Книга Если бы знать... - Лайза Джексон

– Значит, этот парень уснул за рулем, и грузовик вылетел на полосу Марлы?

– Это одна из версий. – Алекс глубоко затянулся. – Полиция и страховые компании расследуют это дело. Машины не столкнулись – по крайней мере, так угверждают детективы. «Мерседес» скатился с дороги в одну сторону, грузовик – в другую. Оба автомобиля проломили ограждение и покатились вниз по холму, но грузовик взорвался прежде, чем шофер успел выпрыгнуть из кабины.

– Черт! – приглушенно выругался Ник. – Бедняга! Алекс кивнул в знак согласия.

– Детективы облазили всю округу, допросили всех, кого могли. Теперь ждут, пока очнется Марла. – Он устремил хмурый взгляд на бьющиеся о берег волны. – Если это она выехала на встречную полосу, думаю, ее могут обвинить в убийстве по неосторожности. Надо бы просмотреть соответствующие законы – но, честно говоря, я об этом еще толком не думал. Все это... ну, словом, сущий кошмар. Всем нам сейчас очень тяжело.

Вот этому Ник поверил. Раз Алекс обратился за помощью к нему – значит, дела и в самом деле хуже некуда. Черт побери! Морщась от текущих по лицу дождевых капель, Ник открыл дверцу своего пикапа, залез внутрь, нашел под сиденьем упаковку пива, вытащил из пластика одну банку и бросил Алексу, а вторую открыл для себя.

– Если Марла выживет...

– Если, Алекс? Если?! Да Марла – самая сильная и целеустремленная женщина из всех, кого я знаю! Разумеется, выживет. Не хорони ее раньше времени, черт побери! Она все-таки твоя жена!

Невысказанные обвинения повисли в воздухе. Вместе с воспоминаниями, которым лучше не давать ходу, – чувственными, соблазнительными, живыми, как сама жизнь. В горле у Ника запершило, словно он наглотался пепла. Мокрый ветер хлестнул по щекам. Ник поспешно поднес к губам банку пива и сделал большой глоток. Рядом тихонько заскулил Крутой.

Однако запретные мысли уже вырвались из темницы, где, были заточены много лет, и по знакомой дорожке рванулись напрямик к жене брата. К красивой женщине со звонким смехом и озорным огоньком в глазах. Ник слышал, как мягко бьются о причал волны, слышал гул машин на шоссе, слышал глухой рев прибоя и пронзительные крики чаек – но все эти звуки заглушал стук его сердца.

Ник кивнул брату, чтобы тот продолжал. Сделал еще глоток, тщетно пытаясь изгнать из головы Марлу. Дождь струился по лицу, капал с ресниц, с носа, с подбородка.

«Может быть, предложить Алексу сесть в машину?» – подумал Ник, но тут же решил, что не стоит.

– Так вот, если Марла выживет, не исключена вероятность, что она потеряет память – частично или даже полностью. Странная штука эта амнезия. Есть в ней что-то... мистическое.

Алекс выпустил струйку дыма. Он весь промок: каштановые волосы слиплись, с плаща текла вода, дорогие кожаные ботинки насквозь пропитались мокрой грязью, но Алекс как будто этого не замечал.

– Боже мой, Ник, видел бы ты ее сейчас! Или нет. Может быть, лучше не стоит. – Голос Алекса дрогнул: он с такой яростью втянул в себя табачный дым, что на кончике сигареты вспыхнул тусклый красный огонек. – Ты ее не узнаешь. Боже правый, я не узнал, а ведь мы пятнадцать лет прожили вместе! – Он выдохнул дым, открыл пиво и сделал большой глоток. – Она была такая красавица... ну, ты помнишь. – И голос его надломился, словно от невыносимой боли.

Но Ник по-прежнему был настороже. Потягивая пиво, он старался изгнать из мыслей образ женщины, едва не разрушившей его жизнь. Он смотрел на подвесной мост, соединяющий два берега в узком перешейке залива, но, несмотря на все свои усилия, видел только Марлу, прекрасную Марлу, полную жизни, смеха и огня.

– А все остальное, не считая памяти, останется при ней?

– И не считая того, что выглядеть она теперь будет по-другому?

– Неважно.

– Для нее – важно.

– На пластическую операцию тебе денег хватит, – фыркнул Ник. – Я имею в виду, сможет ли она двигаться, ходить, словом, жить нормальной жизнью.

– Этого никто не знает.

– А память к ней постепенно вернется? Алекс дернул плечом и устремил взгляд в море.

– Надеюсь, что да.

На краткую долю секунды – миг меж двумя гулкими ударами сердца – Ник ощутил слабый укол жалости к жене брата.

– Время покажет.

– Так всегда говорят.

– Но такой, как прежде, она никогда уже не будет.

– Жалость какая! – саркастически заметил Ник, разглядывая грязь под ногами.

– Да, – ровным голосом ответил Алекс.

Ник допил пиво, смял банку в кулаке и бросил в багажник. Перед глазами снова возник запретный образ. Алекс не преувеличивал: Марла Эмхерст Кейхилл и вправду была красавицей. Сногсшибательной. Дерзкой. Сексуальной, как сам дьявол. Шелковистая кожа, огнем вспыхивающая под мужскими пальцами, соблазнительная улыбка, способная устыдить Мэрилин Монро. Да, Марла знала, как войти в плоть и кровь мужчины. На годы. Может быть, навсегда.

Ник резко обернулся:

– Переходи к делу, Алекс. Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Потому что ты – член семьи. Мой единственный брат.

– Придумай что-нибудь получше.

– Я думал, ты захочешь об этом узнать.

– И только-то? Ради того, чтобы поведать мне эту новость, ты не потащился бы в Орегон, да еще выждав перед этим полтора месяца.

Алекс не стал возражать. Уголки рта его угрюмо опустились.

– Она... она не приходит в себя и говорить не может, потому что челюсти скреплены проволочными скобами. Но во сне она стонала и пыталась выговорить несколько слов. – Он судорожно вздохнул. – Одно слово мы разобрали. «Николас».

– Как трогательно! – буркнул Ник и повернулся лицом к свирепому ветру.

– Ты ей нужен.

– Марла никогда ни в ком не нуждалась.

– Мы подумали...

– Кто это «мы»?

– Мама и я. И посоветовались с докторами. Мы думаем, что, возможно, тебе удастся установить с ней контакт. По-моему, попробовать стоит.

Волны уже перекатывались через мол. Рыбацкие лодчонки подпрыгивали на волнах, указывая костлявыми мачтами в небеса, словно воздевали иссохшие руки в тщетной мольбе к неумолимому богу.

Увидеть Марлу. Эта мысль все глубже вгрызалась в мозг. Ник знал, что от нее уже не избавиться.

Алекс бросил окурок в грязь возле лысой шины «Бьюика». Окурок подымил немного и погас.

– Но это не все.

– Что-то еще?

«Ну вот, началось!» – поежившись, подумал Ник. Снова он, раскиснув, позволил милым родственничкам накинуть петлю себе на шею.

– Хочу попросить тебя об одолжении.

– Еще одном? Кроме встречи с Марлой?

– Это не одолжение. Это твой долг.