Книга Констанция. Книга первая - Жюльетта Бенцони

— Я больше не буду, — попробовала оправдаться девочка.

— Надеюсь. Но это ничего не меняет, — ответила бабушка.

Каким длинным показался коридор девочке, пока она шла к месту своего заключения. Ей стало ужасно жаль саму себя, и весь мир показался ей несправедливым.

Сколько интересного осталось в саду, сколько неизведанного было в оранжерее!

А день для ребенка — это целая вечность. И эту вечность предстояло провести в одиночестве, да еще в четырех стенах!Но каким долгим ни бывает путь, он все-таки кончается.

Констанция оказалась в своей комнате вместе с Жанет. Девочка опустилась на козетку и насупилась. Жанет тоже злилась на свою воспитанницу, ведь и ей предстояло провести целый день в комнате Констанции.

К тому же настроение девочки было не из лучших, и девушка понимала, что всю свою злость та сорвет на ней и поэтому сразу же приготовилась дать отпор.

Но, к ее удивлению, Констанция расплакалась. Она подбежала к своей няне, крепко обхватила ее за ноги и вскоре подол няниного платья насквозь промок от детских слез.

— Вот видишь, Констанция, как нехорошо получилось, — сказала Жанет, сама готовая расплакаться.

— Я больше не буду. Скажи моей маме и моей бабушке, чтобы они простили меня.

— Они уже простили тебя. Но ты все равно должна понести наказание. Ты согласна, Констанция, что ты заслужила его?

— Да, но это так долго до вечера-а-а, — сказала девочка, размазывая слезы по щекам.

— Но и тебя, Констанция, мы искали очень долго. Ты заставила всех сильно поволноваться. Ведь мы даже подумали, что ты утонула в пруду.

— Как это утонула? — изумилась девочка. Но Жанет не стала отвечать на этот вопрос, подхватила Констанцию и стала расхаживать с ней по комнате, словно та была грудным ребенком. Она качала ее, и та понемногу успокаивалась. Правда, ее личико оставалось грустным, и слезы все еще поблескивали в глазах.

Жанет уложила девочку на мягкую перину и сама присела рядом.

Констанция еще долго вздрагивала и не выпускала пальцев девушки из своего кулачка.

— В следующий раз я обязательно тебе скажу, где буду прятаться, — прошептала Констанция, — и тогда ты сможешь найти меня первой и никто не будет на меня сердиться.

— Не думай больше об этом, — сказала Жанет, — теперь ты никогда не заставишь волноваться свою мать, бабушку и слуг.

— Я буду послушной. Жанет, а я красивая? — вдруг спросиа она?

— Ты очень красивая, — сказала служанка, поправляя ее волосы.

— Такая же красивая, как мама?

— Красота женщины и красота ребенка — это две совсем разные вещи…. — сказала Жанет и замолчала.

Констанции еще было не понять подобных мыслей. Девочка считала, что ее мать самая красивая женщина в мире, а отец самый мужественный и благородный мужчина.

— А вдруг отец уже приехал? — спохватилась Констанция и попыталась сесть.

Жанет ласково уложила ее и сказала:

— Если отец приедет, он сразу же придет к тебе.

— А если мама его не пустит?

— Он все равно придет.

— Хорошо, Жанет. Ты больше не сердись на меня.

— Я и так на тебя не сержусь, — сказала девушка. — Ты очень милый ребенок и совсем не доставляешь мне хлопот, разве что иногда.

Но Констанция уже не слышала последних слов. Измученная страхами и волнениями, девочка сладко уснула. Она еще шептала, засыпая, кого-то звала, но слов уже разобрать было невозможно.

И Жанет вскоре смогла высвободить свои пальцы из ослабевшего кулачка Констанции.

— Какая она милая, — прошептала девушка, глядя на свою воспитанницу, — особенно, когда спит.

Осторожно, чтобы не разбудить девочку, Жанет укрыла ее и отошла к окну.

За парком простирались поля, а за ними темнел лес. Жанет знала, что где-то далеко за лесом простирается море. Она никогда там не была, никогда не видела бескрайней морской глади. Но девушка с интересом слушала рассказы садовника. Тот любил вспоминать о днях своей юности, о чужих краях, и Жанет с трудом верилось, что где-то бывает жизнь, совсем не похожая на ее собственную.

Убедившись, что ее воспитанница спит крепко, Жанет неслышно притворила за собой дверь и спустилась в гостиную.

Молодая графиня Маргарита, стоя на террасе, всматривалась вдаль, не

Покажется ли экипаж ее мужа, спешащего из Парижа домой. Брошенное рукоделие лежало на изящном столике, там лежала и раскрытая книга.

— Жанет, как там Констанция? — не оборачиваясь спросила графиня.

— Она спит, мадам.

— Пожалуйста, будь все время рядом с ней. Я боюсь, что с Констанцией что-нибудь случится.

— Она крепко спит, мадам, и я рискнула покинуть ее на минутку, чтобы доложить вам.

Девушка вновь поднялась в комнату своей воспитанницы. Та все еще спала, но уже успела сбросить с себя покрывало. Жанет опустилась на стул и устроилась поудобнее возле окна. Подперев голову руками, она задумчиво смотрела на далекий горизонт, словно ждала чего — то, словно оттуда должен был приехать ее возлюбленный, ее жених, который возьмет ее под руку и увезет с собой в далекие

Страны к новой неизведанной жизни.

Но дорога, ведущая к поместью, была пустынной, лишь изредка ее пересекала повозка, груженая золотыми снопами сжатой пшеницы.

Девушка прислушивалась к звукам, наполняющим дом, к тихому дыханию спящей малышки.

ГЛАВА 2

Владелица имения Мато зря обижалась на сына. Тот спешил приехать домой как можно скорее. И не его была вина в том, что он задержался.

Перед самым отъездом из Парижа он получил важное задание из рук самого короля. И теперь у его ног в карете покачивался небольшой сундук с двумя изящными замками. Рене и сам толком не знал, что находится в нем, но знал, что что бумаги, находящиеся в сундуке, ни в коем случае не должны попасть в чужие руки.

За окном кареты проплывали знакомые с детства пейзажи. Приближалось родовое имение, граф Аламбер выглянул в окошко, втянул в себя дурманящий осенний воздух и приказал кучеру ехать быстрее.

— Как можно, ваша честь? Лошади и так устали.

— Ничего, до дома осталось совсем немного.

Кучеру уже и самому изрядно надоела дорога, он и рад был поехать побыстрее, но жалел лошадей. Поэтому он лишь сделал вид, что подгоняет их.

Но когда карета взобралась на вершину холма, лошади почувствовали приближение дома, и экипаж покатился быстрее.

Рене откинулся на спинку сидения и отодвинул шторку.Пейзажи навевали приятные воспоминания, и Рене прикрывал глаза, желая вернуться в прошлое…