Книга Цветы осени - Ариэль Бюто

— Уже встала? — удивляется Луи.

Семь тридцать. Луи тоже нарушил заведенный распорядок дня. На подносе, как всегда по утрам, стоит чашка горячего цикорного напитка, на блюдечке — два тоста без соли, вот только сегодняшнее утро не похоже на все остальные. Что-то в их доме разладилось — и вовсе не часы.

Самое простое решение — отправиться в девять на рынок, а по дороге завернуть на почту.

— У нас маловато овощей на вечер. Я съезжу на рынок, — объявляет Жюльетта, удивляясь самой себе: и как это ей удается сохранять в разговоре с Луи обычный спокойный тон.

— Я уже все купил, — отвечает Луи. — Ты же знаешь — я должен успеть на рейс в восемь тридцать.

Обследования! Жюльетта напрочь забыла об обследованиях. А ведь как расстроилась, когда доктор объявил, что Луи нужно съездить на континент, сделать рентген и сдать анализы. Он сильно кашляет по утрам и совсем потерял аппетит. Не хочу, чтобы с ним случилась беда. Я очень к нему привязана, к моему Луи, пусть даже он никогда не заставлял меня мечтать. В нашем возрасте это неважно. Мы не нуждаемся в страсти. Если получается жить вместе, не слишком себя насилуя, уже хорошо.

Обследования… А кто присмотрит за Анной? И речи быть не может о такой обузе, которая навечно привяжет меня к дому. Жюльетта чувствует подступающие к глазам слезы. Она пригвождена к собственному дому, ну что за несправедливость! Я буду страшно разочарована, если к сорока годам ничего не добьюсь. Возможно, завтра мне достанет храбрости отправиться туда.

— Не волнуйся, — успокаивает ее Луи: он, как обычно, ничего не понял. — Я доживу до ста лет. Но…

Луи колеблется, он даже слегка покраснел.

— Выбрось все из головы. Не хочу, чтобы ты изводила себя мыслями до самого вечера.

Он прав, Луи. Я не могу провести весь день в мучительном ожидании — нужно ведь и белье погладить, и паркет натереть, и Анну обиходить!

Телефон. В такой час это может быть только Бабетта. Она звонит им каждый четверг, перед уходом на работу. Луи снимает трубку, хмурит брови:

— Водопроводчик? Я не в курсе. Передам ей. Хотите с ней поговорить?

Жюльетта вырывает у него трубку:

— Габриэль? Я не могу сейчас занимать телефон, жду звонка от дочери.

— Что это за история с водопроводчиком? — спрашивает Луи. — Она что, хочет навязать тебе услуги своего зятя?

— Понятия не имею, — вздыхает Жюльетта. — Габриэль постарела и то и дело все путает.

За последние десять минут она солгала дважды — а за всю предыдущую жизнь едва ли раз пятнадцать! Телефон снова звонит. Выходит, за сегодняшнее утро Жюльетта сказала неправду всего раз, а это уж никак не привычка.

Глава 2

Бабетта, как всегда, торопится. Жюльетта представляет себе, как дочь забрасывает детей в школу по дороге на работу и до вечера наглухо закрывает дверь между семьей и «карьерой». Это ее словечко — «карьера». В молодости я рассуждала так же.

Как-то раз Анна приболела, и Жюльетта позвонила дочери в офис. Что я могу поделать, бедная моя мамочка? — ответила ей Бабетта. Ты в Бель-Иле, я в Париже. Как все это ужасно! Начинай я с чистого листа — ни за что не завела бы детей! Будь у меня вторая попытка…

Никто не пишет свою жизнь сначала на черновике, подумала Жюльетта. Ладно, заботы и неприятности — мое дело.

Сад ничуть не изменился. Еще вчера Жюльетта ласкала взглядом старые кусты роз и выцветшие гортензии. Она позволила себе это маленькое невинное удовольствие, мгновение отдыха между двумя охапками белья, которое ей предстояло развесить. А сегодня она замечает лишь растрескавшийся асфальт дорожки и не чувствует терпкого аромата ноготков, — Луи упорно их сажает, хотя Жюльетта ненавидит эти плебейские оранжевые цветы. Из-за вишневых деревьев несет клозетом — если подумать, «амбре» деревянного «храма нужды» напоминает запах ноготков. У двери будки стоят туалетные ведра: старое, из крашеной жести, и желтое пластиковое, — на ночь их заносят в дом, а утром выливают.

Я хотела бы стать пролетевшей над оградой птичкой. Или мячиком, который мальчишки забросили во двор к соседям, да так о нем и забыли. Снова мечтаешь, бедняжка Жюльетта! Они затерялись в далекой дали, сладкие мечты о свободе! Но шляпная картонка все еще хранит твои самоотречения. И ты будешь каждый день возвращаться на чердак, пусть даже это причиняет тебе боль. Станешь ходить туда и пробуждать утраченные иллюзии, расковыривать рану, оплакивать ту женщину, которой хотела стать, но так и не стала.

Маленький бутон не расцвел. Однажды, весенним днем, он пожух между ладонями, излучавшими обманчивое тепло.

Луи вышел из дома заранее, зажав в руке направление на обследование. Тергалевые брюки с безупречной складкой, серо-бежевая ветровка на молнии, черно-серая кепка, мягкие мокасины на микропоре. Безупречен. Жюльетта за этим следит. Вернется он в лучшем случае после обеда. В больницах вечно приходится ждать — Луи говорит, что из-за этого у него и поднимается давление. Луи любит говорить о своих болячках. Он получает от этого не меньшее удовольствие, чем от расчесывания комариных укусов или чистки ушей.

Сначала врач заподозрил у него рак. Боже, вот это тема для беседы! Медицинские термины, названия обследований, возможные осложнения — он обсасывал их, как самую сладкую сладость! Но доктор ошибся. Луи дулся целую неделю — и впрямь поверишь, что он мечтал лечь на операцию!

Пусть уж у него хоть что-нибудь обнаружат, думает Жюльетта. В качестве утешительного приза. У меня нет времени на мысли о собственном здоровье. Болезни Анны с избытком хватает на двоих, так-то вот!

Ей придется посадить Анну в коляску и взять с собой в деревню, если она хочет расширить поиск на соседние департаменты. Уже лет семь Анна выглядит не прелестной болезненной девчушкой, а настоящей умственно отсталой, и Жюльетта старается не выставлять на всеобщее обозрение предмет своего отчаяния.

— Мы отправимся на прогулку. Да, сейчас, немедленно. Позавтракаешь позже, когда нагуляешь аппетит.

Прекрасные живые глаза Анны освещаются улыбкой. Она понятия не имеет, что такое аппетит. Зато обожает прогулки.

На улице все выходит проще, чем ожидала Жюльетта. Она бы не перенесла любопытных взглядов прохожих, но они столкнулись лишь с опасливым безразличием. Даже Габриэль мгновенно отвела взгляд, словно Анна внезапно стала невидимкой, а коляска превратилась в банальную магазинную тележку. Забавно, как две пары колесиков выталкивают вас на обочину жизни.

Я почти готова обойтись без музыки — пусть только кто-нибудь скажет, что есть и другие способы жить «не как все». Бог мой! Если бы Анна могла прочесть мои мысли! Что такое? Габриэль дергает меня за юбку. Ну почему именно сейчас, когда я сделала запрос на соседние департаменты…

— Скажи-ка, Пьер Леблон, которого ты ищешь, не тот ли это красавчик, что когда-то хороводился с Мари Бурде?