Книга Столетняя война - Жан Фавье

О чем говорили оба короля? Прежде всего об оммаже, бесспорно, тесном. Потом — о Гиени. Эдуард добился, чтобы ему обещали денежную компенсацию за неправомерное разрушение замка Сент. Он получил также позволение не сносить крепости, которые обязывало его разрушить перемирие 1327 г. Он в некотором роде компенсировал на своих землях то, что терял в политике принципов.

Итак, дело казалось улаженным. Все были почти удовлетворены, в том числе папа: согласие между христианскими суверенами считалось первым условием для проведения крестового похода, ожидаемого уже сорок лет. Зашла речь даже о французском браке для того, кого через несколько лет назовут Черным принцем. Но, собравшись в Винчестере в сентябре 1331 г., английский парламент — представительный и политический орган, не имеющий ничего общего со своим французским омонимом, который был не более чем судом, — решил, что Плантагенет не вправе так легко соглашаться на сильное сокращение территории Гиени. Английский парламент не имел никакого права рассуждать о делах Гиени, но это у него надо было запрашивать кредиты, когда дела на континенте принимали дурной оборот. Поэтому Эдуард III не мог игнорировать его мнение — следовало продолжить переговоры. Может быть, удастся выторговать Ажене.

В то время как в Париже сменяли друг друга английские посольства, на местах происходили все новые инциденты. Несколько раз дело едва не доходило до войны, однако было очевидно, что ни тому, ни другому королю она в данный момент не нужна. Чиновники короля Франции притесняли в Сентонже лондонских купцов и взимали с них незаконные пошлины за провоз вина по Гаронне. Жители Дувра разграбили французское рыболовное судно, оплошно севшее на мель. В отместку французы без всяких формальных процедур захватили судно из Дувра, зашедшее в порт Кале. На всех границах территории Гиени, еще остававшейся в руках англичан, не прекращались трения, а возвращение замков, некогда захваченных Карлом Валуа, затягивалось.

В 1334 г. на миг показалось, что мир заключен. Архиепископ Кентерберийский и другие английские послы только что вернулись в свои парижские особняки под приветственные возгласы доброго народа, когда король вызвал их обратно во дворец на острове Сите: нужно было внести уточнение, что условия мира распространяются на Шотландию Давида Брюса. Прежде об этом и речи никогда не заходило.

Англичане не имели никаких полномочий вести переговоры о шотландских делах. Он вернулись в Лондон с чувством, что их одурачили.

Шотландские дела

В самом деле, уже сорок лет Шотландия была костью в горле англичан и пешкой во французской политике. Филипп Красивый разыграл шотландскую карту против Эдуарда I, которому решение в пользу Джона Баллиоля на третейском суде по трудному вопросу о наследстве Маргариты Шотландской не принесло даже верности со стороны этого короля-вассала. Король Франции вступился за побежденного Баллиоля и добился его освобождения. Уильям Уоллес, вождь баронов, восставших против жесткой английской опеки, после своего поражения в 1298 г. нашел убежище во Франции. Вступление Святого престола в игру, которую вели меж собой Англия и Шотландия, открыло Филиппу Красивому более широкие политические горизонты: канцлер Пьер Флот смог в Риме угрожать всем, и папе Бонифацию VIII, и участникам переговоров с английской стороны, прямой интервенцией в пользу Шотландии, если английский король упорно будет поддерживать других мятежников против королевской власти, какими во Франции были фламандцы. Скандальное потворство папы в отношении Фландрии тоже было плодом их сделки.

Одно время от слишком откровенного вмешательства короля Франции удерживал франко-английский мир. На английском троне друг друга сменяли капетингские принцессы; об открытой поддержке мятежников не могло быть и речи. В 1305 г. Филипп Красивый позволил арестовать и казнить Уоллеса, даже не сделав вида, что защищает его. Но непрерывная борьба, которую Эдуард II был вынужден вести против шотландских баронов и нового короля Роберта Брюса — бывшего соперника Баллиоля, — удерживала англичан вдалеке от Гиени. Пограничные конфликты, короткие военные экспедиции, беспокоящие действия на местах, — для Эдуарда II, чья рыцарская армия была разбита в 1314 г. при Бэннокберне в результате атаки шотландских крестьян, вооруженных крепкими копьями, Шотландия была настоящим оттягивающим абсцессом, который обеспечивал Франции относительное спокойствие.

К этому делу в 1333 г. вернулся Эдуард III. Но он повел дела с бесконечным терпением. Какой прок от далекого Гиенского герцогства, с нечеткими границами и откровенно урезанного, если силы Англии на самом острове подрывает явно независимая Шотландия? Филипп VI, чьим замыслам отвечало затягивание шотландского конфликта, предоставил своим традиционным союзникам выпутываться самим. Валуа не мог рисковать новыми осложнениями во Франции, зная, что его власть еще слаба. И как бы Фландрия ни дорожила связями с Шотландией, суконная промышленность крупных фламандских городов нуждалась в английской шерсти. Король Франции довольствовался ролью наблюдателя.

Временное подчинение шотландцев еще раз было достигнуто при помощи силы. На ближайшее время Филипп VI обеспечил себе мир. Но в дальней перспективе он проиграл: союз с королем Давидом Брюсом был бы полезней для Франции, если бы Брюс был сильнее и у него были причины проявлять признательность.

Тем не менее переговорный процесс застопорился. Едва Филипп VI пообещал английским послам срочно вернуть аквитанские земли, как он написал местным чиновникам, чтобы те пока занимались этим делом. Уполномоченные, отправленные обоими королями в Гиень, чтобы разобраться в деталях положенных возвратов, столкнулись с самым откровенным саботажем. Юристы без нужды усложняли все дела, а баронов мало заботило право, кроме процедуры, позволяющей все остановить и без конца направлять апелляции.

Папскую дипломатию больше интересовали шотландские дела, чем гиенские. Бенедикт XII справедливо считал, что англо-шотландская война создает главную угрозу европейского конфликта, с тех пор как в нее снова мог вмешаться король Франции. Участниками шотландского конфликта стали граф Намюрский, граф Гельдернский, граф Юлихский, направившие свои отряды в распоряжение Эдуарда III. Моряки из Дьеппа и Руана делали каперские вылазки против моряков из Саутгемптона, и вполне разумным было ожидать, что новая война разразится на Ла-Манше, а не близ Сен-Сардо.

Отдавая в своих заботах предпочтение шотландскому вопросу, папа и его нунции косвенно играли на руку королю Франции. Последний мог предоставить Давиду Брюсу, бежавшему во Францию, довольствоваться холодным приемом в Шато-Гайяре. Важны были не столько успехи шотландцев, сколько угроза, которую они постоянно создавали для Англии: Эдуард III без конца осаждал замки и заключал бесполезные перемирия, в которых папа всякий раз усматривал возможность для крестового похода на Восток.

Власть Филиппа VI укрепилась по сравнению с временами его восшествия на престол. Он не придал никакого значения тому, что многие сочли дурным предзнаменованием: в июле 1336 г. гроза разметала все приготовленное для праздника по случаю рождения его второго сына. Тянуть время больше не было необходимости. В том же 1336 г. Филипп VI Валуа предпринял ряд инициатив.