Книга Сокровище альбигойцев - Морис Магр

Богомилы. — Славяне, прибывшие во второй половине VI в. на север Балканского полуострова, основали множество поселений, не связанных между собой единой политической системой. Век спустя болгары объединили эти разрозненные поселения и создали к югу от Дуная королевство, просуществовавшее достаточно долго. К середине IX в. христианские миссионеры, посланцы Рима, начали евангелизацию страны, однако византийский патриарх сделал все, чтобы эти земли по-прежнему оставались благоприятными для расцвета третьей Церкви. Миссионеры-павликиане составили жесткую конкуренцию посланцам Рима и Византии, причем настолько успешно, что в начале X в. присутствие манихеев отмечают на всем Балканском полуострове. И разумеется, высланные Василием павликиане, вне зависимости от собственных пристрастий, не могли не способствовать зарождению нового манихейского учения. Принять новую веру были готовы также и славянские крестьяне, которых жестоко угнетали болгарские сеньоры: эта вера объясняла причины их бедственного положения.

Богомилы получили свое название от имени великого ересиарха Богомила, что на языке славян означает «любезный Богу». В точности о Богомиле ничего не известно, поэтому многие полагают Богомила и предводителя первых еретиков Болгарии Иеремия одним и тем же лицом; впрочем, есть и такие, кто уверен, что это две разные личности. На наш взгляд, если бы Богомил действительно существовал, то, принимая во внимание значимость Церкви, считающей его своим основателем, до нас непременно дошли хотя бы некоторые подробности из его жизни. Основные сведения как о павликианах, так и о богомилах почерпнуты нами большей частью из трудов их идейных противников, делавших акцент на положениях, отделяющих ересь от правоверия. В лице богомилов мы сталкиваемся с сектой, исповедующей дуалистические принципы и, в отличие от павликиан, открыто заявляющей о своей приверженности манихейству; подобная откровенность побуждает ряд авторов поставить под сомнение преемственный характер учения богомилов. Тем не менее следует признать, что болгарский дуализм не мог стать стихийным творением, ибо присутствие павликиан на Балканах является подтвержденным историческим фактом. Разумеется, воинственное поведение павликиан никак не согласуется с манихейским идеалом смирения и отрешенности от всего земного, но поражение в сражениях и высылка вполне могли заставить дуалистов-павликиан подкорректировать свои догматы. Тем более что, оказавшись на Балканах, они наверняка встретили тех немногих манихеев, которые сумели выжить в Византийской империи — так же как они встретили их в Армении, где те объединились в секту аревордиан. Предположения эти отчасти подтверждаются наличием двух различных направлений богомильской ереси: церкви Болгарской и церкви Дуграницкой, именуемой по названию деревни Драговицы, расположенной на границе между Фракией и Македонией. В сущности, доктрины обеих церквей расходятся только в деталях, потому одна из них получит название «дуалистов умеренных», а другая «дуалистов абсолютных».

Наши знания о богомилах почерпнуты прежде всего из двух полемических сочинений, одно из которых принадлежало пресвитеру Козьме, а другое греческому писателю Евфимию Зигабену. Труды этих авторов содержат достаточно отличий, дающих основание утверждать, что Козьма описывал богомилов дуграницких, а Евфимий — богомилов болгарских. Козьма считал богомилов абсолютными дуалистами, для которых земной мир являлся творением демонов. Естественно, они отвергали Ветхий Завет и испытывали отвращение ко всему, что относилось к материальному миру. Следовательно, они не признавали христианских таинств, ибо таинство Евхаристии, к примеру, совершается путем пресуществления хлеба и вина, то есть предметов сугубо материальных. Усматривая в кресте исключительно символ человеческой жестокости, богомилы отказывались ему поклоняться. Склонные к самому суровому аскетизму, они воздерживались от любых сексуальных отношений, не пили вина, не ели мяса и вели жизнь, полную лишений и ограничений.

По мнению Евфимия Зигабена, богомилы не были столь радикальными дуалистами. Вначале существовал духовный мир, где правил Бог. Бог воплощал собой Троицу, а Сын и Святой Дух были всего лишь эманациями Отца. Такое отрицание Троицы наделило болгарских богомилов еще одним прозвищем, а именно «монархианами». Сатана также считался сыном Бога. Он был его старшим сыном и вместе с подчиненным ему воинством ангелов управлял небесами. Побуждаемый гордыней, Сатана взбунтовался и вовлек в мятеж часть ангелов. Когда мятеж провалился, мятежники были изгнаны на землю и там создали второе небо, небо светил. Это очень важно, ибо, в сущности, между «абсолютными дуалистами» из Драговиц и «дуалистами смешанными» особой разницы нет. Совершенно очевидно, что ни одно, ни другое направление не приписывали создание чувственного мира Господу. Этот мир оставался творением князя Зла, сохраняя, таким образом, основной постулат, лежащий в основе любого дуалистического религиозного течения. Классическая разница между «дуалистами абсолютными» и «дуалистами смешанными» не слишком глубока. Если смешанные дуалисты признают, что в основе всего находится одно начало, то абсолютные считают, что начал таких два; однако хорошо известно, что абсолютные дуалисты не считают принцип зла реальным. Но чтобы доказать справедливость этого принципа, приходится прибегать к сложной словесной эквилибристике, поэтому, возможно, смешанный дуализм и родился именно из сложности толкования столь тонких различий для широких масс верующих. Во всяком случае, две церкви, Болгарская и Дуграницкая, скорее всего, существовали в полном согласии.

В своем мире Сатана из земли и воды создал человека. В созданное им существо он вдохнул свой дух, а потом попросил Бога вдохнуть в его творение частичку своей души, чтобы созданное существо стало связующим звеном между Сатаной и Богом. Бог согласился. Он зажег искру божественной души в Адаме, и то же самое сделал с душой Евы — после того как Сатана ее создал. И все шло прекрасно, если бы через посредничество змея не вмешался дьявол и не соблазнил Еву, уговорив ее стать родоначальницей. Чтобы наказать демона, согрешившего против целомудрия, Бог лишил его божественной формы и отнял у него способность творить, хотя и оставил его повелителем уже созданного им мира. Освобождение человека должно было произойти только через 5500 лет, после того как на землю сойдет сын Божий. Естественно, все эти постулаты были несовместимы с Ветхим Заветом. По крайней мере, для богомилов эта книга рассказывала историю творения мира демоном, но не Богом. Они более не признавали ни Римской, ни Византийской церквей, ни символа креста и учили, что церкви являются пристанищем демонов.

У богомилов, как и у других дуалистов, пишет Евфимий Зигабен, было два разряда адептов — избранные и верующие. Разница между разрядами была приблизительно такой же, какой она была и у манихеев. Избранные ежедневно читали семь молитв, а еженощно — пять. Мы не знаем, как они читали эти молитвы; возможно даже, они делали это, повернувшись лицом к солнцу — как требовал Мани. У богомилов мы встречаем обряд, к которому в дальнейшем вернемся в связи с катарами. Обряд затрагивал прежде всего верующих, желавших перейти на следующую ступень и стать избранными, и имел много общего с ритуалом «возложения рук», принятым у манихеев. Христианскому крещению богомилы противопоставляли крещение Святым Духом. Крещению предшествовала долгая подготовка или послушничество. Принимающий крещение исповедовался и проводил некоторое время в размышлениях и молитвах, соблюдая при этом строжайший пост. Следом за вторым этапом испытаний наступал черед подготовительной церемонии, после которой испытуемый в присутствии избранных и верующих получал искомое сакральное крещение. Насколько нам известно, обряд был очень прост и заключался в возложении на голову кандидата Евангелия и в последующем произнесении молитвы «Отче наш». Затем все участники ритуала брались за руки и распевали гимны.