Книга Берег дна - Вячеслав Шульга

Во-первых, Милке было крайне любопытно, что же было в письме. Маше пришлось наплести что-то про подарок на прошедшие именины — блюрей-диск с новым фильмом братьев Коэнов. Про Коэнов Маша соврала специально — Милка терпеть не могла фильмы такого рода, и шансы, что попросит «киношку на посмотреть», были минимальны.

Во-вторых (и в-главных), Милка спросила, не хочет ли Маша прокатиться к ним на дачу в Пироговичи. Брат как раз на машине туда собрался. А там — шашлычок, в лес можно сходить за поздними грибами и все такое.

Маша, не отрывая трубку от уха, просочилась сквозь спины к огромной схеме маршрутов, висевшей на входе в автостанцию, и нашла глазами Пироговичи. Опаньки, это ж в паре десятков километров от Дитяток! Доехать на Милкином брате до Пироговичей, а там поймать попутку, или местным автобусом… Это было очень, ну просто очень заманчиво!

Человек, бывший когда-то консьержем, сидел в зале ожидания и делал вид, что читает газету, а поверх газеты незаметно наблюдал за девчонкой. Он успел сменить внешность — очки и накладная бородка делали его похожим на садовода-дачника, дожидавшегося автобуса до любимой фазенды. Он не умел проигрывать и считал произошедшее лишь временной неудачей. И хоть после электрошока болело все, что может болеть, — бывший консьерж и не думал отступать. Пока все складывалось удачно — девчонка ничего не подозревала, и разговаривала сначала в кассе, а потом по телефону столь громко, что маршрут ее был бы ясен даже филеру-новичку. Когда девчонка выскочила из здания, человек, похожий на дачника, встал, раскланялся с соседями и пошел покупать билет до Дитяток. Именно там он планировал проследить за девчонкой и выяснить, кто же его так обидел. Он не был мстителен, но не любил и не умел проигрывать…

3

За окном «ситроена» проносился унылый осенний пейзаж. Путь до Пироговичей не такой уж длинный, всего-то сотня километров, но погода успела поменяться несколько раз — то выглядывало еще теплое осеннее солнышко, то набегали темные тучи, и в какой-то момент даже белыми полосами пронесся за окнами машины небольшой снежок. Милкин брат Петя сосредоточенно вел машину, не обращая внимания ни на погоду, ни на пейзаж, ни на шушукунье на заднем сиденье. Шушукались Маша и Милка. Маша рассказывала страшную историю, как на нее напали хулиганы, дали по башке, но она успела добежать до подъезда и ее спас консьерж, а потом Маша ходила в травмпункт, а потом… Милка охала и верила. Хотя и пискала порой — «Ой, не верю!» — и просилась потрогать шишку на Машиной голове. Маша болтала, пересказывала якобы папино письмо, и громко радовалась тому, что тетя без вопросов отпустила ее к Милке на дачу. Тетя доверяла Маше и благоволила Милке.

У Маши был план. И сейчас, слушая Милкино щебетание о том, какие у них на даче клевые пацаны и девчонки в соседях, Маша ждала нужного момента. Она уже знала, что на повороте на Пироговичи Милкин брат всегда останавливается и пьет пиво в небольшой кафешке — дальше гаишников можно не бояться, приехали уже почти, километров пять до дома. После того как брат выпьет пива — можно начинать действовать. А пока Маша проверяла — все ли у нее с собой. Письмо она уничтожила, выучив его наизусть. Карточка с деньгами была надежно спрятана в потайном кармашке — не будем уточнять где. В рюкзачке — проверенный ПДА, любимый папин многолезвийный ножик «Викторинокс», смена белья, комбинезон по типу сталкерского, новые кроссовки. Немного наличности — тоже спрятано. В очень-очень надежном месте! Под подкладкой кожаной курточки.

На груди под футболкой — кулон. Тот самый подарок на день рождения, что папа упоминал в письме. Кулон папа сам сделал из опытного образца миниатюрного полупроводникового лазера. Лазер выдавал луч необычайно красивого бирюзового цвета, но в производство так и не был пущен — его себестоимость сильно превышала цену серийных китайских красных, синих и зеленых лазеров. Папа тогда гордо сказал, что дарит дочке уникальный экспонат, один из трех сделанных. Уникальностью частоты излучения Маша тогда не вдохновилась, но кулончик был весьма изящным, да и с котом было играть прикольно — за бирюзовым пятном кот носился с гораздо большим энтузиазмом, чем за красным от дешевого брелка-указки.

Поворот на Пироговичи приближался. Петя съехал с трассы и остановился у небольшого павильончика со странной вывеской «Вдали от жен». Это и был искомый бар. Петя велел не скучать пять минут и скрылся в дверях питейного заведения.

— Про пять минут врет! — недовольно заметила Милка. — За пять минут только одну можно выпить, а ему минимум три подавай! А нас уже там девчонки заждались, шашлык готов небось!

Маша рассеянно кивнула. Она смотрела на проезжавшие по трассе машины и пыталась разглядеть хоть какой-нибудь местный автобус. Надо, чтобы он шел навстречу, в сторону Киева. Левую руку Маша держала в кармане куртки, в руке был зажат телефон. Большой палец лежал на кнопке «PLAY» — чуть надави и телефон заиграет музыкальную тему, ту самую, что всегда звучит у Маши при входящих звонках.

— Ну и где же этот отмор? — Милка начинала кипятиться, вот-вот взорвется от нетерпения. Уж очень ей хотелось к девчонкам, пацанам, шашлыкам и красному сухому вину. О том, что на даче они иногда тайком пьют с друзьями вино, Милка успела Маше сообщить загадочным шепотом на ушко еще до того, как они сели в машину.

В это время Маша заметила на горизонте автобус — древнюю дребезжащую тарантайку. Неважно, куда он шел — в Киев или куда-нибудь еще, но он шел навстречу. Надо было действовать. Маша нажала «PLAY» — телефон заиграл любимую «Money for Nothing».

— Ой, помолчи секунду, ладно, — доставая телефон и прикладывая его к уху, попросила Маша продолжавшую распаляться Милку. — Але, я слушаю. Да, тетя. Ой, что случилось? Да ты что?!! Я сейчас приеду!

Маша стала выбираться из машины.

— Ты куда? Ты с ума сошла? Что случилось? Ты обратно? А как мы? — испуганно и расстроенно запричитала Милка.

— Мил, ты прости, — прервала пулеметную очередь из вопросов Маша, — у меня тут аварийная ситуация. Это тетя звонила. Она просто бестолочь какая-то — зашла в нашу квартиру, хотела запереть дверь изнутри, а ключ в замке сломался. Теперь она не может выйти, надо дверь снаружи моим ключом открыть. Мне надо ехать, а то у тети какие-то важные дела и она грозится вызвать спасателей, чтобы они ломали дверь или доставали ее через окно… Ага, через окно — она же полтора центнера небось весит, лестница сломается… Короче, ехать надо. Срочно.

— Маш, ну я щас Петьке скажу, он тебя обратно отвезет, — опрометчиво предложила Милка. Потом резко загрустила. — Хотя, наверное, сначала убьет. Но затем отвезет…

— Ну куда он отвезет, он же выпил уже. Даже не дергай его. Вон видишь, автобус идет, я на нем. Деньги на билет есть. Все, побежала, не обижайся, привет соседям и шашлыкам, я рванула, пока-пока, я позвоню, чмоки-чмоки! — с одного вдоха выпалила Маша, схватила рюкзачок, выскочила из машины и побежала к остановке, что серела через шоссе напротив.

Милка так и осталась сидеть с открытым от неожиданного поворота событий ртом. И когда Маша, даже не посмотрев, куда направляется полупустое дребезжащее колесное чудо ретро-техники, вскочила в него, сунула шоферу мелкую бумажку, невнятно пробормотав «До поворота, тут рядом», и пробралась на сиденье у левого окна, чтобы помахать на прощанье рукой, рот у Милки все еще был открыт.