Книга Дьявольский полк - Свен Хассель

— Герр лейтенант, но американские гангстеры уже в деревне, — ответил тот.

— Пойдем, посмотрим.

— Герр лейтенант, там еще японцы с самурайскими мечами.

Лейтенант Фрик негромко засмеялся и смахнул несколько пылинок с висевшего на шее Рыцарского креста. Он был самым франтоватым офицером в дивизии. Его черный мундир танкиста всегда был безупречно вычищенным, высокие сапоги блестели, как зеркало. Левый рукав его был пустым. Руку он потерял в Киеве, ее раздавило крышкой башенного люка, когда в танк угодил крупнокалиберный снаряд[30]. Он повернулся к нам.

— С нами пойдут двое добровольцев.

Мы с Легионером вышли вперед. Наступила наша очередь быть добровольцами. Я взял на плечо ручной пулемет, и мы спустились в ров. Лейтенант Фрик шел первым.

II

Мы прибыли в Милан за новым снаряжением. Пока другие занимались работой, мы гуляли. Держались надменно, ссорились в «Биффи» и «Гран Италия» с офицерами других национальностей. Они терпеть нас не могли, потому что от нас пахло смертью, потому что мы разговаривали вульгарно-громкими голосами; но с официантом Руди мы подружились. Он составлял нам меню. Это было в «Биффи», напротив театра «Ла Скала». В кафе на галереях и террасах мы пили фрезу[31] с чудесным вкусом клубники.

У Хайде и Барселоны появилась мания величия. Они каждый вечер ходили в «Ла Скала». Считали, что так нужно, потому что там бывали все что-то представляющие собой миланцы.

Я влюбился. Когда пьешь фрезу за маленьким столиком в галерее, в этом нет ничего удивительного. Ей было двадцать. Мне — немногим больше. Отец, обнаружив нас в постели, выгнал ее из дома; но, увидев мой мундир, стал любезным. В те дни так бывало с большинством людей в Европе, — по крайней мере пока мы находились в поле зрения и слуха, любезными они бывали до крайности.

Я решил дезертировать, но, к сожалению, снова напившись фрезы, сказал об этом по секрету Порте. После этого меня уже не отпускали одного. Дезертирство было глупостью, которая могла иметь неприятные последствия для твоих друзей.

Мы устроили футбольный матч с командой итальянских пехотинцев. Игра окончилась вничью, потому что зрители и обе команды начали драться.

Когда нас выставляли из «Биффи», мы трахались за колоннами в галереях и потом напивались до одури с зенитчиками на крыше.

Люди говорили, что в Милане много беспорядков, но мы никогда не замечали их. Может, потому, что пили кьянти и фрезу с партизанами.

Когда «Биффи» закрывался, мы часто заходили к Руди. Он жил в полуподвале с пятнами сырости на стенах и с пружинами, торчавшими из заплесневелых сидений кресел.

Руди разувался и поливал ступни минеральной водой. Говорил, она помогает.

ТАНКОВАЯ АТАКА

С юго-запада доносилась неистовая канонада — злобные, отрывистые выстрелы танковых орудий, мешавшиеся с непрерывным лаем пулеметов; за деревьями мелькали вспышки и пламя.

По дороге подъехал, раскачиваясь, автомобиль-амфибия и затормозил так резко, что его сильно занесло в сторону. Не успел он остановиться, как из него выпрыгнул забрызганный грязью оберст[32]с красными нашивками генштаба. Значок в форме эдельвейса на берете говорил, что он из горнострелковой бригады[33].

— Какого черта делаете здесь? — взволнованно спросил он. — Вы из Шестнадцатой дивизии?

— Ведем разведку, герр оберст, — ответил лейтенант Фрик. — Танковый полк особого назначения, пятая рота, второй взвод.

— «Пантеры»! — радостно воскликнул оберст. — Как раз вовремя. Где ваши коробки?

— В лесу, герр оберст.

— Замечательно, лейтенант. Подтяните их и атакуйте этих гангстеров. Приводите в движение эти старые галоши, господа. Дивизии нужно отступать, но об этом не думайте.

Лейтенант Фрик щелкнул каблуками.

— Очень сожалею, герр оберст, но это не так просто. Мне сперва нужно выяснить, что происходит. Потом я должен доложить о своих наблюдениях ротному командиру. Танки, герр оберст, не могут атаковать вслепую. Прошу прощенья, герр оберст, я не собираюсь учить вас вашему делу.

— Надеюсь, дорогой друг, что нет, иначе бы мне пришлось поучить вас кое-чему.

Голос оберста рокотал. Это был голос привыкшего приказывать человека.

Лейтенант Фрик уставился на карту.

— Здесь должен быть мост, герр оберст, но выдержит ли он тяжесть наших пятидесятитонных «пантер»?

— Конечно, — ответил оберст с полной самоуверенностью. — Наши самоходки проезжали по нему несколько раз.

— Позвольте заметить, герр оберст, что между самоходными орудиями и танками «пантера» есть существенная разница. Полностью загруженный танк весит почти вдвое больше самоходки, и наши гусеницы втрое шире.

Голос оберста стал угрожающе-спокойным.

— Позвольте сказать вам, лейтенант, это не имеет никакого значения, но если вы сейчас же не подтянете свои танки и не очистите от американцев деревню, вас ждут серьезные неприятности.

— Весьма сожалею, герр оберст, но командир полка приказал мне выяснить, что происходит в деревне, поэтому выполнить вашего приказа я не могу.

— С ума сошли? — заревел оберст. — Ваше удостоверение!

— Я не могу показать вам удостоверение, герр оберст. У меня нет уверенности, что вы тот, за кого выдаете себя. Я лейтенант Фрик, командир взвода пятой роты танкового полка особого назначения, и наш полк, герр оберст, подчиняется непосредственно главнокомандующему группой армий «Юг»[34].

— Теперь вы переходите в мое подчинение. Я начальник штаба размещенной в этом районе дивизии. Приказываю немедленно подтянуть сюда вашу роту. Отказ попахивает трусостью.

— Герр оберст, я не могу выполнить ваше приказание.