Книга Милый, давай поженимся - Эдриан Маршалл

— Вот спасибо, лапуля! — обрадовался пьяный Фокси. — Выпьем же за прекрасных женщин, которые не оставляют мужчин в беде!

Через час Микки поймал такси, и они вдвоем с Либби запихнули в машину мертвецки пьяного Фокси.

— Ты уверена, что хочешь поехать с ним одна? — спросил Микки у девушки. — Может быть, я все-таки провожу вас?

— Спасибо, Мик. Я справлюсь, — ответила Либби.

Микки сунул деньги водителю и посмотрел вслед отъезжающему такси. Конечно, он любит Фокси, но сейчас задушил бы его своими руками. Пьяный в стельку, уволенный, невыносимый, он всегда пользуется у женщин успехом. И именно у тех, которые нравятся ему, Микки… Где справедливость?!

3

Утром Фокси проснулся с невыносимой головной болью. Пошарив рукой в поисках тумбочки, на которой чисто теоретически мог оказаться аспирин, Фокси нащупал нечто, напоминающее женское тело. Последнее, что вспомнилось Фокси, — печальное и суровое лицо друга, втолковывающего ему о необходимости иметь в жизни цель.

Господи, кого я сюда притащил?! — испугался Фокси. Неужели подцепил кого-то на улице?! Только этого не доставало…

Фокси открыл глаза, предположив самое худшее, но, увидев Либби, успокоился. Правда, спокойствие улетучилось уже через минуту. Во-первых, Фокси совершенно не помнил, как Либби попала к нему в квартиру, а во-вторых, ему совсем не хотелось разбивать сердце очаровательному наивному ангелочку, который так часто вставал на его сторону, отважно споря с разъяренным Мэдсоном…

— Тьфу ты, гадская плесень… — ругнулся он, осторожно высвобождая руку, на которой покоилась голова Либби. — Надо ж было так нажраться… Прости меня, лапуля… Но я — герой не твоего романа… — прошептал он, спуская с кровати ногу, снова не правую, а левую. — Ах ты, гадская плесень…

Поднявшись с кровати, Фокси отыскал две таблетки шипучего аспирина и отправился в душ, где около десяти минут поливал себя ледяной водой, приговаривая:

— Это тебе, гад, за Либби!

После этой акции ему немного полегчало. Для ощущения полного комфорта не хватало только еды. Фокси запахнул халат, вышел на кухню и заглянул в холодильник. Худшие его опасения подтвердились: холодильник был пуст, как голова после вчерашнего загула.

— Гадская плесень…

Фокси вернулся в комнату и, пошарив в карманах джинсов, обнаружил несколько смятых купюр.

— Микки, я люблю тебя, детка… — пробормотал он. Только друг мог додуматься засунуть в его карман пятьдесят долларов.

Будить Либби не хотелось, поэтому Фокси пошел один, оправдывая свое нежелание разговаривать с девушкой возможностью дать ей нормально отоспаться. Неподалеку от дома, где снимал квартиру Фокси, располагалась маленькая пиццерия. Фокси заказал три пиццы. Две — для себя и одну — для Либби.

С похмелья ничто не выручало Фокси так, как еда. Она, можно сказать, воскрешала его из мертвых. Как по мановению волшебной палочки исчезала головная боль, устаканивались мысли, появлялась уверенность… ну, если не в завтрашнем дне, то хотя бы в сегодняшнем. В общем, благодаря еде Фокси Данкан снова эволюционировал из пьяной свиньи в обыкновенного человека…

Заморив червячка двумя пиццами и выпив стакан пива, Фокси почувствовал, что настало время звонить Луизе Малькольм, о которой он до сих пор не имел ровным счетом никакой информации.

Вместо того чтобы пьянствовать, мог бы навести справки! — отругал себя Фокси. Сокрушаться было поздно, поэтому он включил телефон и набрал номер Луизы Малькольм.

— Аллоу? — услышал он премерзкий голос на другом конце провода.

— Добрый день, мисс, — бодрым деловым тоном ответил Фокси. — Я говорю с Луизой Малькольм?

— А кого вы ожидали услышать?

— Именно ее, мисс.

— Может, представитесь для начала?

— Конечно, мисс. Меня зовут Фокси Данкан. Вы хотели со мной связаться, поэтому мой друг, Микки Шарп, дал мне ваш телефон.

— Ах, мистер Данкан, — омерзительный голосок тут же сменился мягким, даже заискивающим. — Да-да, как же, конечно помню… Мне о вас кое-кто рассказывал, поэтому я решила обратиться к вам со своим деликатным вопросом.

— Конечно, мисс.

— Называйте меня просто Луиза… — В ее голосе Фокси почудилось кокетство. Только этого ему не хватало — кокетливой старой швабры!

— Хорошо, Луиза. Как я понял, вы хотите посвятить меня в курс дела при встрече?

— Вы правильно поняла, Фокси. Что, если вы заедете ко мне? Сегодня, около пяти…

Около пяти? Фокси представил, что ему полдня придется провести один на один с Либби, и эта перспектива не очень-то его порадовала.

— Я с радостью заеду, но нельзя ли пораньше? Дело в том, что на пять часов у меня уже кое-что запланировано…

— Может быть, в два? — предложила покладистая Луиза.

— Великолепно, Луиза. Я буду у вас ровно в два. Назовите ваш адрес.

— Вы запишете?

— Я запомню, будьте уверены.

Вернувшись домой, Фокси застал Либби уже одетой. Она щебетала себе под нос какую-то веселую песенку и лихо расправлялась с горой посуды, которую Фокси не мыл уже пару недель. Элиот довольно облизывался, сидя на подоконнике, — Либби успела его покормить. Единственная еда, которая всегда была в запасе у доброго Фокси, — это кошачьи консервы.

— Лапуля, ты — чудо, — похвалил ее Фокси, а про себя подумал, что было бы куда лучше, если бы эта милая девушка телепортировалась к себе домой. При виде щебечущей Либби на душе у него заскребли кошки, только не такие ленивые, как Элиот, а самые буйные и когтистые. — Такого для меня еще никто не делал… А я тебе пиццу принес, лапуля. Ты, наверное, проголодалась… — «После вчерашней ночи», хотел по привычке добавить Фокси, но вовремя спохватился. Не стоило напоминать Либби, что между ними что-то было. Хотя Фокси и сам ничего не помнил…

— Спасибо, — улыбнулась Либби своей ослепительной улыбкой.

Сердце у Фокси заныло. Гадская плесень, да она ведь совсем еще девчонка… И наверняка думает, что сейчас я скажу, что люблю ее, завтра мы поедем к ее родителям, а через месяц — пойдем к алтарю. Ну зачем, зачем я вчера так нажрался?

Либби домыла посуду, Фокси великодушно позволил ей съесть два куска пиццы и запить их кофе, а потом спокойным и милым голосом доброго приятеля сообщил, что рад был видеть Либби у себя в гостях, но сейчас ему надо ехать, потому что вчера, как ей известно, добрый дядюшка Мэдсон уволил его и теперь Фокси нужно искать новую работу.

На лице Либби была написана вся гамма чувств, которые она тщетно пыталась скрыть за своей отважной улыбкой. Если бы Либби закатила истерику, начала бить посуду или вешаться Фокси на шею, все было бы проще. Тогда он имел бы полное право просто взять и сказать: «Смирись с неизбежным, детка». А так выходило, что он самым скотским образом воспользовался наивной девочкой, разбил ее сердце, и теперь она будет рыдать долгими ночами, зарывшись лицом в подушку.