Книга Небесные Врата - Курт Бенджамин

Льешо заметил Есугея, тот сидел в традиционной гарнской позе – одну ногу подобрал под себя, на колено другой опирался подбородком – и о чем-то шепотом разговаривал с Мергеном, дядей Тая. Вокруг них собрались вожди кланов и старые женщины, Великие Матери.

Борту, бабушка Тая и мать убитого хана, присоединилась к ним, как Великая Мать клана своего сына. Льешо не знал, что представляли собой эти Великие Матери, но чувствовал, что скоро узнает.

Как ни странно, гарнские вожди действительно голосовали за одного представителя своего круга, которому предстояло улаживать отношения между кланами и вести войны с внешним врагом – с мастером Марко, например… или, как подумал Льешо, с ним самим. Бросит ли новый хан свои силы против южных гарнов, ведомых магом? Или примет сторону чужеземцев, которые пришли в поисках товарищей и остались, чтобы объединиться против общей опасности? Чимбай-хан благоволил им, но Льешо слишком хорошо понимал, что следующие несколько часов могут превратить его шатры из святилища в тюрьму.

Оставив пустынников охранять вход в дворцовую палатку, Льешо протолкался к подножию помоста, где Тай с мачехой принимали если не клятвы верности, то хотя бы соболезнования вождей кланов. Льешо надел роскошную традиционную фибскую накидку без рукавов, вышитую лучшими мастерицами, которую мастер Ден сохранял для него всю дорогу от Далекого Берега. Под накидкой юноша носил дорогую фибскую рубашку и бриджи, на ногах – мягкие сапоги.

Шокар тоже оделся соответственно статусу принца. Каду явилась в одежде приглушенных зеленых, синих и серых тонов – военных цветов провинции Тысячи Озер, обители смертной богини войны, в чьей свите числилась Каду. Даже мастер Ден повязал красный пояс с письменами, молитвами и заговорами на удачу, хотя пришел в обычной белой накидке по колено – поверх бриджей и необъятного живота.

Обстановка в ханском шатре уже изменилась: после смерти Чимбая исчезло много роскошных вещей, которые служили ему теперь на том свете. Однако замысловато расписанные сундуки остались – как и другие вещи, считавшиеся фамильными драгоценностями или собственностью ханского клана.

Принц и госпожа наблюдали, как Льешо пробирается к ним через огромное пространство шатра. Юноша заметил бронзовый бюст своего фибского предка, отлитый много веков назад. Кто-то передвинул его ближе к расписному сундуку – туда, где сейчас на месте отца сидел принц Таючит. Бюст перешел к Чимбай-хану по наследству и теперь останется у принца независимо от исхода голосования. Намеренное выставление скульптуры по правую руку от принца говорило, что Тай собирается продолжать поддерживать дружеские отношения с отрядом Льешо по примеру своего отца.

Как на его решение отреагируют кланы, предсказать было невозможно.

Когда подошла очередь Льешо выразить соболезнования скорбящей семье, он оставил своих товарищей и в глубоком поклоне приблизился к помосту. Юноша знал, какое положение он занимает между двумя основными соперниками в битве за ханство. Госпожа Чауджин, вдова покойного хана и мать его нерожденного ребенка, по ее собственному признанию, желала смерти Льешо. Она уже покушалась на его доверие и жизнь.

Принц Таючит, его ровесник и пасынок госпожи Чауджин, стал для юноши другом. Оба принца делили ненависть госпожи, которая, вполне возможно, убила не только отца, но и мать Тая, а также готовилась отправить следом пасынка – как только пройдет достаточно времени, чтобы еще одна смерть не вызвала излишних подозрений. В лице госпожи Чауджин они оба видели врага. Однако для Льешо было важнее, что принц Тай присутствовал при битве с каменными гигантами, порождениями мастера Марко. Он видел смерть друзей от рук чудовищ и понял опасность, которую представлял его улусу злобный маг. Если Тая назовут ханом, он будет сражаться вместе с другими союзниками Льешо. Значит, враг у них тоже общий.

Вождей не обязывали голосовать за члена ханской семьи. Любой из них мог заслужить доверие и привести собственный клан к власти и богатству. Такой выскочка соберет в кулак воинов всех кланов и бросит их против своих врагов… Наследники Чимбай-хана будут забыты, как и переговоры с Льешо. Юноша знал, что, если дело дойдет до смены власти, он может рассчитывать на Есугея, который повстречал его на самой границе Страны Лугов и привел к хану. О других Льешо судить не мог.

Госпожа Чауджин протянула к нему руки.

– Принц Льешо Фибский. Подданные Чимбай-хана скорбят.

– Ваша скорбь – моя скорбь, госпожа.

Льешо прижался лбом к ее ладоням.

– Все мы должны вынести из этого урок. Даже ничтожнейшая из тварей может привести к падению величия.

Чауджин скрыла насмешку за густыми ресницами.

– Почему же ничтожнейшая, госпожа?

Льешо почувствовал, как она заскребла ногтем по его ладони, и торопливо отнял руки.

– Ты поймешь, юный принц. Ты уже встречался с такой же змеей и последовал бы за моим господином, если бы твой слуга не подоспел вовремя.

Госпожа Чауджин вызывающе вздернула подбородок и посмотрела на мастера Дена.

– Неудивительно, что ты даровал низшему из низших почетное место рядом с собой.

– Неужели в улусе Чимбай-хана появилось змеиное гнездо? – вежливо, сохраняя бесстрастное выражение лица, обратился к мачехе принц Тай.

– Может быть, мы имеем дело с матерью змей, – задумчиво сказала Чауджин: мысль ей явно понравилась. – Она нападает только для того, чтобы защитить детенышей, которых хотят уничтожить враги.

Застыв под ее ледяным взглядом, Льешо гадал, какое яйцо Чауджин отложила в постели хана. Его товарищи стояли поодаль: кажется, они ничего не разобрали, хотя невинное выражение лица бога-мошенника наводило на определенные мысли. Больше никто не мог услышать негромкое признание госпожи в убийстве мужа.

Льешо вздрогнул и повернулся к другу.

– Таючит, – сказал он и склонился над ладонями принца. Юноша не добавил титул, как поступил бы каждый, ибо голосование еще не определило нового хана. Тогда он станет или Таючит-ханом, или просто Таем – до следующих выборов в улусе.

– Я разделяю твою скорбь.

Принцы обменялись взглядами: оба подумали о своих покойных отцах. Тай быстро кивнул и хмуро посмотрел на Каду, которая с пустыми руками стояла подле него.

– Где твой приятель, капитан?

– Маленький Братец остался с Ясным Утром, музыкантом, – ответила Каду, поклонившись.

Обезьянка всегда путешествовала с нею, когда хозяйка не оборачивалась птицей. Тай знал об этом и сейчас гадал, где Каду была и что видела. Однако с вопросами приходилось подождать.

– Я научу его играть на глиняной дудочке, пусть даже учитель и возмутится…

Забавное объяснение Каду скрыло правду, но зажгло смешливый огонек в глазах Тая.

– Мы подружились с Маленьким Братцем, – проговорил принц. Потом добавил: – Рассказывай мне, как у него пойдут дела.