Книга На всю катушку - Марина Серова

Демидов тупо моргал белесыми ресницами: он явно не успевал за моей мыслью.

— Хорошо, Сергей Викторович, — вымолвила я. — Я буду работать на вас, если мы утрясем финансовый вопрос.

Последние конвульсии демидовской скупости в упорной борьбе с нарастающим, как снежный ком, страхом промелькнули у него на лице, как кадры кинопленки.

Наконец благоразумие победило.

— Да, да, — поспешно произнес он, — я согласен.

— Ну тогда можно и поговорить по существу проблемы.

— Да, да, — еще раз повторил он.

Глава 3 ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ПОМИДОРНОГО КОРОЛЯ

Я вышла из своего подъезда и направилась к машине Демидова. Вблизи она выглядела еще хуже, чем из окна моей квартиры. Изобразив на лице деловитую поспешность, я подошла к «уазику» и открыла его дверку ключом, которым меня заблаговременно снабдил Демидов.

Дрессированный орангутанг не замедлил показаться из-за дерева, за которым он прохаживался.

— Эй, ты! — пробасил верзила, водружая одну конечность на капот демидовского рыдвана, а другой довольно невежливо размахивая прямо перед моим носом. — Чего тебе здесь надо, а, Клава?

— Простите, тут какое-то недоразумение, — с изысканной вежливостью выговорила я, — этот автомобиль принадлежит мне, точнее, моему мужу, и я собираюсь отогнать ее прямо к подъезду. Нам необходимо погрузить кое-какие вещи, которые мы хотели отвезти на дачу.

С этими словами я села за руль и завела мотор.

Амбал явно оторопел. В его скудоумном мозгу наверняка не было вынесено отдельной строкой понятие «вежливость». Любой агрессивный шаг с моей стороны, любой крик негодования вызвали бы живой отклик у этого милого человека, но на тактично высказанное недоумение он не нашелся, чем ответить.

Лишь когда я завела двигатель и на самой малой скорости двинулась к подъезду, что-то стронулось с мертвой точки в его извилинах и он бросился бежать за машиной, во всю глотку вопя:

— Кудаа-а-а?! Куда шеманулась, ш-шалава!..

Не обращая внимания на сотрясающего воздух ублюдка, я подъехала к самому дому, из подъезда галопом выскочил Демидов и опрометью ломанулся к своему обожаемому авто. Я распахнула перед ним дверь, и отдувающийся повелитель парников, свинарен и мясохладобоен, суча всеми конечностями, рухнул на сиденье.

В этот момент калимантанский орангутанг подбежал к моему окну и сунул туда свою бритую, в многочисленных мелких шрамах башку. Право, он ничего «и лучше выдумать не мог», как о том пространно повествуется в «Евгении Онегине». Конечно, русской и иной классики он, безусловно, не читал, а о существовании Пушкина догадывался лишь на основании расхожего выражения «А за квартиру что, Пушкин платить будет, что ли?..» Но это все не беда, а вот то, что, просунув свою дурную черепуху в «уазик», он злобно поднял голову, очевидно, испытывая настоятельную потребность помянуть меня по матушке, — вот это нехорошо.

Потому что в этот момент он увидел Демидова и на мгновение так и застыл с отвисшей челюстью.

По этой-то челюсти я и приложила от души. Мужик взвыл, прикусив язык.

— А что, вы поведете? — изумленно спросил Демидов.

— Разумеется, — ответила я. — А что, есть другие варианты?

Других вариантов не было. Поскольку темно-зеленая «Ауди», подобрав многострадального «калимантанца», уже разворачивалась в нашем направлении с явным намерением устроить гонки на выживание.

Ну уж нет, архангелы, выживать я согласна только из ума, да и то лет эдак через шестьдесят. И я решительно вдавила до упора педаль газа.

* * *

— Где находится ваш дом, Сергей Викторович? — спросила я, уверенными движениями руля выписывая синусоиды по все еще оживленной, несмотря на вечернее время, Казанской. Тут нам ничего не грозит — пока что, а вот дальше…

Ну вот, так я и думала. Городской дом Демидова находится даже не у черта на куличках, а еще дальше.

Поселок Лунный, спальный район города. Для жителей, живущих в центре, он и в самом деле представляется чем-то вроде луны, — как в смысле дальности расстояния, так и в плане жизненного уклада. Сюда, в Лунный, где нет ни заводов, ни крупных предприятий иного профиля, люди приезжают только спать. А каждое утро срываются ближе к центру — на работу, на учебу. «Сваливаются с луны». Назад приезжают усталые, измученные и дневными нагрузками, и вечерним утомительным переездом до родного — такого, черт его побери, далекого — дома.

И потому по вечерам поселковый пейзаж оживляют только до изнеможения однообразные физиономии вездесущих «гопов» — уныло обритых молодчиков, не обремененных ни умом, ни культурой, зато имеющих в своем арсенале неограниченный запас наглости, тупости и агрессивности.

Чего-чего, а уж этой злокачественной помеси питекантропа с изъеденным сотней татуировок уркой здесь всегда было вдосталь.

Именно сюда и лежал наш путь.

* * *

— Сейчас они скорее всего не пойдут на сближение, просто будут вести до ближайшего пустынного участка трассы, а таких по мере нашего приближения к Лунному становится все больше и больше, — пояснила я.

В зеркале заднего вида из-за все редеющих автомобилей то и дело показывался кажущийся уже черным в накатывающих сумерках корпус «Ауди» со включенными на дальний свет фарами. Она следовала на строго заданном расстоянии — метрах в ста от нас, не приближаясь и не удаляясь.

— Скоро начнется. — С горящими азартом глазами (давно я не испытывала такого парящего, молодого чувства, да и сейчас оно нахлынуло как-то спонтанно и бесшабашно) я резко прибавила скорость и попыталась свернуть в какой-то проулочек, чтобы сбить погоню со следа. Но тотчас отказалась от этой мысли, потому что преследователи тоже резко прибавили ходу и, естественно, успели бы раскусить мой немудреный маневр.

А уж в этом проулочке-то им благодать, козлам.

— Черт бы побрал эту колымагу, — пробурчала я и в сердцах так шлепнула по рулю ладонью, что он угрожающе заскрипел с риском немедленно предаться демонтажу, а Демидов взвизгнул, как будто я шарахнула ему по шее увесистой резиновой дубинкой.

— Будь эта богадельня на колесах хотя бы в исправности, — продолжала я сквозь зубы, не обращая ни малейшего внимания на причитания Сергея Викторовича, — у нас были бы неплохие шансы уйти. А так…

— Эй, полегче там с моей машиной!

— Что, простите?

— Не уздите тачку! — теряя терпение, рявкнул Демидов. — Моя любимая машина!

— А про свою жизнь у вас есть основания сказать: моя любимая жизнь? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Или ее тоже, по вашему образному выражению, не надо уздить, а пустить все на самотек… авось куда и притечет, а, господин помидорный король?

С этими словами я отпустила руль и, саркастически усмехаясь, посмотрела на Демидова.