Книга Поцелуй ночи - Ярослава Лазарева

Я не смогла сдержать скептической усмешки, политика его родителей казалась мне чересчур мягкой. Здоровый парень и ничем не занимается…

— И как поиски? — спросила я.

Гриша или не заметил моего сарказма, или сделал вид. Он допил кофе, отодвинул чашку.

— Неделю назад вернулся из шаолиньского монастыря, — сообщил он. — Пытался приобщиться.

— К чему? — заинтересовалась я, видя, что Гриша замолчал и смотрит как бы в глубь себя.

— О, это все очень интересно! — тут же отозвался он, подняв на меня глаза и улыбнувшись. — Во-первых, я получил представление о буддизме и меня очень многое привлекает в этой религии, во-вторых, только не смейся, я освоил, на ученическом уровне, каллиграфию. Ты даже представить не можешь, какое это сложное искусство! Кроме того, ознакомился с теорией чань, то есть медитации. Ну и конечно, пытался овладеть начатками ушу.

— Это боевое искусство? — припомнила я. Гриша казался взволнованным. Видно было, что все это его по-настоящему увлекало.

— Именно! Секретам боевых искусств всегда уделялось в Китае большое внимание. Даже был создан специальный институт. Тогда традиционное название ушу, то есть боевые техники, было заменено на чжунго ушу — китайские боевые техники. А потом стали вообще говорить сокращенно — гошу, или национальные техники. К сожалению, после Второй мировой коммунисты, вставшие во главе страны, свели на нет все эти усилия, многие мастера к тому времени были убиты. И вот сейчас в Шаолине вновь пытаются возродить былое искусство.

Он говорил, волнуясь все сильнее и, видимо, из-за этого проглатывая окончания. Его лицо раскраснелось, глаза горели.

«Все-таки он очень хорош! — отметила я про себя. — И совсем не такой пустой, каким вначале казался. А я уж подумала, что это типичный представитель золотой молодежи, пресыщенный и избалованный».

— И ты жил в настоящей келье? — поинтересовалась я.

— Что ты! — рассмеялся Гриша. — Там есть весьма комфортабельная гостиница, туристов полно, все поставлено на поток.

— А-а, — разочарованно протянула я. — Может, пойдем уже? — предложила после паузы.

— Торопишься? — явно огорчившись, спросил он. — Ты же на каникулах.

— Не особо, — нехотя ответила я. — Просто надоело тут сидеть.

— Можем погулять, — обрадовался он. — Или покататься. У меня за Третьяковкой машина припаркована.

Я не ответила, не зная, на что решиться. Гриша вызывал у меня живейший интерес, его сходство с Грегом будоражило, но я так привыкла в последнее время находиться в своей скорлупе, что выбираться из нее совсем не хотелось.

— Итак? — вкрадчиво спросил он. — Что ты решила?

— Хорошо, — вздохнула я, — давай немного прогуляемся.

Гриша расцвел в улыбке и попросил счет, но я настояла на том, что заплачу за себя сама.

Когда мы вышли из кафе, пошел дождь. Гриша взял зонт из моих рук и прижался ко мне, я не отодвинулась, наверное, это было бы невежливо…

— Будем гулять под дождем? — уточнил он. — Или пойдем в машину? Там сверху не капает.

— Мне все равно, — устало ответила я, почувствовав резкий спад настроения.

«Что я делаю с этим малознакомым парнем? — недоумевала я. — Он, конечно, очень похож на Грега! Но это же не повод с ним разгуливать!»

Когда мы подошли к его очень дорогой машине, мне уже совсем расхотелось общаться.

— Прошу! — сказал Гриша, вновь расплывшись в улыбке и открывая передо мной дверцу.

— На папочкины деньги купил? — ехидно поинтересовалась я, пытаясь вывести его из себя, чтобы быстрее расстаться.

Но Гришу мой вопрос, видимо, не смутил. Он кивнул и заметил, что родители для того и работают, чтобы обеспечить себе и своим потомкам достойное существование. Я медлила садиться в машину. Гриша высунулся из салона.

— Лада, если не хочешь со мной кататься, я могу просто отвезти тебя домой, — спокойно произнес он. — Вон дождь-то какой! И все усиливается. Чего зря мокнуть?

— А может, я живу в дальнем Подмосковье? — попыталась я его подколоть. — Неужели поедешь?

— Конечно! — улыбнулся он. — Садись скорей!

И я забралась внутрь. Когда мы тронулись, Гриша включил музыку.

Ветер ветку бережно качает,

А меня к тебе так сильно тянет.

От чего мое сердечко тает?

Стоп, куда же я иду? —

запел нежный девичий голос.

— Это что, Вика Дайнеко? — удивилась я. — Ты слушаешь такие песни?

— Иногда, — не смутился Гриша. — Голос у нее хороший. Вообще-то я поставил этот диск, чтобы доставить тебе удовольствие.

— Я слушаю «дум», — нехотя проговорила я.

— Чего?! — расхохотался он и резко повернулся ко мне: — Любишь тяжелый металл? Вот бы никогда не подумал!

Машину повело в сторону.

— Тише! — недовольно заметила я. — А то аварию устроишь!

— «Анафема» подойдет? — спросил он и поменял диск.

— Вполне, — я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Куда едем? — уточнил Гриша. — В Коломну, Клин, может, Орехово-Зуево?

— До метро «Пролетарская».

В салоне зазвучала одна из моих любимых композиций «Destiny Is Dead» группы Anathema.

— А ты знаешь, что при своем образовании в 1990 году «Анафема» носила название Pagan Angel? — после продолжительного молчания вдруг спросил Гриша.

— Знаю. И переводится это как «языческий ангел».

— Круто, да? — улыбнулся он. — Мне больше нравится старое название. Но про него уже все забыли.

Я не ответила и снова закрыла глаза. Мне расхотелось общаться с ним даже на темы, связанные с любимым направлением в рок-музыке. Гриша, видимо, понял это и тактично замолчал. Подъехав к моей станции, осторожно поинтересовался, где меня лучше высадить. Я внимательно на него посмотрела, он выглядел растерянным. Наверное, такой красавчик не привык к холодности, я не смогла сдержать улыбки, потом назвала адрес.

— Значит, живешь на Воронцовской, — задумчиво проговорил он.

— Как видишь. А ты? — зачем-то спросила я.

— На Коломенской. Не так далеко от тебя. С кем ты живешь?

— С мамой. А ты?

— Я — один. И очень этим доволен. Все-таки с определенного возраста лучше находиться подальше от предков.

— Наверное, — вяло ответила я. Настроение окончательно упало.

Когда Гриша высадил меня возле дома, я сухо попрощалась с ним и открыла дверцу.

— Может, обменяемся телефонами? — неуверенно предложил он.

Меня начали терзать угрызения совести.

«И чего я, правда, надулась? — мелькнула мысль. — Веду себя, как избалованный подросток!» Я согласилась.