Книга Ястреб на перчатке - Александр Рау

Прирожденный лидер, он не боится иметь в окружении своем сильных людей, часто знающих и умеющих больше него. Редкое во все времена качество. При мысли о нем на ум сразу приходили слова неизвестного здесь поэта:

Какой для друзей друг!

Какой пример для лихих

Храбрецов!

Каков господин для слуг!

Враг каков. Для своих

Врагов!

Как умен для пытливых!

Как чуток для подопечных,

Их призрев!

Как остер для сметливых!

Для злых же и бессердечных —

Сущий лев!

Но Хорхе Третий опасней льва, у хищника нет его холодной расчетливости. В этом мы с королем похожи.

— Феррейра уже доложил тебе о штурме замка. Мне нечего добавить. — Наедине король разрешал — нет, правильнее сказать, приказывал — называть его на «ты». Насколько мне известно, больше это никому не дозволялось.

— Не увиливай. Монарху следует отвечать прямо, правдиво и по существу, — поучительным тоном произнес король, чуть улыбнувшись.

— Как уже было сказано, Гонсало сдал экзамен. Правда, пришлось немного подтолкнуть его — юноша не хотел нарушать Хартию.

— Свидетели есть?

— Нет, претензий к короне никто предъявить не сможет. Вот видишь, Хорхе, я выполняю свою часть договора: Гонсало — первый полноценный боевой маг у тебя на службе. Скоро приму экзамен еще у двоих. У Понсе примерно через полгода, у Кербона через год, им еще учиться и учиться.

— Прекрасно. Еще трое равных тебе — алькасарцам будет трудно решиться на войну.

— Равных мне? — удивился я.

— Ты же утверждал, что обучаешь их всему, что сам знаешь? Ты мне врал? — обманчиво спокойным голосом поинтересовался Хорхе. Мне очень не понравился взгляд его холодных серых глаз.

— Я никогда тебя не обманывал, Хорхе. Я учу твоих дворян всему, что знаю. Но еще долго, очень долго никто из них ко мне не приблизится. Во-первых, опыт той школы, что прошел я, тот же Гонсало не выдержал бы — слишком горд и благороден. Сравни тепличный цветок и пустынную колючку. Во-вторых, мои ученики — узкие специалисты, натасканы только в боевой магии, в остальном — базовые знания, основы, не более. Ты сам так хотел. А я странствующий волшебник — мне знакомы все формы и виды магии, просто убивать и разрушать умею лучше, чем строить и лечить, — медленно отвечал я, не отводя взор.

Вообще-то смотреть в глаза Его Величеству — это неслыханная дерзость и нарушение этикета, но мы были одни, и приличия меня не слишком волновали.

— Объяснения принимаются, — ответил после недолгого молчания король. — Извини за беспочвенные подозрения, Гийом.

Я молча кивнул.

Хорхе Третий умел признавать свои ошибки. Поэтому люди и шли за ним.

— Ладно, не буду тебя больше держать. Наверняка устал с дороги, иди, отдохни. Кстати, приглашение на бал тебя тоже касается, — улыбнулся на прощание король. — Хватит быть затворником. Надо хоть изредка, но появляться при дворе. И так столько слухов и сплетен про тебя ходит.

— Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество, — поклонился я Хорхе в пояс. — Сегодня буду обязательно.

Король рассмеялся и на прощание погрозил мне остро заточенным гусиным пером.

Во дворец я вернулся только ночью, в самый разгар праздника. Не люблю эти пышные официальные торжества. Суета, шум, толпы титулованных бездельников соревнуются в том, чьи наряды моднее, красивее и дороже. Сплетни, слухи, скандалы. Все роли заранее расписаны и обговорены.

Новость дня. Маркиза ди Тарсия отвесила мужу пощечину и отправилась танцевать с графом Локой, маркиз вызвал графа на дуэль и стал ухаживать за его женой. Ближе к утру граф с маркизом напьются и помирятся.

Записные остряки здесь соревнуются в двусмысленных остротах, поэты на ходу сочиняют хвалебные оды дамам и колкие эпиграммы противникам. Старики играют в карты, обсуждают политику, планируют брачные союзы детей и внуков. Плетутся интриги и заговоры.

Мое появление вызвало многочисленные перешептывания. Я чувствовал на себе десятки недовольных, враждебных взглядов. Дворяне не стеснялись, открыто обсуждая мою персону, столь не любимую ими. Интересно, какие слухи и домыслы обо мне появятся после этого вечера? — подумал тогда я.

Они не могли простить мне, верному орудию короля, участия в подавлении мятежей и разрушении родовых замков бунтовщиков. Да и не место пришлому чародею без роду и племени рядом с высшим дворянством, солью земли. Пусть. Мне все равно.

Хватит об этом, я отвлекся.

Больше всего бала ждет молодежь. Это время как будто создано для того, чтобы влюбляться и влюблять, разбивать сердца и умирать от счастья. Знаю, сам когда-то был таким.

Благословен день, месяц, осень, час

И миг, когда мой взор те очи встретил!

Благословен тот край и дол тот светел,

Где пленником я стал прелестных глаз.

Благословенна боль, что в первый раз

Я ощутил, когда и не приметил,

Как глубоко пронзен стрелой, что метил

Мне в сердце бог, тайком разящий нас, —

шептал я, глядя с балкона на кружащиеся в танце пары. В тот день эти строчки были у всех на устах. Де Кордова, сочинивший их накануне бала, угадал настроение, владевшее слушателями. Осень — время любви, страшной, но притягательной болезни.

Я твердо решил обязательно познакомиться с поэтом. Говорили, что он безумно влюблен, поэтому стихи его так легки, точны, талантливы. Рядом со мной стоял Гонсало. Бедняга грустно вздыхал, его сердце уже давно принадлежало принцессе Ангеле, племяннице Хорхе. Но любовь эта была безответной и безнадежной. Поэтому молодой волшебник тщательно скрывал от всех свои чувства.

Я, как и Гонсало, искал взглядом интересующую меня особу. Почти две сотни молодых красавиц кружились в танце, но лишь одна притягивала мой взор. Прекрасная Изабелла — мечта любого мужчины, моя мечта, ставшая реальностью.

Взгляд мой отыскал девушку только к концу танца. На ней было ярко-зеленое платье по последней придворной моде, с десятком пышных юбок, расшитое золотом, украшенное драгоценными камнями. Я чуть улыбнулся, заметив ее. Нет, я ее не любил.

Просто судьба однажды сделала мне подарок — возможность, отказаться от которой было нельзя. Пусть красавица танцует с другими, веселится, обнимает кавалера, счастливого оттого, что она выбрала именно его. Все равно Изабелла будет моей и только моей, когда я того захочу.

Наши взгляды пересеклись. Моя улыбка убила ее радость, ее веселье. Плохо? Нет. Время все исправит. Кавалер Изабеллы заволновался, его испугала столь резкая смена настроения. Он заметил меня — причину ее печали. Взор молодого дворянина не сулил мне ничего хорошего. Изабелла что-то горячо шептала юноше на ухо, наверняка говорила обо мне, предупреждала. Я перестал улыбаться. Пригляделся, немножко усилив магией зрение.