиквариат, напечатанный где-то в начале прошлого века и вставленный в рамку со стеклом. Композицию завершал хрустальный шар на подоконнике, хранивший в своей глубине острый солнечный блик.

Нет никакого сомнения: хозяин был тертым адептом непознанного, и версия о том, что он исполнил в Фарфоровом гроте какой-то ритуал, практически подтвердилась. Кроме того, Жаров заметил еще кое-что, торчащее из-за календаря, и это окончательно повергло его в уныние.

Ребята работали с холодным профессионализмом, от которого воротило с души. Эксперт Минин ходил с протоколом на планшете, руководил и записывал, но не чурался и собственными пальцами пощупать нижнее белье в шкафу. То был далеко не первый обыск, на котором присутствовал Жаров, но он никогда не мог привыкнуть к этому зрелищу. Жаров представил себя членом клана каких-то хищных зверьков, которые разоряют птичье гнездо, расшвыривают яйца…

Искали все, что могло бы свидетельствовать о ревности мужа и измене жены. Ничего такого не нашлось. Вторым пунктом были предметы мистических культов – эта магистраль операции сымпровизировалась на месте.

Для теоретической ревности вовсе не обязательны доказательства, но убийство из ревности происходит, как правило, если супруг видел своими глазами нечто, способное вызвать его ярость.

Как бы он сам поступил на месте мужа, чья жена загуляла? Жаров подумал о своей Алиске, бывшей своей… Кого бы он сам убил – Алиску или того человека, который пришел ему на смену?

Что за чушь лезет в голову! Никого бы он не убил…Нет, ничего не было найдено – ни писем, ни фотографий. От убитой женщины осталась ее одежда, в основном, самодельная, пошитая с любовью, как это часто делают художницы. Множество висящих, стоящих у стены, сложенных плотно за шкафом картин, рисунков, этюдов… Тонкий аромат льняного масла – неизменный запах художественной мастерской, таланта, творчества. На стеклянной полочке в ванной Жаров увидел щетку, полную мелко закрученных золотых волос…Но если мотив убийства не ревность, то что?

Работа подходила к концу, но Пилипенко упорно делал вид, что не замечает предмета, который торчит из-за рамки астрологического календаря. Он даже шлепнул по руке Минина, когда тот завел свои белые пальцы за профиль рамки. Пилипенко любил драматические эффекты, и ради них никого не щадил, даже лучших друзей.

– И, наконец… – таинственным голосом произнес он и ловко извлек из щели свернутую газету. – Приобщите к уликам второй группы, товарищ Минин.

Жаров закусил губу, мучительно покачал головой.

– «Крымский криминальный курьер», – прочитал Пилипенко. – Номер от тридцать первого января. Рубрика – «По ту сторону». Статья на развороте – «Злой рок Фарфорового грота».

* * *

– Поедем в управление, – сказал Пилипенко, открывая дверь «жигуленка». – Обстоятельства требуют повторного допроса подозреваемого. Кроме того, пусть расскажет все сначала, и вместе попробуем поймать его на лжи.

Жаров был рад, что его пригласили. В конце концов, итогом всего этого будет цикл статей в «Курьере» – в чем и был смысл его жизни в данный период.

– Ты будешь добрым следователем, а я злым, – сказал Пилипенко, когда они вырулили на Морскую.

– Это и так соответствует реальности, – заметил Жаров.

В управлении Пилипенко оставил Жарова ждать в коридоре, а сам куда-то исчез. Жаров опустился на скамью перед комнатой участковых инспекторов, чей рабочий день уже закончился. Обычно на этой скамье сидели всякие сомнительные личности, с которыми у участковых были свои воспитательные дела. Откуда-то издали, снизу, донесся слабый тоскливый крик. Словно в сумасшедшем доме, подумал Жаров. И как только Алиска, такая нежная и чувствительная девушка, может работать в этом здании? Жаров посмотрел на часы. Семь вечера. Алиска, разумеется, уже ушла домой. Или торопится на свидание – с тем, другим…