Книга Восьмой ангел - Наталья Нечаева

— А как это узнали?

— Да просто! Вычислили, наконец, на компьютере орбиты Сириуса и его спутника. А заодно проверили период их обращения. Он составил чуть больше пятидесяти лет.

— И что?

— Да то, что вся жизнь догонов строится в соответствии с этим пятидесятилетним циклом обращения Сириуса!

— Все, Макс, хватит! — взмолилась Ольга. — Мои гуманитарные мозги сейчас закипят и взорвутся! Как тот спутник.

— Оленок, так я же с умыслом тебе это все рассказываю, — засмеялся Макс. — В надежде, что в следующий раз ты в Мали со мной поедешь и снимешь там о догонах гениальную программу! Чем не твои «Тайны в ладонях»?

— Ну, ты же знаешь, что я снимаю только о России… — неуверенно возразила Ольга, одновременно тут же проигрывая в голове планы на ближайший год и уже лихорадочно соображая, какой сенсацией могла бы стать эта догонская загадка для российского зрителя.

— Надо же когда-то выходить на вселенский уровень! — расхохотался Барт, мгновенно углядев в глазах девушки хорошо знакомый хищный огонек профессионального азарта. — А я если все сложится, — он громко постучал по столешнице, — буду твоим поводырем. Довершишь то, что начал Темпл!

— В смысле?

— Да он в своей книге версию изложил, что ее публикацией запустил механизм возобновления контакта с внеземными цивилизациями. Но его книга только специалистам известна, а твою программу полмира посмотрит. Так что, вполне возможно, что после эфира к нам корабли пришельцев просто валом повалят. Ну?

— Ох, Макс, ну и хитрец ты! Боюсь, однако, астрономические сложности рядовому телезрителю будут не по зубам. Скажут — бред, как и я вначале…

— Что? Ольга Славина способна сделать бредовую программу? Да ты не представляешь себе, как людей интересует загадка появления человечества! Кстати сказать, знаменитый Саган, физик, прошу заметить, говорил, что доказательством реальности пришельцев могут служить или бесспорные артефакты, или мифы, в которых повествуется об астрономических реальностях, которые люди не могли узнать сами. А на сладкое я тебе еще вот что добавлю: догоны знают не только астрономию! У них отличная информация о физиологии человека, молекулярной биологии, ядерной физике…

— Макс, а что там твои догоны говорят, куда пришельцы потом делись? Назад улетели?

— Да нет, догоны верят, что пришельцы просто спят на своем корабле, который припаркован к орбите одной из наших планет. Даже название есть: «Звезда десятой луны».

— Красиво, — улыбнулась девушка. — Звезда десятой луны… Интересно, какой луне эта звезда светит?

— Может быть, Сатурну. Его десятая луна — Феба — до сих пор считается совершенно аномальной, то есть не похожей ни на один из известных спутников в нашей системе. Она абсолютно гладкая, абсолютно круглая и абсолютно неизученная.

— А что так? Неужели никто не интересовался?

— Наоборот. Американцы даже «Вояджер» к ней направляли, но, увы… Какой-то сбой в телеметрии, и зонд пролетел далеко-далеко. Думаю, не случайно.

— А в телескоп?

— И здесь — облом! Феба отражает всего лишь три процента света.

— Так, может, это и есть корабль пришельцев? — Ольга вскочила с места. — Господи, сколько на свете всего интересного, а мы живем, как… Макс, знаешь, что меня больше всего огорчает?

— Что ты не можешь снять программу на Фебе?

— Именно! Что жизнь — такая маленькая, а вокруг столько интересного! Я уже вижу, как сделаю этот фильм! Все! Возвращаюсь, пишу заявку!

— А что заявлять будешь, Мали или сразу Сириус? — расхохотался Макс.

— Все! — Ольга запустила в собеседника подушкой. — Знаешь ведь, я теперь только об этом и буду думать! Змей-искуситель!

— Вот-вот, — со смехом увернулся от подушки мужчина. — По догонским мифам, пришельцы, которые их навещали и все эти невероятные знания им оставили, тоже были в форме рептилий. То ли змеи, то ли дельфины. А змей, кстати, у многих этносов именно символом Сириуса считался! — И он, отбросив подушку, легко поднял Ольгу с кресла и опустил на кровать. — Ну, теперь ты меня отпускаешь? Как своего личного специального корреспондента?

Ответить девушка не смогла, потому что рот ее оказался моментально запечатанным ласковыми жадными губами, а через секунду и вовсе забыла, что был задан какой-то вопрос. Впрочем, и сам Макс забыл о нем практически мгновенно, как только ощутил языком невероятно зовущий вкус любимой, как только прикоснулся к ее гибкому, хрупкому телу.

Глава 2

Рощину повезло. В уютном и чистом купе экспресса «Мурманск-Москва» он оказался один. Полупустой вагон — штука для московского поезда удивительная — его очень обрадовал. За сутки с лишним будет возможность еще раз все продумать, просчитать до мелочей все шаги и возможные сложности, чтобы на этот раз уже ничто не помешало довершить до конца его дело. Которое он так бездарно завалил, недооценив способностей этой белобрысой мартышки — Ольги Славиной и своего давнего друга — Максима Барта. Бывшего друга.

С тех пор, как он вылез из-под завала у безымянного озера на Сейв-Вэре, прошло больше месяца. Последние две недели, как только его выпустили из больницы, он каждый день с самого утра уезжал на тот же Сейв-Вэр. Брал с собой только термос с одной ему ведомой крепкой настойкой из трав, и сутками, несмотря на выкрутасы погоды, не обращая внимания ни на дождь, ни на ветер, ни на жару, которая случилась дважды и чуть не спалила его на каменной сковородке одного из сейдов, проводил время среди камней. Жадно забирая у них утраченную силу, наращивая духовную и физическую мощь. Становясь таким же камнем. Серым, незаметным, сливающимся с привычным и родным пейзажем каменного города Сейв-Вэр.

Он плохо помнил первые дни там, под завалом. Когда вдруг неожиданно пришел в себя, обнаружив, что жив, сил хватило только на то, чтобы открыть один глаз. Второй заплыл сплошным кровавым месивом и на призывы хозяина не откликался. Впрочем, и на призывы сил особенно не было. Поэтому руки, ноги, да и все остальное сильное тренированное тело несколько дней не ощущались вовсе, и Рощин, приходя в себя на редкие болезненные минуты, поначалу решил, что сломал позвоночник, оттого и обездвижел. И уже стал осознанно ждать смерти. Но в одну из таких минут у него вдруг мучительно зачесалась нога, он инстинктивно дернулся, чтобы унять зуд, и понял: тело слушается. И тут же пришло непреложное знание: он будет жить. Сейды в который раз не дали ему погибнуть. Значит, его миссия на этой земле еще не окончена. Значит, он обязан завершить начатое до конца.

С того мгновенья он не беспокоился больше ни о чем. Ни о ранах, ни о беспамятстве, накрывающем его стремительно и неожиданно, ни о возможной гибели от голода или от жажды. Он знал: раз сейды оставили его жить, они же его и спасут. Камни сами, без его участия, сделают все, чтобы он смог выйти из своего скального склепа и сделал, наконец, то, для чего и был предназначен.