Книга Похищение века - Марина Серова

Прошло чуть больше часа с того момента, как дорогой гость Тарасова покинул гостиницу, когда его неожиданно и срочно вызвали из ложи (только что началось третье действие "Пиковой дамы"). За дверью ему на грудь упал Хосе и, почти теряя сознание от ужаса и горя, покаялся в страшном преступлении: он проворонил плащ Радамеса! Его выкрали из номера - почти из-под носа у горе-костюмера...

А дело было так. Спустя минут сорок - сорок пять после ухода Мигеля в номер позвонил дежурный из холла и сообщил, что какая-то дама непременно хочет видеть господина Мартинеса или кого-нибудь из его служащих, она должна передать очень важное письмо. Посетительница сказала, что подождет в баре. А Хосе только что распаковал плащ, надел его на манекен и готовился приступить к кропотливой работе: пара золотых пластинок отсоединилась, их необходимо было закрепить.

Что было делать? Конечно, проигнорировать визит дамы костюмер не мог: Мартинес всегда и от всех своих сотрудников требует безоговорочного внимания и почтения к поклонникам, а тем паче - к поклонницам. В непредвиденных случаях, подобных этому, надлежало немедленно убрать плащ под защиту сейфного замка, тщательно запереть все двери и отправиться выяснить, что нужно посетительнице. Хосе все так и сделал. Кроме одного: драгоценный плащ остался на манекене в номере артиста. Костюмер посчитал, что из-за такого пустячного дела не стоит перестраховываться и начинать потом всю работу сначала.

Пять минут потребовалось Хосе, чтобы спуститься в бар гостиницы и убедиться, что нет никакой дамы с письмом для Мартинеса (это было несложно, ибо там в тот момент вообще не было ни одной особы женского пола). Дежурный в холле подтвердил, что дама была и действительно прошла в сторону бара, после чего он больше ее не видел. Как я поняла, объяснялся он с Хосе в основном знаками. Костюмеру ничего не оставалось, кроме как вернуться в номер патрона и... обнаружить, что плащ Радамеса исчез. Посреди комнаты стоял пустой манекен!

Входные двери обоих номеров были заперты, замки в порядке - все так, как и оставил Хосе.

Проход между номерами он не перекрывал: зачем, если есть наружные запоры? Но окно в номере самого костюмера оказалось открытым.

Все, на что был еще способен Хосе в охватившей его панике, - это немедля броситься на поиски своего "звездного" работодателя.

- Я просто удивляюсь, как он разыскал театр, - закончил свой рассказ Мартинес. - Ведь к гостинице нас подвезли на машине, а Хосе по-русски едва знает "здравствуйте" и "не понимаю"...

Правда, слова "театр", "музыка" и "опера" на всех языках звучат одинаково, наверное, сообразил, как спросить. Когда он мне все это выложил, я был готов его убить! Еле сдержался... Но потом даже жалко стало беднягу, он был так потрясен, чувствовал себя таким виноватым... Цепляется за меня и твердит: только не надо милиции, не надо милиции... Я, говорит, сам найду плащ, моя вина... Ну, а тут как раз и Федор Ильич вышел вслед за мной, забеспокоился. Пришлось все ему рассказать и просить совета. Мы с ним как-то сразу друг другу понравились, правда, Федор?

В подтверждение директор кивал головой, но сказал он совсем другое:

- Ужасно, ужасно... - конечно же, Федор Ильич имел в виду не свое отношение к знаменитому гостю, а скандальную пропажу имущества последнего.

Чтобы хоть как-то сгладить все это, хозяин кабинета потихоньку потянулся к пятизвездочной бутылочке. Очевидно, его язва была деморализована стрессом и не чинила препятствий.

А вот моим детективным мыслям последние слова Мигеля дали совсем иной ход. Я уточнила:

- Так Хосе просил вас не сообщать о пропаже в милицию? Но почему он ее боится?

- А черт его знает... - Артист неопределенно пожал плечами. - Я думаю, дело не в милиции - Хосе ее и в глаза-то никогда не видел, просто он был не в себе. Наверное, в тот момент он упал бы в обморок, если б рядом с ним громко просигналил автомобиль или тявкнула собачка. Я его таким никогда еще не видел! Правда, и плащ Радамеса у нас впервые украли...

Мигель невесело усмехнулся и тоже протянул холеную руку к бутылке. Я опять уточнила:

- А кто-нибудь когда-нибудь предпринимал попытки?

- Похищения? Не-ет... Многие уговаривали продать - это было. Я имею в виду коллекционеров. Но украсть такую вещь!.. Я-то считал, что плащ надежно застрахован от этого самой своей уникальностью. Ну скажите: куда вор денется с таким "товаром"? Кому он сможет его продать, чтобы не.., как это? забыл жаргонное словечко...

А, не "засветиться"! Еще капельку, Таня?

- Разве что капельку. А насчет вашего вора - тут, по-моему, все ясно. Он пойдет к одному из тех коллекционеров, которые безуспешно пытались купить у вас плащ Радамеса. Более того: он и сработал-то наверняка по заказу, не с бухты-барахты. Бросьте, Мигель! Разве воров и их заказчиков, тайных коллекционеров, останавливает уникальность полотен великих мастеров, хранящихся в музеях мира? Да нисколько!

Он упрямо тряхнул черной гривой с серебристой "искрой" на висках:

- Нет, все-таки что-то здесь не так! Согласен: кое-кто из моих знакомых не побрезговал бы попытаться добыть эту вещь криминальным путем. Но все эти люди живут на Западе, Танечка, в Старом и Новом Свете. Только не в России! Ну, сами посудите: кто в нашем с вами Отечестве мог бы пойти на такое дело? Богатых наследственных аристократов, уединенно живущих в своих замках, здесь нет. Люди, которые действительно понимают толк в искусстве, те, как правило, бедны словно церковные крысы. А этим, как вы их называете, "новым русским" мой плащ нужен примерно также, как.., скрипка Страдивари или письма Чехова. На кой черт ему, "новому русскому", сдалась штука, которой он не сможет помахать перед носом такого же нувориша? Да он лучше поставит себе, пардон, золотой унитаз в сортире или купит своей пассии очередной камушек величиной с арбуз - на большее у него фантазии не хватит!

Я смотрела на него с любопытством. Может, у этого парня действительно "золотая" глотка, как о нем кричат газеты, - не мне судить. Но голова у него уж точно соображает неплохо! У меня снова возникло чувство, что я сижу на родной российской кухоньке с каким-нибудь старым добрым приятелем, своим в доску и знающим нашу житуху изнутри, с изнанки... А вовсе не с мировой знаменитостью, эстетом и снобом, привыкшим к славе, как я к риску и опасностям, путешествующим по свету так же свободно, как я - по своей квартире. И каким-то чудом залетевшим в наш провинциальный городишко, чтобы скорее всего никогда больше сюда не вернуться...

"Русский испанец" тоже смотрел на меня, как бы ожидая моего согласия; его глаза влажно блестели не только от коньяка, а еще от чего-то, о чем я могла только догадываться... Не дождавшись, он сам закончил свою мысль:

- А если заказчик живет не в России, то зачем, я вас спрашиваю, похищать плащ здесь? Чтобы потом с огромным риском тащить его через границу, а может, и не одну... Это же верх абсурда!

Не проще ли было бы украсть его где-нибудь поближе к месту назначения - я ведь в эти три года где только не побывал... Нет, тут что-то не так!