Книга Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

Потом разговор продолжился возле БТРа, на котором в Главное управление объединенного штаба МВД РФ в г. Грозном приехали остальные офицеры уфимского СОБРа.

Ребята в черных косынках, с оружием. Вот обрывки услышанного:

— На 9 мая нас обещают вырезать (со смешком).

— У «духов» сильная радиосвязь, нам бы такую.

— Чеченцы забирают у русских почти всю гуманитарную помощь.

— Бабулю, что приходила к нам, мы ж её мамой Ираидой звали, убили днем 23-го. Вызвали из дома и застрелили. Испекла нам на Пасху кулич и умерла, как святая. Мы хоронили её под охраной. Водителю, что вез ее на кладбище, чеченцы сказали: «Тебе не жить. Зарежем, как войска уберутся».

— Где ФСК? ГРУ? Чем они занимаются? 6 апреля возле гудермесской комендатуры был замечен Радуев. Перед 22 апреля Масхадов провел совещание в окрестностях города. Они ждали «зеленку». И дождались. Это война. И надо работать против бандгрупп, как того требует воинский опыт.

— Мы знаем, что девушка-снайпер торгует на рынке. Загорелые «духи» с белыми щеками, сбрив бороды, бродят по рынку. Они нам шепчут по радио: «Иван, ты нас и накормишь, и напоишь, и уложишь рядом со своей русской бабой. Ты нам и построишь всё, что нужно для жизни, а мы тебя будем убивать».

— Когда нас в горах окружили, в Гудермесе перед нападением на комендатуру, за десять минут до атаки, дети и женщины ушли по домам.

— Это примета верная. Когда мы входим в село, если женщины и дети на улице, стрельбы не будет, если на улицах пусто, жди беды.

— Того генерала, что снял блокпосты и пьянствовал все свое пребывание, охраняло три БТРа.

— Нам кричат по радио: «Русские, здесь ваша могила».

— В Гудермесе хорошо поддержал челябинский СОБР своим БТРом и десантом, они закрыли вертушки, которые увозили раненых.

— Теперь вместо четок у «духов» опознавательные жетоны русских солдат и офицеров.

— Это криминальная война.

— Война не против народа, а против волков Дудаева.

СОБры, среди которых немало охотников, знают о волках всё. Им известно, что лежки волков обнаруживаются по отпечаткам зверя на свежесмятой траве.

Караулить волков удобнее в тихие, лунные, не морозные, а лучше в мглистые ночи, когда падает мелкий снег, но зверей хорошо видно.

В стародавних заповедях пластунов (казачьего спецназа) сказано: «Чтобы прожить среди волков, нужно стать волком». Российским собровцам, спецназам ГРУ, ВДВ, ФСБ, которым пока не дозволено работать в полную силу, сейчас, в 1995 году, не по сердцу становиться волками. Им чужд принцип чеченских спецназов: «Сделай так, чтобы все работало на тебя». Зато вот почему у дудаевских волков лучше оптика на винтовках, изумительная радиосвязь — всё то, что помогает убивать.

Собровцы — это охотники на волков. На практике проверено, что лучше всего стрелять в волков в тот момент, когда их много прибежит к падали и между ними начнется грызня. В этом случае охотник может тщательнее выцелить зверя и, несмотря на темноту, верно бросить заряд картечи.

Апрель 1995 г.

Волки и охотники

В Моздоке, в пресс-центре Объединенного командования, мне сказали, что СОБР из Кургана находится в Грозном, по другим сведениям выходило, что он в Гудермесе. И только через два дня в Главном управлении Объединенного штаба МВД РФ сообщили, что курганцы за Тереком, в станице Червленной.

Сам генерал Бабак — начальник Главного управления — сказал Сергею Д., лейтенанту из курганского СОБРа, который на время командировки в Чечню стал водителем генеральского БТРа: «Вези корреспондента к своим. Святое дело. Благословляю».

«Грозный и днем, как при лунном свете», — эти крылатые слова соответствуют действительности.

Остовы сгоревших зданий, гусеницы подорванных танков — таков городской пейзаж после битвы. От Грозного до Червленной — час пути на броне, а везде следы ожесточенных боев: то оплавленный БТР, то останки подбитого чеченскими моджахедами вертолета. Перед мостом через Терек грузили еще два наших, зимой подорванных танка.

Я ехал в легендарные места, где названия станиц: Червленная, Наурская, Шелковская, Гребенская — говорили сами за себя. Эти исконно православные места овеяны славой Терского казачьего войска.

Зимой в районе этих станиц шли бои, вели охоту прибалтийские снайперши.

Бои с применением тяжелой артиллерии давно переместились в предгорья Чечни, оставив не менее страшное ожесточение — партизанскую войну. Днем в Чеченской Республике — обстановка под контролем внутренних войск России, с наступлением темноты активизируются чеченские боевики: снайперская стрельба, обстрелы из гранатометов, закладка мин. Смерть поджидает каждого, а в «зеленке» — лесных массивах — и на дорогах в особенности.

В Чечне курганскому СОБРу (Специальному отделу быстрого реагирования) Управления по борьбе с организованной преступностью выпала на долю противотеррористическая деятельность: борьба с бандгруппами, изъятие оружия, заслоны, засады, другие специальные операции. И в Главном управлении объединенного штаба МВД РФ курганский СОБР, я уже знал, был на отличном счету, как для такой работы подготовленный, тренированный, смелый, а самое главное — результативный.

С курганским СОБРом я познакомился в феврале 1995 года. Выступал у них с лекцией о Далматовском Свято-Успенском монастыре, потом видел выучку собровцев на показательных выступлениях, и вот — командировка в Чечню. Как было не повидать земляков…

СОБР из Кургана — автономная команда. Его походная палатка в лагере сибирского полка внутренних войск. В палатке пятнадцать зауральцев: курганцы, двое шадринцев и еще два оперативных офицера из других городов.

Командир курганского СОБРа подполковник МВД Евгений Викторович Родькин — ветеран Афганистана. Он точен в движениях, обстоятелен, сдержан, а темно-карие глаза скажут наблюдательному человеку о сверхбыстроте реакции, мудрости и чувстве юмора, без которого на войне нельзя.

СОБР — элита специальных сил МВД России. В мирной жизни он предназначен для ликвидации вооруженных бандгрупп, освобождения заложников и другой работы, которую могут осуществить только специально обученные люди.

СОБРы России в Чечне с первых дней войны. Курганский отряд прибыл в место своего расположения ближе к середине марта. В палатке у офицеров мне попалась на глаза редкая брошюра под названием «По указу Петра», рассказывающая об истории терских казачьих станиц, ставших районом боевых действий офицеров из-за Урала. Элитным подразделением всегда была свойственна оправданная любознательность: как общаться с коренными жителями, не зная их сути и стати?

Наурский и Шелковской районы Чечни — это местность, откуда русское население выдавливалось дудаевцами. Все время режима Дудаева — ни зарплаты, ни пенсий, ни защиты правоохранительных органов. У русского можно было отнять всё, что приглянулось вооруженному боевику: жизнь, дочь, жену. По телевизору, радио, в газетах царствовал декларативный интернационализм, дудаевские призывы: «Русский и чеченец — братья навек!». А в реальной жизни: камень к ногам — и в Терек. Сотни обращений от русскоязычного населения в российскую Комиссию по правам человека, западные миротворческие организации оставались без ответа.