Книга Ирландская колдунья - Эми Фетцер

– Но ведь это не я, а вы до сих пор валяетесь в грязи посреди дороги! – ехидно заметила молодая женщина.

– Тысяча чертей! – прокряхтел Реймонд, с трудом сев и кое-как поднимаясь на ноги.

Его свита спешилась, но предпочитала держаться в стороне, наблюдая за тем, как Реймонд снимает шлем и подшлемник.

– Нечего было кидаться под копыта! – Проклятие! Можно подумать, он нанимался к ней в воспитатели!

– А что еще мне оставалось делать? Стоять и смотреть, как ваши английские копыта топчут ирландских детей? – Убедившись, что жизнь Шинид вне опасности, Фиона моментально успокоилась.

– Я не видел никаких детей! – Рыцарь гневно сорвал рукавицы.

– Это только лишний раз подтверждает мою правоту, – заявила Фиона, подбоченившись. – Я всегда говорила, что англичанам угодно видеть лишь то, что они сами пожелают увидеть!

Ну вот, снова она говорит с ним как с идиотом! Реймонд почувствовал, что его терпение на исходе и он вот-вот сорвется.

– Слушай, милая леди… – зарычал он, но Фиона выразительно указала куда-то в сторону, и слова застряли у Реймонда в горле.

Он тупо уставился на обочину.

Фиона как ни в чем не бывало помахала рукой Шинид и ее дружкам. Все трое по прежнему сидели на земле и ошарашено таращились на дорогу. Шинид опомнилась первая. Она вскочила, потирая ушибленное место пониже спины, и возмущенно крикнула:

– Ты меня ударила!

У Фионы тоскливо сжалось сердце, хотя она понимала, что только чудом успела спасти свою дочь от ужасных копыт.

– В следующий раз будешь слушаться старших! – строго произнесла Фиона и наградила свою строптивую дочку самым суровым взором.

Шинид виновато потупилась, и вся троица бегом припустила подальше в лес. Оставалось лишь надеяться, что девочка сразу вернется домой, под опеку Коллин. Фиона вздохнула, не в силах подавить тревогу. Даже без помощи словоохотливой Шинид мальчишки украсят сегодняшнее происшествие сказочными подробностями так, что к вечеру вся деревня будет шушукаться о том, как по приказанию ведьмы земля разверзлась под копытами у англичан и поглотила всадников вместе с конями.

– Чем ты успела обидеть эту малышку?

Фиона растерянно обернулась. Обращенный на нее инквизиторский взор вовсе не располагал к откровенности, и она коротко ответила:

– Мне пришлось столкнуть ее на обочину. В этом не возникло бы нужды, если бы вы смотрели на дорогу! – «Или если бы Шинид не приспичило поупрямиться именно в этот момент».

– Но ведь ты тоже стояла на дороге! – нахмурился Реймонд, положив на седло свои рукавицы.

– Неужели вам удалось хоть что-то разглядеть из-под этой железной заслонки на вашем шлеме?

Рыцари из свиты дружно захохотали, и Реймонд сердито буркнул:

– У тебя слишком острый язычок, милая барышня!

– Ах, сэр рыцарь, это отнюдь не самый ужасный из моих недостатков! Если мне не изменяет память, совсем недавно меня обвиняли в том, что я не в своем уме!

Реймонд и сам не знал, злиться ему или смеяться вместе с остальными. Тонкая рука с удивительным изяществом поднялась к краю капюшона, и он невольно затаил дыхание в надежде увидеть лицо женщины. Плотная ткань накидки упала на плечи. На Реймонда посмотрели до боли знакомые голубые глаза. В тот же миг ему стало не до споров.

– Черт побери! – невнятно вырвалось у сэра Алека. Николай чертыхнулся на своем родном языке.

Но Реймонд не слышал их: ошеломленный красотой Фионы, он едва дышал. Глаза могли показаться ледяными, но в их загадочной глубине можно было различить доброту и душевное тепло. Реймонд и сам не понимал, что заставило его поверить в доброту столь язвительной и дерзкой особы, единственным неоспоримым достоинством которой можно было считать лишь внешнюю красоту. Черты лица молодой женщины поражали своей безупречной чистотой – так же, как нежная кожа. Шелковистая. Белая. Очаровательная.

Величавое движение головы – и получившие свободу роскошные локоны рассыпались по плечам, едва не доставая до земли. Чуть слышно зазвенели маленькие серебряные амулеты вплетенные в густые черные пряди. У Реймонда стало тесно в груди: такой знакомой показалась ему эта картина.

– Я тебя знаю!

У Фионы болезненно сжалось сердце, однако она не подала и виду, отвечая на взволнованный взор английского рыцаря. Так уже случилось шесть лет назад; непостижимым образом ему удалось завладеть частью ее души и сделать слабой и уязвимой перед мужскими чарами.

– Вы ошибаетесь, – процедила она, молясь, чтобы ее уловка сработала, не хватало еще, чтобы он вспомнил, кто она такая. И что заставило ее так некстати снять капюшон? В замешательстве Фиона подалась назад.

– Я вообще редко ошибаюсь, милочка, – ответил де Клер, преграждая ей путь. – Особенно если дело касается хорошеньких женщин.

Фиона наклонила голову, вслушиваясь в его голос. Вряд ли кто-то называл ее хорошенькой в последние годы, если вообще отваживался с ней общаться. Однако этот мужчина разглядывал ее без всякого стеснения. Его взор не спеша, скользил по ее фигуре. У Фионы возникло такое чувство будто она раскрывается под этим взором, как полевой цветок под лучами солнца, ласково прикоснувшегося к ней своей теплой ладонью. Ей хотелось возненавидеть его, заставить его расплатиться за те беды, что испытала Ирландия по милости англичан и вырвать свой образ из его памяти. Но она не смогла, ибо эта нежеланная встреча принесла ей не только боль, но радость. Пережитые ею когда-то чувства проснулись и оказалось, что с годами они стали только сильнее. Фионе не хватило решимости отвести взгляд от суровых серых глаз чужеземного рыцаря. Правда, он запомнился ей не таким огромным, но ведь в первую их встречу на нем не было лат. Реймонд лежал у нее на постели, сгорая в лихорадке, а из его плеча торчал обломок копья.

– Ты тоже смотришь на меня так, будто мы знакомы, – заметил он, нахмурившись.

– От вашей армии шум стоит на всю округу, де Клер. Любой крестьянин за десять лиг отсюда скажет, кто вторгся в наши земли.

– Я не вторгался! – возразил Реймонд. – Я вступил во владение своей землей!

Тупой, надменный англичанин!

– Гленн-Тейз находится на земле Ирландии! А не у вас в Англии. Или ты собрался отгрызть кусок нашей земли и уволочь его к себе на родину? – Фиона гневно кивнула в сторону моря.

Реймонд положил руку на седло и сердито спросил:

– Скажи, ты всегда так набрасываешься на чужеземцев или нарочно приберегла для меня все свое ехидство?

– А вы всегда такой непонятливый или нарочно притворяетесь передо мною?

Двое сопровождавших его рыцарей снова тихо зашептались, и Реймонд подумал о том, что следует научить этих олухов держать свое мнение при себе. По крайней мере на людях. Он направился было к Фионе, но та поспешно отступила.