Книга День плиточника - Ларс Густафссон

Не без труда Торстен сумел вернуться назад, в более гостеприимные помещения, куда проникал свет осеннего дня. На улице лило как из ведра. Здесь, в столовой и в гостиной, тоже темновато, раза два он споткнулся о брошенные ведра, потом запутался ногой в ворохе ветоши и едва не повалил на себя стремянку.

Неожиданно он опять очутился у входа, перед все той же редкостно красивой дверью. Где они только разыскали это чудо! По нынешним временам такая дверка не одну тысячу крон стоит. Интересно все-таки, почему тут не пожалели труда и денег, отделывая первый этаж, а второй оставили как есть? Снизу Торстен видел, что стены на лестнице лишь до половины окрашены в благородный золотисто-желтый цвет, а дальше идет старая штукатурка, грязно-синяя, в глубоких царапинах и щербинах, оставленных безалаберными грузчиками, а может, и жильцами.

Изящные перила и те обрывались внезапно. Странный дом, недоделанный, что ли, — такое складывалось впечатление.

Кто-то, никак, решил довести ремонт до конца?

С верхнего этажа, кажется, долетают какие-то неясные, приглушенные звуки. То ли телевизор работает, то ли вправду люди разговаривают — трудно сказать. На миг Торстену почудился детский голос, потом вроде бы душещипательная музыка и опять что-то неразборчивое, невнятное. Может, это все-таки уличные шумы?

Очутившись у лестницы, он не устоял перед соблазном шмыгнуть наверх и поглядеть на тамошние двери. Та и другая выкрашены грязно-коричневой краской. И на одной есть табличка.

Вернее, даже не табличка, а небольшой картонный прямоугольник, небрежно пришпиленный кнопкой.

«Софи К.» — вот все, что написано на картонке. Ну и народ, подумал Торстен, фамилию свою написать боятся. От страха перед полицией? Или может, они иммигранты, вроде как беженцы, причем без вида на жительство? А глядишь, тут и вовсе логово террористов, на этом неотремонтированном этаже. Он тщетно пытался вспомнить, не говорил ли Пентти про второй этаж чего-то особенного, но память, увы, не отзывалась.

Есть ли надежда, что у этих людей найдется такая вещь, как фонарь? Держат ли обычные люди у себя дома фонари? Н-да, трудно сказать. Удивительно, вдруг подумалось ему, а ведь обычных людей среди его знакомых вовсе не много. После смерти жены он как-то перестал с ними общаться.

Торстен нажал на дверной звонок. По идее, работает. Но внутри тишина.

— Алло! Здравствуйте! — громко сказал Торстен закрытой двери. — Я пришел класть плитку в нижнем этаже. Но там непорядок с освещением. Может, у кого фонарик найдется?

Ответа нет. Уж не ребенок ли там, за дверью? Тишина затянулась, действовала на нервы.

В голову полезли неприятные мысли. Вдруг его приняли за нехорошего дядьку, который, пользуясь отсутствием родителей, норовит знакомиться с маленькими девочками? Или может, за дверью психопат — глазом моргнуть не успеешь, как он выскочит из квартиры и долбанет по башке какой-нибудь железякой?

За дверью по-прежнему царило безмолвие. Кто бы эта Софи К. ни была, она определенно не слишком общительна.

Медленно и задумчиво спускаясь вниз, Торстен невольно прислушивался — а ну как дверь все ж таки с любопытством отворят и вновь захлопнут. Но никаких таких звуков не уловил.

В растрепанных чувствах — не то в отчаянии, не то в рассеянности — он вышел во двор. Все та же грязь, разъезженная колесами, но дождь немного поутих. Его машина с прицепом стоит, где стояла. Ни хозяина, ни другого какого начальника и тут не видать. Медлительный товарняк на пути в Евле, а может, в тихий и безопасный Норланд громыхал по рельсам на той стороне улицы. На секунду его захлестнуло желание очутиться в этом поезде. Воздух терпко пах сыростью, гниющими листьями, ленивой желтой рекой, что протекала неподалеку, и ему показалось, будто он чует терпкий запах самого времени, текущего сквозь мир. Или наоборот, это мир течет сквозь время?

Занятый этими раздумьями, Торстен Бергман мочился на облетевший куст возле стены и внезапно увидал прямо перед собою электрический распределительный шкаф, укрепленный на уровне человеческого роста. Дверца приоткрыта. Может, кто-то попросту выключил рубильник, и все дела? Но как в таком случае обходится Софи К. на верхнем этаже? Неужто сидит в потемках? Все ж таки интересно, кто она? Может, молодая мамаша, красивая, с целым выводком детей? Рыжеволосая, пышногрудая, трое малышей цепляются за юбку.

Вдруг удастся с нею познакомиться, а?

Весь в мечтах, он близоруко осмотрел внутренность шкафа. Черт подери, не удивительно, что в доме вообще нет света! Ни одного из четырех шестнадцатиамперных предохранителей на месте нет — исчезли! Только куча проводов и еще какие-то штуковины, пес их знает, зачем они нужны. Торстен, конечно, имел дело с такими шкафами на прежних работах, но насчет жучков и тому подобного был не силен. Впрочем, кто, черт возьми, мешает ему купить несколько предохранителей и ввернуть в гнезда? Десятка-другая в кармане найдется. Он решительно зашагал к своему «вольво». Мотор остыть не успел и завелся без задержки. Прицеп он отцеплять не стал — целее будет.

Дождь опять усилился. Торстен поехал аж в район Свартбеккен и с риском для жизни, с двух заходов припарковался на боковой улице, под градом насмешек и брани со стороны экипажа мусороуборочной машины, которая после застряла тут минут на пятнадцать, не меньше, пока он разыскивал в магазине эти треклятые предохранители. Мусорщикам, ясное дело, тоже досталось, но отругивался он вяло, был нынче не в форме. Все казалось слишком уж странным. По крайней мере, хоть предохранители есть, надежно спрятаны во внутреннем кармане.

Пол-одиннадцатого уже, обед не за горами. Удивительная штука — время, то оно бежит слишком быстро, то еле ползет.

Пока вкручивал предохранители, один за другим, — шапка и куртка успели промокнуть насквозь, — Торстен думал, что либо свет заработает, либо он пошлет все к чертовой матери.

Но все получилось! Свет зажегся! Первое, что он заметил, был свет в окнах второго этажа, у этой чудачки Софи К. И внизу все тоже разом стало ясно и понятно; ведь тут и там загорелись лампочки. Помещения начали складываться в определенный связный план. И конечно, все как бы слегка уменьшилось; он сообразил, что ходил по кругу, по одним и тем же комнатам. Освещение не ахти какое, несколько голых лампочек тут и там, но вполне достаточно, чтобы разобраться.

Ванная комната, большая, причем разбитая, так сказать, на особые отделения. Задумано вправду с размахом. И со вкусом. Ванна посредине, утоплена в полу. Чертовски стильно. Слева — сауна, тоже неслабая, и маленькая раздевальня. А справа, должно быть, прачечная, здесь-то и надо облицевать стены плиткой, как полагается. Пол, кажись, выложен хорошо, добротная метлахская плитка фирмы «Пертилля».

Торстен провел рукой по стенам, и то, что он теперь увидел, изрядно его поразило. Такое впечатление, что здесь, в этой ванной, поочередно трудились совершенно разные люди — и профессионалы, и жуткие халтурщики, причем ни те, ни другие абсолютно не обращали внимания на качество работы предшественников. Единственное, что их объединяло, — это материал, которого у всех было в достатке.