Книга Всех прекрасней. История Королевы - Серена Валентино

Не успела она продолжить свою историю, как Белоснежка уже сонно посапывала у нее на руках. Король взял супругу за руку и с нежностью посмотрел на нее. Отблески пламени метались по его лицу, делая его прекрасным, словно лик ангела.

— Ты уже стала для нее матерью. И за это я люблю тебя еще сильнее. Прости, что вынужден оставить тебя так скоро после отъезда последних гостей, любимая, — с печалью во взгляде продолжил он.

— Оставить? — с ужасом переспросила Королева.

— Моя Королева, я не из тех королей, что отправляют своих людей сражаться, пока сами отсиживаются в безопасности. Если мы боремся за что-то — за что-то по-настоящему важное, — то моя жизнь не может быть дороже жизни любого из моих людей.

Королева восхитилась его благородством и отвагой. Но ее тут же парализовал страх при мысли о том, что супруг отправится на поле боя. Как он может предпочесть битву и рисковать собственной жизнью, будучи Королем и имея полное право остаться дома с ней? Неужели для него долг важнее их любви? Разве она и Белоснежка не должны были быть самым важным в его жизни? И затем ее разум пронзила мысль еще страшнее: что, если все его слова о любви во время ухаживаний были ложью и он хочет лишь одного: сбежать от нее, пусть даже это и означает неминуемую смерть?

— В таком случае, как можно больше оставшегося времени мы должны проводить вместе, — упав духом, сказала она.

— Чем вы станете заниматься, пока меня не будет? Как собираетесь проводить дни? — спросил он.

— Думаю, я буду водить Белоснежку в лес собирать цветы. И, если ты не против, я бы хотела ходить с ней на могилу ее матери.

Король ничего не ответил. Его глаза увлажнились. Странно было видеть слезы на глазах столь могущественного человека, всегда стойкого и хладнокровного.

— Прости, наверное, я позволила себе лишнее?.. — испугалась Королева.

— Нет, любимая, нет. Для меня так много значит, что ты хочешь, чтобы Белоснежка не забывала свою мать. Ты поразительная женщина. У тебя прекрасное сердце, дорогая. И я люблю тебя так сильно, как ты себе и не представляешь.

Королева поцеловала Короля в щеку и, отстранившись, ответила:

— А я — тебя. Мы будем с нетерпением ждать твоего возвращения.

ГЛАВА III

Зеркало, зеркало

Следующие месяцы Королева провела, знакомясь и привыкая к своему новому дому. В отсутствие Короля она почти все время проводила с Белоснежкой. Вдвоем они отправлялись на пикник в лес, Королева учила малышку вышиванию, а по вечерам рассказывала ей истории о драконах у теплого камина в своих покоях, где спала Белоснежка, пока Король был на войне.

Многие часы провели они у могилы матери Белоснежки. Ее усыпальница находилась в центре прелестного, пышно цветущего сада, заполненного розами, глицинией, жасмином, жимолостью и гарденией — любимыми цветами первой жены Короля. От насыщенного ароматами воздуха кружилась голова. Королева часами сидела с Белоснежкой в саду, пересказывая ей то, что она прочитала в письмах, отданных ей на хранение Королем, а иногда и зачитывая кое-какие отрывки.

— А моя мама была красивой? — как-то спросила Белоснежка.

— Уверена, да, моя дорогая. Я спрошу твоего отца, остались ли после нее портреты, чтобы показать тебе. Но она определенно была очень красива.

Белоснежка о чем-то задумалась.

— Что такое, моя милая?

Девочка наклонила голову, подобно зайчонку, услышавшему какой-то звук. У Королевы потеплело на сердце.

— Но, мама, откуда ты знаешь, что она была красива?

Королева улыбнулась умной не по годам малышке.

— Дело в том, мой птенчик, что ты самое прекрасное создание из всех, кого я когда-либо видела, и это позволяет мне предположить…

Похоже, Белоснежку удовлетворило ее рассуждение.

— Пожалуйста, расскажи мне еще о ней, мама. Какой был ее любимый цвет? Что она любила на десерт?

— Не могу сказать, Белоснежка, возможно, она упоминает об этом в своих письмах. Но что я знаю точно, так это то, что она была прекрасной наездницей. Она обожала лошадей и мечтала о том, как будет учить тебя верховой езде, когда ты подрастешь. Хочешь, я научу тебя верховой езде, птенчик?

— О да, мама! Мне очень нравятся лошади!

— Правда? Я не знала.

— А какой у тебя любимый цвет, мама? Красный? Наверное, красный, ты часто его носишь.

— И ты абсолютно права, мой птенчик.

— А мой, мама? Ты знаешь?

— Думаю… голубой.

— Да, мама!

— А давай соберем по дороге домой немного цветов? Кажется, намечается дождь. Нужно поторопиться, если мы не хотим промокнуть.

— Давай! Будем собирать цветы! Красные и голубые!

Они еще не завершили свои букеты, когда начало накрапывать. В замок они вернулись промокшие и с прилипшими к подолу юбок травинками, но дождь ничуть не испортил их хорошего настроения.

Верона уже ожидала их, когда они, хохоча над собой и вспоминая прошедший день, наконец зашли в замок.

— Боги! Вы только посмотрите на себя! Вы же промокли до нитки! Скорее, нужно все это снять, и бегом в ванные! Их уже приготовили! — Верона забрала цветы у попавших под дождь красавиц.

— Верона, будь любезна, поставь цветы в вазы, и пусть ими украсят замок, — попросила Королева, подумав, что, если замок наполнят любимые ароматы мамы Белоснежки, девочка ощутит ее присутствие рядом. Как бы Королеве хотелось знать, где покоится ее собственная мать…

— Хорошо, моя Королева, — ответила Верона и заторопилась в покои Королевы, где ту ждала горячая ванна.

Большую часть свободного времени Королева проводила в дальней части комнаты, где она с комфортом устраивалась в самом, по ее мнению, удобном кресле во всем королевстве — оно было обито бархатом с плюшевыми вставками и немного напоминало мягкий трон. Кресло стояло у камина, сбоку в стене была ниша, где на подсвеченных полках хранились ее самые любимые рукописи. Сейчас, когда ее мужа не было рядом, она проводила там почти все вечера, и сегодняшний не должен был стать исключением. Но прежде всего следовало помыться и согреться.

Королева нежилась в расслабляющей ванне. Горячая вода растопила холод, что, казалось, сковал каждую ее косточку. Несмотря на дождь и пробирающую ее дрожь и на то, что она провела чудный день в компании Белоснежки, она все же ужасно скучала по Королю.

Королева погрузилась в размышления, уставившись невидящим взором на поднимающиеся от воды струйки пара. Комната была огромной. Каменные стены закрывали искусные золотые, красные и черные гобелены, свисающие с витых прутьев на железных крючьях. Гобелены не только украшали комнату, но и не впускали внутрь пронизывающий холод снаружи.

По бокам огромного камина стояли две высоченные статуи, казавшиеся живыми. Каждая изображала красивую женщину с крыльями и суровым, отстраненным выражением лица; их взгляды были устремлены вниз.